Не видно кириллицу? См. также И.Эренбург страница автора ОБРАТНО К СТИХИИ

Запретный Эренбург

Официальные литературные эпиграмматисты позднесталинской эпохи старались вовсю и от души, но все-таки не зарывались - власть, случалось, обходилась круто и с холуями. Сергей Васильев мог без опаски публично назвать поэзию Пастернака "бессмыслицей", но, пуская шпильки в адрес Ильи Эренбурга, вынужден был выражаться не в пример аккуратнее (сам-то Эренбург в те годы ждал ареста каждую ночь, но литшпана в открытую нападать на сталинского лауреата, депутата и борца за мир во всем мире опасалась):

        У Вас так явственны, так велики заслуги
        И так, по существу, малы грехи,
        Что мы прощаем все Вам, даже на досуге
        Написанные Вами же стихи.

Формальная вежливость ("Вы" с большой буквы), комплиментарная упаковка (эпиграмма написана от имени советских читателей) и пренебрежительность выпада лишь усиливали удар: в литературных кругах знали, что из всего им написанного Эренбург более всего дорожил стихами.

Борис Слуцкий в предисловии к первой посмертной книжечке стихов Эренбурга писал: "Для большинства читателей Эренбург романист, публицист (особенно военный), очеркист, автор статей об искусстве. Однако он ощущал себя прежде всего поэтом, поэтом лирическим, поэтом гражданским... В самые значительные периоды своей жизни он писал стихи... Поэзия была ежедневным чтением Эренбурга, его главной духовной пищей. Я видел, как загорались глаза Эренбурга, когда он читал или слушал стихи..." Последние 15 лет жизни Эренбурга Слуцкий был его близким другом, они виделись часто и подолгу, так что свидетельству можно верить...

Вопреки снисходительному прощению забытого ныне Васильева, поэзия Ильи Эренбурга в ее лучших образцах жива - то, что он пережил, прочувствовал, понял и выразил в стихах, не заменят строки других поэтов, даже гениев...

Первой книжкой Эренбурга был сборник "Стихи", изданный девятнадцатилетним автором в Париже в 1910 году тиражом, кажется, в 100 экземпляров. Живя в Париже, Эренбург в Москве числился под следствием (обвинение в подпольной революционной деятельности). Сборник "Стихи" поступил, по счастью, не в московский, а в киевский цензурный комитет, и был дозволен к распространению в России. Вплоть до войны 1914 года парижскому политэмигранту удавалось ежегодно выпускать книжицу стихов. Книги эти вызывали неизменный отклик в России; о них писали Брюсов, Гумилев, Волошин, Мандельштам, Ходасевич...

Всякая периодизация условна, но четыре периода в поэтическом творчестве Ильи Эренбурга выделяются естественно: ученический (1909-1913); период свободного стиха (1914-1920); "классический" (1921-1923) и, наконец, период, начавшийся в 1939 году, - назовем его поздним. Заметим также, что трижды в жизни Эренбург подолгу не писал стихов - в 1924-1938 годы, когда он полностью сосредоточился на прозе и публицистике; затем в1949-1956 годах и, наконец, в 1959-1964 годах - в пору работы над мемуарами, занимавшими его целиком.

Второй период молчания приходится на две, политически существенно различные, эпохи - на "черное, лихое время" поздней сталинщины и первые годы оттепели. В положении Эренбурга, официального советского публициста, 1949-

52 годы можно было пережить только "сжав зубы" - настоящие стихи в таком состоянии не пишутся. А начальная пора оттепели, пора "размораживания", пора работы над повестью, давшей признанное всем миром название той эпохи, закончилась контрастным душем 1956 года - ХХ съезд, а затем подавление венгерского восстания и резкий идеологический откат. Вот этот-то откат и вызвал всплеск поэзии Эренбурга - стихи 1957-58 годов (ни в прозе, ни даже в эзоповской эссеистике Эренбург не мог выразить всего переживаемого). "Поздние стихи Эренбурга внушали доверие к нему, - свидетельствует Александр Кушнер. - В этом интимном жанре Эренбург был прост, суров и правдив. На фоне сентиментально-народной, официально-патриотической или легкомысленно-передовой, громкоголосой поэзии тех лет эти стихи, отказавшиеся от пышных словесных нарядов, шероховатые, вне каких-либо забот о поэтическом "мастерстве", привлекали подлинностью горечи и страданием, неутешительностью итогов большой и противоречивой человеческой жизни".

Публикуемая подборка прежде не печатавшихся стихов Эренбурга (полностью они будут опубликованы в готовящемся томе "Библиотеки поэта") представляет все периоды его поэтического творчества.

Стихотворение 1911 года автор прислал из Парижа в Москву для публикации, но его не напечатали. Двадцатилетний поэт пользовался только классической строфикой и был еще вполне наивен. Цикл стихотворений "В Брюгге" написан в 1913 году (первое стихотворение один раз напечатали - в парижском русском журнале "Гелиос", где Эренбург ведал поэтическим отделом; остальные не публиковались - они сохранились переписанными в том же 1913-м сестрой поэта Изабеллой Григорьевной). Впервые о Брюгге Эренбург написал в 1910-м. Он был тогда счастлив - влюблен и любим, и "мертвый" город-музей Брюгге, куда они вместе с Е.О.Шмидт приехали летом, его очаровал. А в 1913 году Екатерина Оттовна его оставила, и воспоминания о Брюгге не радовали сердце - след этой боли ощущается в стихах.

Стихотворения 1915 года отражают глобальный духовный кризис, поразивший человечество в пору первой мировой войны (индустрию войны Эренбург видел своими глазами - корреспондент русских газет на франко-германском фронте, он постоянно выезжал в районы боевых действий). Эти стихотворения предназначались для книги "Стихи о канунах", которую в 1916-м выпустило московское издательство "Зерна", созданное на средства М.О. и М.С.Цетлиных специально для печатания стихов их парижских друзей (были изданы сборники Волошина, Эренбурга и самого Цетлина - поэта Амари). Книгу изуродовала цензура: одни стихи выкинули из сборника, а те, что остались, пестрят рядами отточий. Беловая рукопись книги уцелела, и теперь в готовящемся "Библиотекой поэта" издании Эренбурга "Стихи о канунах" впервые будут напечатаны в строгом соответствии с авторским замыслом. Проницательнее всех оценил эти стихи Максимилиан Волошин, хорошо знавший и понимавший их автора (его статья посвящена трем книжкам Эренбурга - "Стихам о канунах", поэме "Повесть о некой Наденьке..." и переводам из Вийона): "Исступленные и мучительные книги, местами темные до полной непонятности, местами судорожно-искаженные болью и жалостью, местами подымающиеся до пророческих прозрений и глубоко человеческой простоты... Книги большой веры и большого кощунства... В них меньше, чем надо, литературы, в них больше исповеди, чем возможно принять от поэта... Проникнутый христианскими символами и образом, он в каждой строке остается исполненным глубокого иудейского неукротимого духа. Богоборчество - один из основных родников его поэзии..."

Стихотворение "И дверцы скрежет..." автор включил в сборник "Не переводя дыхания", который готовился к печати в Питере в 1924 году. К тому времени русская издательская деятельность в Берлине, где тогда жил Эренбург и где в 1921-23 годах вышло 13 его книг, включая 4 стихотворных, практически сошла на нет. Договорившись с Ленгизом об издании своего нового романа "Рвач", Эренбург поставил предварительным условием (роман сулил издательству немалую прибыль) выпуск сборника сорока стихотворений (20 уже печатавшихся в его берлинской книжке "Звериное тепло" и 20 - новых, написанных - это признавал и сам автор - под влиянием любимого им Пастернака). Издательство охотно согласилось; однако, когда дошло до дела, цензура запретила "Рвача" к изданию на всей территории СССР, так что и о выпуске поэтического сборника речи уже не вели. Рукопись его в издательстве потеряли, а второго экземпляра автор не сохранил. В итоге из 20 стихотворений 1923 года при жизни Эренбурга было напечатано всего два, еще два напечатали в 1977-м, разыскав их в архиве Эренбурга, а в 1984-м я нашел еще 4 стихотворения в Питере среди писем и бумаг друга Эренбурга поэтессы Елизаветы Полонской и напечатал их в альманахе "Поэзия". И вот теперь, разбирая то, что осталось от личного архива писателя, я нашел машинопись еще одного, девятого, стихотворения - оно и представляет здесь третий период поэтического творчества Эренбурга.

Неопубликованные стихотворения 1939-41 годов обнаружены в авторской машинописи сборника "Парижская исповедь", составленного Эренбургом в Москве осенью 1940 года. Он только что вернулся из оккупированного немцами Парижа в Москву. Пакт Сталина с Гитлером неукоснительно соблюдался в СССР, политическая цензура перестроилась мгновенно, и антифашистские стихи и проза Эренбурга бросали вконец дезориентированных редакторов в дрожь. Небольшой сборник "Парижская исповедь" (26 стихотворений), возможно, предназначался не издательству, а, как большой цикл стихов, - журналу, но и там его не напечатали. Вскоре, правда, ситуация изменилась, и многие стихи (в других составах) разошлись по журнальным публикациям и вошли в книгу "Верность", изданную в Москве в

1941 году. Публикуемому здесь испанскому стихотворению увидеть свет тогда помешало имя легендарного крестьянского генерала Кампесино (Валентино Гонсалеса, 1904-1979), который в 1939-м после поражения Испанской республики приехал в СССР, где и был арестован. Судьба Кампесино уникальна - ему удалось организовать побег из советского концлагеря, бежать за границу и там написать и издать книгу воспоминаний о пережитом. Эренбург об аресте Кампесино не знал, зато это знала цензура...

Стихотворение "Где камня слава..." также не пропустила цензура. Думаю, что его запретили из-за последней строчки: "Прости, Европа, родной Израиль". Понятно, что в 1940 году слово "Израиль" не имело нынешнего значения (до создания еврейского государства оставалось еще восемь лет). В пору советско-германского раздела Европы эта формула пугала неясностью вышедшей из употребления лексики, опасностью потенциального намека (цензура не спрашивала авторов, что они имеют в виду, - она сама должна была это устанавливать).

Все тринадцать стихотворений Ильи Эренбурга 1911-1941 годов публикуются впервые по авторским рукописям и машинописям.

Источник: Арион.

Борис Фрезинский