В тот день
Меня в партию приняли.
В тот день
Исключали из партии
Любимца студенческой братии
Профессора Трынова.

Старик был нашим учителем.
Неуживчивым и сердитым.
Он сидел
И молчал мучительно,
Уже равнодушный ко всем обидам.

Его обвиняли в семи грехах,
А мне все казалось,
Что это - травля.
И сердце твердило:
— Неправда! Неправда!
— А может быть, правда?—
Спрашивал страх.

Страх...
И я поднял руку «за».
За исключение.

И, холодея,
Вдруг я увидел его глаза.
Как, наверно, Брюллов
Увидал Помпею.

Вовек не забуду я те глаза.
Вовек не прощу себе подлое «за».
Мне было тогда девятнадцать
Мне рано выдали партбилет.