Черногаев, Пискунов, Звягинцева и Урган подняли уборщицу с пола и перенесли на стол.

Старухин приподнял свое разбитое, посиневшее лицо.

— Прорубоно, — четко произнес он распухшими губами.

Симакова отпустила Хохлова и, не переставая пронзительно выкрикивать, подошла к столу.

Хохлов опустился на колени, коснулся лбом пола и стал подгребать руками к лицо разлившиеся по полу рвотные массы. Черногаев, Пискунов, Звягинцева, Урган, Старухин и Симакова окружили лежащую на столе уборщицу и принялись сдирать с нее одежду. Уборщица очнулась и тихо забормотала: — Та и прорубо... так-то и прорубо... — Прорубоно! Прорубоно! — кричала Симакова. — Прорубоно... — хрипела Звягинцева. — Но прорубоно по технически проверенным и экономически обоснованным правилам намазывания валов... — бормотал Урган.

— Прорубоно! — ревел милиционер. Вскоре вся одежда была содрана с тела уборщицы. — (Эта... ота-та... — бормотала она, лежа на столе. — Пробо! Пробо! Пробо! — закричала Симакова.

Уборщицу перевернули спиной кверху и прижали к столу.

— Пробо... ота-то... — захрипела уборщица. — Пробойно! Пробойно! — заревел милиционер. Пискунов и Черногаев, приседая и делая кистями рук быстрые вращательные движения, спрыгнули со сцены, подняли лежащий у ног милиционера футляр, поднесли и положили его на край сиены. — Пробойное! Пробойное! — ревел милиционер. Пискунов и Черногаев открыли футляр. Внутри он был разделен пополам деревянной перегородкой. В одной половине лежала кувалда и несколько коротких металлических труб; другая половина была доверху заполнена червями, шевелящимися в коричневато-зеленой слизи. Из-под массы червей выглядывали останки полусгнившей плоти.

Черногаев взял кувалду, Пискунов забрал трубы. Труб было пять.

— Проболело! Прободело! — заревел милиционер и затрясся сильнее.

— Патрубки, патрубки пробойные общечеловеческие ГОСТ 652/58 по неучтенному, — забормотал Урган, вместе со всеми прижимая тело уборщицы к столу. — Длина четыреста двадцать миллиметров, диаметр сорок два миллиметра, толщина стенок три миллиметра, фаска 3 х 5.

Пискунов поднес трубы к столу и свалил их на пол. — Прободело... так-то и проб... — бормотала уборщица.

Пискунов взял одну трубу и приставил ее заостренным концом к спине уборшицы. — Убойно! Убойно! — заревел милиционер. — Убойно! Убойно! — подхватила Симакова. — Убойно... убойно... — повторял Старухин. — Убойно... — хрипела Звягинцева. Пискунов держал трубу, схватив ее двумя руками. Черногаев стал бить кувалдой по торцу трубы. Труба прошла сквозь тело уборшицы и ударила в стол. Пискунов взял вторую трубу и приставил к спине уборщицы. Черногаев ударил по торцу трубы кувалдой. Труба прошла сквозь тело уборщицы и ударила в стол. Пискунов взял третью трубу и приставил к спине уборшицы. Черногаев ударил кувалдой по торцу трубы. Труба прошла сквозь тело уборщицы и ударила в стол. Пискунов взял четвертую трубу и приставил ее к спине уборщицы. Черногаев ударил кувалдой по торцу трубы. Труба прошла сквозь тело уборщицы и ударила в стол. Пискунов взял пятую трубу и приставил ее к спине уборщицы. Черногаев ударил кувалдой по торцу трубы. Труба прошла сквозь тело уборщицы и ударила в стол.

— Вытягоно... вытягоно... — забормотал Хохлов в кучку сгребенных им рвотных масс.

— Вытягоно! Вытягоно! — закричала Симакова и схватилась обеими руками за торчащую из спины уборшицы трубу. Старухин стал помогать Симаковой, и вдвоем они вытянули трубу. — Вытягоно! Вытягоно! — ревел милиционер. Старухин и Симакова вытянули вторую трубу и бросили на пол. Урган и Звягинцева вытянули третью трубу и бросили на пол. Пискунов и Черногаев вытянули четвертую трубу и бросили на пол. Урган и Звягинцева вытянули пятую трубу и бросили на пол. Из-под тела уборщицы обильно потекла кровь.

— Сливо! Сливо! — закричала Симакова. Быстро стекая по красному сукну, кровь разливалась на полу тремя большими лужами. Хохлов пополз на коленях к раскрытому футляру. — Нашпиго! Набиво! — заревел милиционер. — Напихо червие! Напихо червие! — закричала Симакова, и все, кроме милиционера и лежащего в партере Клокова, двинулись к футляру.

— Напихо червие, — повторял Старухин. — Напихо...

— Напихо в соответствии с технологическими картами произведенное на государственной основе и сделано малое после экономического расчета по третьему кварталу, — бормотал Урган.

Каждый из подошедших зачерпнул пригоршню червей из футляра и понес к столу. Подойдя к трупу уборщицы, они стали закладывать червей в отверстия в ее спине. Как только они закончили, милиционер перестал выгибаться и реветь, достал из кармана платок и стал тщательно вытирать мокрое от пота лицо.

Клоков поднялся с пола и принялся отряхать свой костюм. Пискунов и Черногаев собрали разбросанные по полу трубы и кувалду, сложили в свободное отделение футляра, закрыли его и стали застегивать.

— Ну чаво ш вы тама возитеся? — недовольно спросил Клоков. — То-то попотворилеся абы как...

Черногаев и Пискунов застегнули футляр, подняли и спустились в зал. Все, кроме Хохлова, спустились вслед за ними. Хохлов скрылся за кулисами.

— Ну чаво, чаво топчитеся? — окликнул Клоков Черногаева и Пискунова. — Швыряйте, швыряйте!

— Попрошу вас не кричать, — произнес Черногаев, глядя в глаза Клокову. — Извольте вести себя подобаюше.

Клоков раздраженно махнул рукой и отвернулся. Черногаев и Пискунов раскачали футляр и бросили его в середину зала, где он с шумом исчез между креслами.

Из-за кулис, согнувшись, вышел Хохлов. На спине его лежал большой куб, изготовленный из полупрозрачного желеобразного материала. От каждого шага Хохлова куб колебался. Хохлов пересек сцену, осторожно спустился по ступенькам в зал и направился к выходу. — Стоять! — произнес милиционер. Хохлов остановился. Милиционер подошел к нему и сказал что-то шепотом.

Звягинцева раскрыла свою коричневую сумочку и достала из нее пистолет. Милиционер что-то шепнул Хохлову. Тот кивнул головой, отчего куб мелко затрясся.

Звягинцева вложила дуло пистолета себе в рот и нажала спуск. Глухой выстрел вырвал затылочную часть ее головы, забрызгав кровью и мозговым веществом Старухина и Ургана. Звягинцева упала навзничь.

Милиционер опять что-то шепнул Хохлову. Хохлов вздохнул и произнес:

— Хочу сделать заявление господам потерпевшим. Дело в том... дело в том, что я... — Он замялся. Куб на его спине задрожал.

— Пошел, пошел! — прикрикнул на него милиционер.

Хохлов подошел к двери, толкнул ее головой и вышел. Милиционер вышел следом. Клоков подбежал к двери и скрылся за ней.

— Беги, беги, козел, — презрительно произнес Черногаев.

— Ну что, пошли? — Симакова достала сигареты и закурила.

— Пошли, — кивнул Черногаев, и все двинулись к выходу.