См. также: И.Анненский Страница автора: стихи, статьи. СТИХИЯ: крупнейший архив русской поэзии

Иннокентий Анненский (Русская поэзия серебряного века)

Своей главной книги Иннокентий Федорович Анненский не увидел: "Кипарисовый ларец" (М., 1910), ставший событием в поэзии XX в., вышел посмертно. До этого его автор был известен как педагог, филолог-эллинист, переводчик Еврипида. Одним из первых начав осваивать достижения французских символистов, которых он много переводил, Анненский выступил с книгой "Тихие песни" лишь в 1904 г. под псевдонимом "Ник.Т-о" и был принят за молодого дебютанта. Сказались здесь и скрытность натуры, и тягота официального положения (статский советник, директор гимназии). Другая литературная родина Анненского, наряду с поэзией французского символизма,- русская социально-психологическая проза, особенно Достоевский, Гоголь. Выросший в семье брата, видного народника-публициста Н. Ф. Анненского, поэт впитал заветы гражданственности, сознание вины перед угнетенным, муку интеллигентской совести; так возникли "Июль", "Картинка", "В дороге", "Старые эстонки". Критика долго не замечала этого второго лика Анненского, видя в нем лишь уединенного эстета: субъективизм формы, ее нарочитая усложненность - загадочность иносказаний, приемы аллюзивного (намекающего) письма, "ребусы" настроений - мешали понять социально важное и общечеловеческое в содержании. Не была адекватно прочитана и литературно-критическая проза двух "Книг отражений" Анненского (СПб., 1906 и 1909); вычурная стилистика не сразу дала ощутить в них защиту критического реализма, убежденность в общественной роли искусства.

В "Тихих песнях" Блоку виделись черты "болезненного надрыва", "душа, убитая непосильной тоской". Желчный Ходасевич даже прозвал Анненского "Иваном Ильичом" русской поэзии. Действительно, в "Кипарисовом ларце" преобладали печальные эмоции (циклы-триптихи "Трилистник тоски", "траурный", "кошмарный", "обреченности" и т. п.; то же в некоторых циклах-диптихах "Складни" и стихах раздела "Разметанные листы"). Но здесь сказалась не только декадентская поэтизация ущерба. "Любвеобильное сердце" Анненского (Вяч. Иванов) хотело отозваться на общую боль, творчески преодолеть трагизм бытия с его проклятием старения и смерти. Страху смерти Анненский противоставлял "страх жизни" в жестоком мире, драму незадавшихся судеб, погибших сил, участь "всех, чья жизнь невозвратима" ("Вербная неделя", "Кулачишка", "Одуванчики", "Ель моя, елинка"). Ключевым для своего лиризма поэт не зря назвал стихотворение "Невозможно": любовь в его стихах обычно "недопетое", подавленное чувство ("В марте", "Бабочка газа", "Квадратные окошки", "Два паруса лодки одной" и мн. др.).

Брюсов писал, что автор "Кипарисового ларца" умел "подходить к каждому явлению и чувству с неожиданной стороны". Своеобычной была и поэтика Анненского. Противник религиозно-мистического символизма, он культивировал ассоциативную психологическую символику, в которой переживания лирического субъекта ищут аналогий в образах внешнего. Этот извечный в поэзии параллелизм психического и физического Анненский значительно обновил. Он расширил спектр образных аналогий, усилил предметность поэтического знака и понизил его в ранге; эмблемой переживаний стала судьба обыденной, бытовой вещи. При этом Я и Не-Я объединяло у "нерадостного поэта", как назвал Анненского Волошин, общее злочастье. Судьба куклы, ради забавы брошенной в струю водопада, "озноб" старой шарманки, которая "никак не смелет злых обид", "умирание" воздушного шарика ("Всё еще он тянет нитку/И никак не кончит пытку") - таковы у Анненского иносказания "печали бытия". Снижен и излюбленный им среди тропов перифраз: тело повесившегося - "искривленно-жуткий стручок", затворники библиотек - "зеленолицые", сердце - "счетчик муки". Глядя в поэтическое завтра, Анненский влекся к "будничному слову", прозаизму, порой антиэстетичному, чуждался патетики и выспренности.

Импрессионист по типу творческого зрения, Анненский использовал призму "впечатления" в картинах реального и в пейзаже души. В стихотворении "Электрический свет в аллее" живописный контраст света и тени - знак сердечной драмы, психологический символ. Как ветку, которую яркий луч отобщил от других, героя хочет лишить привычного покоя чье-то чувство, властное, как свет среди ночи. Подобно чтимому им Верлену, Анненский стремился растворить слово в звуковом потоке, музыкой стиха и "гамлетовской" интонацией раздумья, вопроса передать неясность переживания. Но автор "Кипарисового ларца" владел и мастерством твердого контура, однозначного и самоценного изображения окружающего со всей характерностью его бытовых и речевых красок ("Шарики детские", "Песни с декорацией". В отличие от большинства символистов эллинист Анненский чуждался в лирике античных образов; дань им он отдал лишь в четырех трагедиях ("Меланиппа-философ", "Царь Иксион", "Лаодамия", "Фамира-кифарэд", 1901-1906), но и в них, как отмечал автор, "отразилась душа современного человека".

Лишь под конец своего пути Анненский успел войти в литературную жизнь, участвовал в создании журнала "Аполлон", был чтим акмеистами. Мастеру "Кипарисового ларца" были обязаны Ахматова и Пастернак, Маяковский и Хлебников.

Изд.: Анненский И. Стихотворения и трагедии. Л., 1959. ("Б-ка поэта". Большая серия).

Источник: Русская поэзия серебряного века. 1890-1917. Антология. Ред. М.Гаспаров, И.Корецкая и др. Москва: Наука, 1993.