Так долго вместе прожили, что вновь
второе января пришлось на вторник,
что удивленно поднятая бровь,
как со стекла автомобиля - дворник,
        с лица сгоняла смутную печаль,
        незамутненной оставляя даль.

Так долго вместе прожили, что снег
коль выпадал, то думалось - навеки,
что, дабы не зажмуривать ей век,
я прикрывал ладонью их, и веки,
        не веря, что их пробуют спасти,
        метались там, как бабочки в горсти.

Так чужды были всякой новизне,
что тесные объятия во сне
        бесчестили любой психоанализ;
что губы, припадавшие к плечу,
с моими, задувавшими свечу,
        не видя дел иных, соединялись.

Так долго вместе прожили, что роз
семейство на обшарпанных обоях
сменилось целой рощею берез,
и деньги появились у обоих,
        и тридцать дней над морем, языкат,
        грозил пожаром Турции закат.

Так долго вместе прожили без книг,
без мебели, без утвари на старом
диванчике, что - прежде, чем возник,-
был треугольник перпендикуляром,
        восставленным знакомыми стоймя
        над слившимися точками двумя.

Так долго вместе прожили мы с ней,
что сделали из собственных теней
        мы дверь себе - работаешь ли, спишь ли,
но створки не распахивались врозь,
и мы прошли их, видимо, насквозь
        и черным ходом в будущее вышли.

Строфы века. Антология русской поэзии.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.