См. также:
А.Белый
Страница автора:
стихи, статьи.
СТИХИЯ:
крупнейший архив
русской поэзии
Белый: Будем искать мелодии: Предисловие к сборнику `После разлуки`
Андрей Белый
Эта маленькая тетрадь - поиски формы; и я не придаю ей никакого значения, как не придаю я значения многообразным поэтическим школам; и вместе с тем здесь - тенденция к новой школе, поскольку каждая мимолетная школа все-таки отмечает один штрих в сложном целом, именуемом поэтическим произведением; я считаю, что после символизма не было сколько-нибудь действительно новых сдвигов к грядущему стилю поэзии; акмеизм был благоразумной реакцией, временно, быть может, необходимой; в дальнейших новаторских попытках сказывалось лишь естественное разделение труда в гранении деталей стиха: появились ритмисты, появились футуристы, подчеркнувшие звук слова; появились имажинисты, подчеркнувшие образ и т. д. Ныне стих перегружен ухищрениями образа, ритма, инструментовки, но всеми школами недавнего времени пропущена одна существенная сторона стиха: мелодия целого (ритм, инструментовка не имеют еще отношения к мелодии); мелодия в стихе есть господство интонационной мимики. Стих есть всегда отвлечение от песни; мелодизм - вот нужная ныне и пока отсутствующая школа среди градации школ; текст музыки, песня, имеет свои правила, не совпадающие с правилами разделения стиха на строчки, строфы и, наоборот, подчиняющие образы, ритмы и звуки мелодическим, интонационным задачам; - мелодизм - школа в поэзии, которая хотела бы отстранить излишние крайности и вычуры образов, звуков и ритмов, не координированных вокруг песенной души лирики - мелодии; ритм есть господство абстрактно-музыкального начала в поэзии; и оттого-то так часто ритмисты в своих поисках ритма либо создают лишь сложные метры, либо, расшатывая классический метр, создают расхлябанный и скучный в своем однообразии стиль стиха; недавно в Москве все писали одним и тем же расхлябанным размером с аллитерационными созвучиями вместо рифм; я сказал бы, что эта новая манера уже через несколько недель стала старой, ибо то, что окрыляет стих, не есть казенный порядок в строении строк, строф, стоп, ни ставший быстро столь же казенным беспорядок их.Только в мелодии, поставленной в центре лирического произведения, превращающей стихотворение в подлинную распеваемую песню, поставлены на свое место: образ, звукоряд, метр, ритм. Метр есть порядок стопо-, строко-, и строфоведения, устанавливаемый из механики разложения стиха на малые элементы (chronoc protoc); ритм есть целое, определяющее индивидуально каждый из элементов из места его нахождения в целом; метр - сумма; ритм - наименьшее кратное; поэтому: метр - механизм, а ритм - организм стиха, но организация зависит сама от индивидуума организации (орган в биологии рассматривается и с точки зрения цели); ритм нам дан в пересечении со смыслом; он - жест этого смысла; в чем же место пересечения? В интонационном жесте смысла; а он и есть мелодия.
Мы прекрасно знаем, как меняется интонация хотя бы в знаках препинания; два представления "ночь" и "темно" могут быть связаны по-разному знаками: 1) "Ночь. Темно" (жест спокойного рассказа). 2) "Ночь... Темно..." (Отрывистый, неспокойный темп). 3) "Ночь: темно" (здесь второе понятие вытекает из первого: так как ночь, то - темно) и т. д. Прослеживая жизнь знаков, мы видим индивидуализм у писателей: "точка" есть знак прозы Пушкина, "точка с запятой" - Толстого; "двоеточие" - мой знак; "тире" - знак, излюбленный модернистами. Мы еще не овладели техникой знаков, потому что мы не овладели интонационной мелодией так, как другими элементами предложения. Измените расположение красных строк в любом рассказе, и вы увидите, до чего изменится весь его стиль. Фраза Гоголя "Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и долы полные воды свои", если мы прислушаемся к интонации, имеет три ударения: "Чуден Днепр", "мчит" и "полные воды"; и ясно, что "сквозь леса и долы" есть представление побочное, которое интонацией должно быть отмечено; между тем, мелодических, интонационных знаков у нас нет для выражения архитектоники мелодии; фраза, приводимая мною, изобразима в интонационном рисунке:
"Чуден Днепр При тихой погоде,- Когда - - Вольно и плавно Мчит - - Сквозь леса и долы - Полные воды Свои".Или:"Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит - - Сквозь леса И долы - - Полные воды свои".Одну и ту же страницу мы можем выразить в различных интонационных архитектониках; каждая накладывает свой отпечаток на целое. Плох тот художник прозы или стиха, который не слышит интонации голоса, складывающего ему фразу, а наша условная система знаков выражения интонации (тембр голоса, мимика, паузы, ударение) не соответствует богатству мелодии голоса; между тем: эта мелодия все властнее накладывает свою печать на творчество современных художников слова. Отсюда стремление их искать интонации в своеобразной манере начертания, передающей зрительно интонацию; музыкант имеет системы выражений (знаки пауз, andante, allegro, allegretto и т. д.), поэт вынужден все мелодические моменты своей песни (все-таки стихотворение поэту поется всегда) вкупорить в определенные разрезы словесного ряда (в строки, в строфы), в которых выражается метр, частью ритм, и в которых мелодия утрачивается; и оттого-то стихотворение не поется (а оно пелось в лучшие периоды лирики); Софокл и Эсхил были композиторами собственных творений, потому что они были мелодистами; и ритмы, и метры возникли (уже внутри мелодии); и оттого-то были возможны размеры, подобные "молоссу" (- - -) у греков; у нас - невозможны; "молоссы" - поются; три ударных "молосса" в нашем метрико-тоническом стихосложении возможны только при длительных паузах; а уха у нас нет к интонациям. Как мне произнести "молосс" (- - -), чтобы он не превратился просто в плохой усеченный трохей: да только с паузами, которые я должен отметить через "тире":Чтоб - в грудь - трупа Ткнуть - свой - рог.Иначе при нашем неразвитом мелодически ухе всякий прочтет: "Чтобвгрудьтрупа" (-о-о); и разумеется: продуманное мелодическое задание обернется в какофонию.Мы развили образ стиха, звук, рифму, строчку, строфу в ущерб мелодии, подчиняющей эти отдельности стиха себе; и мелодия захирела в наших - богатых звуками и образами стихах; и лишь в вычурах частностей стиха (в перенасыщении аллитерациями, метафорами) забывается песенное право поэта: не бояться не только сложности слов, но, что главное: простоты. Простое слово из стиха изгнано; нет простых песенок; измеривается процентное отношение слов к метафорам (чем больше метафор, тем лучше); а между тем: вовсе не в метафоре и не в эвфонии сила целого, а в песенном ладе, в мелодии песни.
Провозглашая мелодизм как необходимо нужную школу (хотя бы для уравновешивания целого, распавшегося в неравновесие пресыщенных образов и аллитераций стиха), я намеренно в предлагаемых мелодических опытах подчеркиваю право простых совсем слов быть словами поэзии, лишь бы они выражали точно мелодию; и наоборот: все старание мое направлено на выявление возможной сложности этой мелодии; мелодию я вычерчиваю, порою высвобождая ее из круга строф и строк; и потому-то все мое внимание в "песенках" сосредоточено на архитектонике интонаций; расположение строк и строф - пусть оно будет угадано, в мелодии. Самое расположение слов подчиняется у меня интонации и паузе, которая заставляет нас выдвигать одно слово, какой-нибудь союз "и" (на котором никогда не бывает синтаксического и формально-логического ударения, и бывает мимическое, жестикуляционное); или обратно: заставляет пролетать по ряду строк единым духом, чтобы потом, вдруг задержаться на одном слове. Я вовсе не хочу спорить с акмеистами, футуристами, имажинистами о классической форме, звуке и образе, я хочу лишь выдвинуть здесь основные тезисы мелодизма:
1) Лирическое стихотворение - песня.Впереди русский стих ожидает богатство неисчерпанных мелодийных миров.
2) Поэт носит в себе мелодии: он - композитор.
3) В чистой лирике мелодия важнее образа. 4) Неумеренное употребление посредственных элементов стиха (образа и звуковой гармонии) на счет мелодии самые богатства этих элементов превращает в верное средство - убить стих.
5) Довольно метафорической перенасыщенности: поменьше имажинизма; и побольше песни, побольше простых слов, поменьше звуковых трещаний (меньше труб) - гениальные композиторы гениальны не инструментами, а мелодиями: оркестровка Бетховена проще оркестровки Штрауса.И да здравствует - "мелодизм"!
Июнь 22 года, Берлин - Цоссен
Автор, Москва, 14 января 1909
