Л. Мартынову1

Окно выходит в белые деревья.
Профессор долго смотрит на деревья.
Он очень долго смотрит на деревья
и очень долго мел крошит в руке.
Ведь это просто -
правила деленья!
А он забыл их -
        правила деленья!
Забыл -
        подумать -
                правила деленья!
Ошибка!
        Да!
   Ошибка на доске!
Мы все сидим сегодня по-другому,
и слушаем и смотрим по-другому,
да и нельзя сейчас не по-другому,
и нам подсказка в этом не нужна.
Ушла жена профессора из дому.
Не знаем мы,
        куда ушла из дому,
не знаем,
        отчего ушла из дому,
а знаем только, что ушла она.
В костюме и немодном и неновом,-
как и всегда, немодном и неновом,-
да, как всегда, немодном и неновом,-
спускается профессор в гардероб.
Он долго по карманам ищет номер:
"Ну что такое?
        Где же этот номер?
А может быть,
        не брал у вас я номер?
Куда он делся?-
        Трет рукою лоб.-
Ах, вот он!..
        Что ж,
            как видно, я старею,
Не спорьте, тетя Маша,
        я старею.
И что уж тут поделаешь -
        старею..."
Мы слышим -
        дверь внизу скрипит за ним.
Окно выходит в белые деревья,
в большие и красивые деревья,
но мы сейчас глядим не на деревья,
мы молча на профессора глядим.
Уходит он,
        сутулый,
                неумелый,
под снегом,
      мягко падающим в тишь.
Уже и сам он,
        как деревья,
                белый,
да,
 как деревья,
        совершенно белый,
еще немного -
        и настолько белый,
что среди них
        его не разглядишь.

Примечания
1. См. раздел Л.Мартынова на этом сайте. Обратно

Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.
Москва, Изд-во АО "ХГС" 1995.