См. также: Е.Баратынский Страница автора: стихи, статьи. А.Пушкин Страница автора: стихи, статьи. СТИХИЯ: крупнейший архив русской поэзии

Пушкин и Баратынский. Точки их соприкосновения.

Философ, критик и публицист Иван Васильевич Киреевский прекрасно знал Пушкина и круг его друзей. Он писал: "Общее мнение скоро соединило имя Баратынского с именами Пушкина и Дельвига, в то же время как внутреннее сродство сердечных пристрастий связало их самою искреннею дружбою, цело сохранившеюся до конца жизни всех трех".

Главное заключалось в том, что Пушкин едва ли не первым оценил огромность и своеобычность редкостного поэтического дара Баратынского; в том, что тревога за его судьбу - творческую и личную - долго не покидала Пушкина.

Встреча, счастливо изменившая судьбу Баратынского, произошла в начале 1819 г., когда Баратынский принял неизбежное решение: поступил рядовым в лейб-гвардии Егерский полк, стоявший в Петербурге. Здесь он подружился и даже поселился вместе с Антоном Дельвигом. Поэты бедствовали, но проводили дни в атмосфере нежной, драгоценной для обоих дружбы и молодого поэтического вдохновения, сочиняли совместные шуточные стихи, которые так любили Пушкин и Вяземский.

        "Там, где Семеновский полк, в пятой роте, в домике низком
        Жил поэт Баратынский с Дельвигом, тоже поэтом".

Дельвиг гордился тем, что "певца Пиров", т. е. Баратынского он познакомил с верховным жрецом русской музы - А. С. Пушкиным. Сам Баратынский писал:

        "Не ты ль тогда мне бодрость возвратил?
        Не ты ль душе повеял жизнью новой.
        Ты ввел меня в семейство добрых муз..."

Друг Дельвига не мог быть безразличен Пушкину. "Баратынский принадлежит к числу отличных наших поэтов,- писал А. Пушкин.- Он у нас оригинален - ибо мыслит. Он был бы оригинален и везде, ибо мыслит по-своему, правильно и независимо, между тем как чувствует сильно и глубоко. Гармония его стихов, свежесть слога, живость и точность выражения должны поразить всякого, хотя несколько одаренного вкусом и чувством".

С друзьями сосланный Пушкин был разлучен. Баратынскому, казалось бы, повезло больше: наряду с поэтическим даром судьба дала ему неразлучных друзей. В начале 1820 г., произведенный в унтер-офицеры, он был направлен в Финляндию.

        "Певец Пиров и грусти томной,
        Когда б еще ты был со мной,
        Я стал бы просьбою нескромной
        Тебя тревожить, милый мой:
        Где ты? Приди: свои права
        Передаю тебе с поклоном...
        Но посреди печальных скал,
        Отвыкнув сердцем от похвал,
        Один под финским небосклоном,
        Он бродит, и душа его
        Не слышит горя моего".

        А.С.Пушкин. "Евгений Онегин".

Тяготы подневольного положения, невозможность распорядиться своей судьбой мучили Баратынского: "Отдайте мне друзей, найду я счастье сам"

        "Мы, те же сердцем в век иной,
        Сберемтесь дружеской толпой
        Под мирный кров домашней сени:
        Ты, верный мне, ты, Дельвиг мой,
        Мой брат по музам и по лени,
        Ты, Пушкин наш, кому дано
        Петь и героев и вино,
        И страсти молодости пылкой,
        Дано с проказливым умом
        Быть сердца верным знатоком..."

        Е.А.Баратынский. "Пиры".

Поэт полюбил суровую природу Финляндии, где родилась в его воображении Эда - героиня северной поэмы. О предстоящем выходе в свет "Эды" Пушкин узнал от Дельвига. Как ждал он в своем псковском изгнании поэтический подарок от изгнанника финского!

"Что ж чухонка Баратынского? Я жду,- писал он в ноябре в 1824 г. брату Л. Пушкину; торопи Дельвига, пришли же мне Эду Баратынскую. Ах, он чухонец! Да если она милее моей черкешенки, так я повешусь у двух сосен, и с ним никогда знаться не буду",- шутил поэт. Пушкин не знал еще, что в предисловии к Эде автор скромно предупреждает, что не осмеливается вступить в состязание с певцом "Кавказского пленника" и "Бахчисарайского фонтана". Особенно восхитили Пушкина описания природы.

        "Стих в каждой повести твоей
        Звучит и блещет, как червонец.
        Твоя чухоночка, ей-ей,
        Гречанок Байрона милей,
        А твой зоил прямой чухонец".

        А.С.Пушкин.

Баратынский в офицерах не задержался, выйдя в отставку. Не последнюю роль сыграло в этом решении и декабрьское восстание, кончившееся гибелью и заточением многих близких ему людей. В своем стихотворении "Стансы" он пытался объяснить свое душевное состояние:

        "Я братьев знал, но сны младые
        Соединили нас на миг"...

"Миг" - это те полтора года, что пробыл он в дружеском кругу Пушкина-Рылеева. Все годы борьбы Баратынского с выпавшими на его долю испытаниями Пушкин не переставал думать о нем и тревожиться за него. Он называл Баратынского "наш первый элегический поэт", пытался спасти его от солдатчины. В 1822 г. Пушкин писал Вяземскому: "Но каков Баратынский? Признайся, что он превзойдет и Парни и Батюшкова - если впредь зашагает, как шагал до сих пор - ведь 23 года счастливцу!" С освобождением Пушкина из ссылки их отношения стали "короче прежнего".

К 1827 г. относятся воспоминания одной из московских жительниц: "Мы увидали Пушкина с хор Благородного Собрания. Внизу было многочисленное общество, среди которого вдруг сделалось особого рода движение. В залу вошли два молодых человека. Один был блондин, высокого роста; другой брюнет - роста среднего, с черными кудрявыми волосами и выразительным лицом.- "Смотрите, сказали нам: блондин - Баратынский, брюнет - Пушкин". Они шли рядом, им уступали дорогу". Это достаточно яркий штрих, показывающий, какой любовью и популярностью пользовались оба поэта. В жизни их нередко тянуло друг к другу: Пушкин звал Баратынского в Михайловское, ему наедине читал "Бориса Годунова"; с ним совершил тризну по Дельвигу; его пригласил на "мальчишник" накануне свадьбы. Когда умер Дельвиг, Пушкин сам назвал Баратынского в числе немногих близких людей, оставшихся у него на земле.

Вот высказывания Пушкина о любимом поэте-современнике: "Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности", "Никто более не вложил чувства в свои мысли и более вкуса в свои чувства. Они в нем неразделимы", "Баратынский принадлежит к числу отличных наших поэтов. Он у нас оригинален, ибо мыслит".

Смерть Пушкина произвела огромное впечатление на Баратынского: "Естественно ли, что великий человек, в зрелых летах, погиб на поединке, как неосторожный мальчик? Сколько тут вины его собственной, чужой, несчастного предопределения? В какой внезапной неблагосклонности к возникающему голосу России провидение отвело око свое от поэта, давно составлявшего ее славу и еще бывшего ее великою надеждою? Он только что созревал. Что мы сделали, Россияне, и кого погребли!"

Источник: Josif Tomash, доклад на конференции Пушкина в городе Тарту (Эстония), 2002.