| все об авторе | батюшков.поэзия :: по году :: по названию/первой строке |
|
стихия |
|
Константин Батюшков | |||
|
||||
|
||||
|
|
|
|
| Примечание: Потому что эти произведения взяты из других источников, я не ручаюсь за их достоверность. Выверенные тексты находятся на заглавной странице автора. По мере сверки с достоверными источниками, эти стихотворения будут переводится в основной раздел. | ||
|
БОГНа вечном троне ты средь облаков сидишь И сильною рукой гром мещешь и разишь, Но бури страшные и громы ты смиряешь И благость на земли реками изливаешь. Начало и конец, средина всех вещей! Во тьме ты ясно зришь и в глубине морей. Хочу постичь тебя, хочу - не постигаю. Хочу не знать тебя, хочу - и обретаю. Везде могущество твое напечатленно. Из сильных рук твоих родилось все нетленно. Но все здесь на земли приемлет вид другой: И мавзолеи где гордилися собой, И горы вечные где пламенем курились, Там страшные моря волнами вдруг разлились; Но прежде море где шумело в берегах, Сияют класы там златые на полях И дым из хижины пастушечьей курится. Велишь - и на земли должно все измениться, Велишь - как в ветер прах, исчезнет смертных род! Всесильного чертог, небесный чистый свод, Где солнце, образ твой, в лазури нам сияет И где луна в ночи свет тихий проливает, Туда мой скромный взор с надеждою летит! Безбожный лжемудрец в смущеньи на вас зрит. Он в мрачной хижине тебя лишь отвергает: В долине, где журчит источник и сверкает, В ночи, когда луна нам тихо льет свой луч, И звезды ясные сияют из-за туч, И Филомелы песнь по воздуху несется, - Тогда и лжемудрец в ошибке признается. Иль на горе когда ветр северный шумит, Скрипит столетний дуб, ужасно гром гремит, Паляща молния по облаку сверкает, Тут в страхе он к тебе, всевышний, прибегает, Клянет тебя, клянет и разум тщетный свой, И в страхе скажет он: "Смиряюсь пред тобой! Тебя - тварь бренная - еще не понимаю, Но что ты милостив, велик, теперь то знаю!"1804 или 1805Источник: Антология христианской поэзии
* * *Ты знаешь, что изрек, Прощаясь с жизнию, седой Мельхиседек? Рабом родится человек, Рабом в могилу ляжет, И смерть ему едвали скажет, Зачем он шел долиной чудной слез, Страдал, рыдал, терпел, исчез.1821 или 1823-1824Источник: Прислал читатель
* * *Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницы При появлении Аврориных лучей, Но не отдаст тебе багряная денница Сияния прошедших дней, Не возвратит убежищей прохлады, Где нежились рои красот, И никогда твои порфирны колоннады Со дна не встанут синих вод.Источник: Русская готика.
ЭЛЕГИЯКак счастье медленно приходит, Как скоро прочь от нас летит! Блажен, за ним кто не бежит, Но сам в себе его находит! В печальной юности моей Я был счастлив — одну минуту, Зато, увы! и горесть люту Терпел от рока и людей! Обман надежды нам приятен, Приятен нам хоть и на час! Блажен, кому надежды глас В самом несчастье сердцу внятен! Но прочь уже теперь бежит Мечта, что прежде сердцу льстила; Надежда сердцу изменила, И вздох за нею вслед летит! Хочу я часто заблуждаться, Забыть неверную... но нет! Несносной правды вижу свет, И должно мне с мечтой расстаться! На свете все я потерял, Цвет юности моей увял: Любовь, что счастьем мне мечталась, Любовь одна во мне осталась!1804-1805Источник: Прислал читатель
* * *Жуковский, время все проглотит, Тебя, меня и славы дым, Но то, что в сердце мы храним, В реке забвенья не потопит! Нет смерти сердцу, нет ее! Доколь оно для блага дышет!.. А чем исполнено твое, И сам Плетаев не опишет.Источник: Прислал читатель
СЦЕНЫ ЧЕТЫРЕХ ВОЗРАСТОВП Е Р В Ы Й В О З Р А С Т Детские пляски, игры и проч. Несколько детей, отделясь от других, приближаются к зрителям, держа недоплетенные цветочные вязи. Позади их несколько раз повторяется сле- дующий куплет: Сбирайте цветочки С зеленых лугов! Плетите веночки Из пестрых цветов! 1-е д и т я Сегодня большой праздник для нас, милые товарищи. Сегодня возвратятся наши добрые родители. Н е с к о л ь к о д е т е й (обнимая друг друга) Какая радость! Сегодня возвратятся они, наши милые, добрые родители! 1-е д и т я Из далекой стороны! Н е с к о л ь к о д е т е й Победителями! Победителями! 1-е д и т я Мое сердце бьется от радости! Бедная маминька и сестрицы ожидали батюшку с таким нетерпением! Они боялись, чтоб злые солдаты не убили его в сражении. Теперь нечего уже бояться. О д и н р е б е н о к (отделясь от тех, которые толпятся вокруг жертвенника, подбегает с вязью цветов) Полно вам болтать, милые друзья! Собирайте лучше цветы в эти корзинки; украшайте ими жертвенник в честь победителей. Может быть, они увидят его и полюбуются нашими трудами. Кроме цветов и сердец наших мы ничего не имеем: и те приносим с радостию. В с е д е т и в м е с т е Давайте собирать цветы! Общий хор и пляска Сбирайте цветочки С зеленых лугов, Плетите веночки Из алых цветов! 1-е д и т я Мы дети — не знаем Заслуги отцов; Мы их увенчаем Венками цветов. Х о р Скорее цветочки Сбирайте с лугов, Плетите веночки Царю из цветов. 1-е д и т я О, други! Спешите Навстречу ему: Весь путь устелите Цветами ему. Х о р Врагов победитель, Он кроток душой! Он наш покровитель Он ангел святой! Н е с к о л ь к о д е т е й в д р у г Чу! Знать, кто-то едет? Не он ли? Все дети убегая, поют: О, други, спешите Навстречу ему: Весь путь устелите Цветами ему!Источник: Прислал читатель
МЕЧТАПодруга нежных Муз, посланница небес, Источник сладких дум и сердцу милых слез, Где ты скрываешься, Мечта, моя богиня? Где тот счастливый край, та мирная пустыня К которым ты стремишь таинственный полет! Иль дебри любишь ты, сих грозных скал хребет Где ветр порывистый и бури шум внимаешь? Иль в Муромских лесах задумчиво блуждаешь Когда на западе зари мерцает луч, И хладная луна выходит из-за туч? Или, влекомая чудесным обаяньем В места, где дышит все любви очарованьем Под тенью яворов ты бродишь по холмам Студеной пеною Воклюза орошенным? Явись, богиня, мне, и с трепетом священным Коснуся я струнам Тобой одушевленным Явися! ждет тебя задумчивый Пиит, В безмолвии ночном седящий у лампады Явись и дай скусить сердечныя отрады! Любимца твоего, любимца Аонид, И горесть сладостна бывает: Он в горести мечтает. То вдруг он пренесен во Сельмские леса, Где ветр шумит, ревет гроза Где тень Оскарова, одетая туманом, По небу стелется над пенным океаном. То, с чашей радости в руках, Он с Бардами поет: и месяц в облаках, И Кромлы шумный лес безмолвно им внимает. И эхо по горам песнь звучну повторяет. Или в полночный час Он слышит Скальдов глас Прерывистый и томный. Зрит: юноши безмолвны, Склоняся на щиты, стоят кругом костров, Зажженных в поле брани; И древний царь певцов Простер на арфу длани, Могилу указав, где вождь героев спит. «Чья тень, чья тень,— гласит В священном исступленьи,- Там с девами плывет в туманных облаках? Все ты младый Иснель, иноплеменных страх, Днесь падший на сраженья! Мир, мир тебе, герой! Твоей секирою стальной Пришельцы гордые разбиты! Но сам ты пал на грудах тел, Пал витязь знаменитый Под тучей вражьих стрел!.. Ты пал! И над тобой посланницы небесны, Валкирии прелестны На белых, как снега Биармии, конях. С златыми копьями в руках В безмолвии спустились! Коснулись до зениц копьем своим, и вновь Глаза твои открылись! Течет по жилам кровь Чистейшего эфира, И ты, бесплошый дух, В страны безвестны мира Летишь стрелой... и вдруг — Открылись пред тобой те радужны чертоги, Где уготовали для сонма храбрых боги Любовь и вечный пир. При шуме горних вод и тихострунных лир, Среди полян и свежих сеней, Ты будешь поражать там скачущих еленей И златорогих серн. Склонясь на злачный дерн, С дружиною младою, Там снова с арфой золотою В восторге Скальд поет О славе древних лет, Поет, и храбрых очи Как звезды тихой ночи, Утехою блестят. Но вечер притекает. Час неги и прохлад, Глас Скальда замолкает. Замолк — и храбрых сонм Идет в Оденов дом, Где дочери Веристы, Власы свои душисты Раскинув по плечам, Прелестницы младые, Всегда полунагие, На пиршества гостям Обильны яства носят И пить умильно просят Из чаши сладкий мед...»— Так древний Скальд поет, Лесов и дебрей сын угрюмый: Он счастлив, погрузясь о счастьи в сладки думы! О, сладкая Мечта! О, неба дар благой! Средь дебрей каменных, средь ужасов природы Где плещут о скалы Ботнические воды, В краях изгнанников... я счастлив был тобой Я счастлив был, когда в моем уединеньи Над кущей рыбаря, в час полночи немой Раздастся ветров свист и вой, И в кровлю застучит и град, и дождь осенний. Тогда на крылиях Мечты Летал я в поднебесной, Или, забывшися на лоне красоты, Я сон вкушал прелестной И, счастлив наяву, был счастлив и в мечтах! Волшебница моя! дары твои бесценны И старцу в лета охлажденны, С котомкой нищему и узнику в цепях. Заклепы страшные с замками на дверях, Соломы жесткий пук, свет бледный пепелища, Изглоданный сухарь, мышей тюремных пища, Сосуды глиняны с водой,- Все, все украшено тобой!... Кто сердцем прав, того ты ввек не покидаешь: За ним во все страны летаешь И счастием даришь любимца своего. Пусть миром позабыт! Что нужды для него? Но с ним задумчивость, в день пасмурный, осенний, На мирном ложе сна, В уединенной сени, Беседует одна. О, тайных слез неизъяснима сладость Что пред тобой сердец холодных радость, Веселий шум и блеск честей Тому, кто ничего не ищет под луною, Тому, кто сопряжен душою С могилою давно утраченных друзей! Кто в жизни не любил? Кто раз не забывался, Любя, мечтам не предавался И счастья в них не находил? Кто в час глубокой ночи, Когда невольно сон смыкает томны очи, Всю сладость не вкусил обманчивой мечты? Теперь, любовник, ты На ложе роскоши с подругой боязливой, Ей шепчешь о любви и пламенной рукой Снимаешь со груди ее покров стыдливой, Теперь блаженствуешь и счастлив ты — Мечтой! Ночь сладострастия тебе дает призраки И нектаром любви кропит ленивы маки. Мечтание — душа Поэтов и стихов И едкость сильная веков Не может прелестей лишить Анакреона, Любовь еще горит во пламенных мечтах Любовницы Фаона А ты, лежащий на цветах Меж Нимф и сельских Граций. Певец веселия, Гораций! Ты сладостно мечтал, Мечтал среди пиров и шумных, и веселых И смерть угрюмую цветами увенчал! Как часто в Тибуре, в сих рощах устарелых На скате бархатных лугов, В счастливом Тибуре, в твоем уединеньи, Ты ждал Глицерию, и в сладостном забвеньи Томимый негою на ложе из цветов, При воскурении мастик благоуханных, При пляске Нимф венчанных, Сплетенных в хоровод При отдаленном шуме В лугах журчащих вод, Безмолвен, в сладкой думе Мечтал... и вдруг, Мечтой Восторжен сладострастной, У ног Глицерии стыдливой и прекрасной Победу пел любви Над юностью беспечной И первый жар в крови, И первый вздох сердечной Счастливец! воспевал Цитерские забавы И все заботы славы Ты ветрам отдавал! Ужели в истинах печальных Угрюмых тоиков и скучных мудрецов, Сидящих в платьях погребальных Между обломков и гробов, Найдем мы жизни нашей сладость?- От них, я вижу, радость Летит, как бабочка, от терновых кустов, Для них нет прелести и в прелестях природы Им девы не поют, сплетяся в хороводы: Для них как для слепцов, Весна без радости и лето без цветов... Увы! но с юностью исчезнут и мечтанья. Исчезнут Граций лобызанья, Надежда изменит и рой крылатых снов. Увы! там нет уже цветов, Где тусклый опытность светильник зажигает, И время старости могилу открывает. Но ты — пребудь верна, живи еще со мной! Ни свет ни славы блеск пустой, Ничто даров твоих для сердца не заменит! Пусть дорого глупец сует блистанье ценит. Лобзая прах златый у мраморных палат,- Но я и счастлив, и богат, Когда снискал себе свободу и спокойство. А от сует ушел забвения тропой! Пусть будет навсегда со мной Завидное Поэтов свойство: Блаженство находить в убожестве Мечтой! Их сердцу малость драгоценна. Как пчелка, медом отягченна, Летает с травки на цветок, Считая морем ручеек, Так хижину свою Поэт дворцом считает И счастлив — он мечтает.Источник: Прислал читатель
ОТВЕТ ГНЕДИЧУТвой друг тебе навек отныне С рукою сердце отдает; Он отслужил слепой богине, Бесплодных матери сует. Увы, мой друг! я в дни младые Цирцеям также отслужил. В карманы заглянул пустые, Покинул мирт и меч сложил. Пускай, кто честолюбьем болен Бросает с Марсом огнь и гром; Но я — безвестностью доволен В Сабинском домике моем! Там глиняны свои Пенаты Под сенью дружней съединим. Поставим брашны небогаты А дни мечтой позолотим. И если к нам любовь заглянет В приют, где дружбы храм святой... Увы! твой друг не перестанет Еще ей жертвовать собой!- Как гость, весельем пресыщенный, Роскошный покидает пир, Так я, любовью упоенный, Покину равнодушно мир!Источник: Прислал читатель
ОТВЕТ ТУРГЕНЕВУТы прав! Поэт не лжец, Красавиц воспевая. Но часто наш певец, В восторге утопая, Рассудка строгий глас Забудет для Армиды, Для двух коварных глаз; Под знаменем Киприды Сей новый Дон-Кишот Проводит век с мечтами: С химерами живет Беседует с духами, С задумчивой луной, И мир смешит собой! Для света равнодушен Для славы и честей Одной любви послушен Он дышет только ей. Везде с своей мечтою, В столице и в полях, С поникшей головою, С унынием в очах, Как призрак бледный бродит. Одно твердит, поет: Любовь, любовь зовет... И рифмы лишь находит! Так! верно Аполлон Давно с любовью в ссоре, И мститель Купидон Судил Поэтам горе. Все Нимфы строги к нам За наши псалмопенья, Как Дафна к богу пенья; Мы лавр находим там Иль кипарис печали Где счастья роз искали Цветущих не для нас. Взгляните на Парнас: Любовник строгой Лоры Там в горести погас: Скалы и дики горы Его лишь знали глаз. На берегах Воклюзы Там Душеньки певец Любимец нежный Музы И пламенных сердец, Любил, вздыхал всечасно Везде искал мечты; Но лирой сладкогласной Не тронул красоты. Лесбосская певица, Прекрасная в женах. Любви и Феба жрица Дни кончила в волнах... И я — клянусь глазами Которые стихами Мы взапуски поем, Клянyся Хлоей в том Что русские Поэты Давно б на берег Леты Толпами перешли, Когда б скалу Левкада В болота Петрограда Судьбы перенесли!Источник: Прислал читатель
[НА СМЕРТЬ И.П. ПНИНА]Que vois-je, c'en est fait; je t'embrasse, et tu meurs. Voltaire1 Где друг наш? Где Певец? Где юности красы? Увы исчезло все под острием косы! Любимца нежных Муз осиротела лира, Замолк певец: он был, как мы, лишь странник мира! Нет друга нашего его навеки нет! Недолго мир им украшался: Завял, увы, как майский цвет, И жизни на заре с друзьями он расстался! Пнин чувствам дружества с восторгом предавался; Несчастным не одно он золото дарил... Что в золоте одном? Он слезы с ними лил. Пнин был согражданам полезен, Пером от злой судьбы невинность защищал, В беседах дружеских любезен, Друзей в родных он обращал. И мы теперь, друзья, вокруг его могилы Объемлем только хладный прах. Твердим с тоской и во слезах: Покойся в мире друг наш милый. Питомец Граций, Муз, ты жив у нас в сердцах! Когда в последний раз его мы обнимали, Казалось, с нами мир грустил, И сам Амур в печали Светильник погасил: Не кипарисну ветвь унылу, Но розу на его он положил могилу.Примечания
1. Que vois-je, c'en est fait; je t'embrasse, et tu meurs. Voltaire — Что вижу я, все кончено; я тебя обнимаю, и ты умираешь. Обратно
Источник: Прислал читатель
КНИГИ И ЖУРНАЛИСТКрот мыши раз шепнул: «Подруга! ну, зачем На пыльном чердаке своем Царапаешь, грызешь и книги раздираешь: Ты крошки в них ума и пользы не сбираешь?» «Не об уме и хлопочу, Я есть хочу». Не знаю, впрок ли то, но эта мышь уликой Тебе, обрызганный чернилами Арист. Зубами ты живешь, голодный журналист. Да нужды жить тебе не видим мы великой.Источник: Прислал читатель
ПЛЕННЫЙВ местах, где Рона протекает По бархатным лугам, Где мирт душистый расцветает, Склонясь к ее водам, Где на горах роскошно зреет Янтарный виноград, Златый лимон на солнце рдеет, И яворы шумят,- В часы вечерния прохлады Любуяся рекой, Стоял, склоня на Рону взгляды С глубокою тоской, Добыча брани, Русской пленный, Придонских честь сынов, С полей победы похищенный Один — толпой врагов. «Шуми — он пел — волнами, Рона, И жатвы орошай, Но плеском волн — родного Дона Мне шум напоминай! Я в праздности теряю время; Душою в людстве сир; Мне жизнь — не жизнь, без славы — бремя И пуст прекрасный мир! Весна вокруг живит природу, Яснеет солнца свет, Все славит счастье и свободу, Но мне свободы нет! Шуми, шуми волнами, Рона, И мне воспоминай На берегах родного Дона, Отчизны милый край! Здесь прелесть — сельские девицы! Их взор огнем горит И сквозь потупленны ресницы Мне радости сулит. Какие радости в чужбине? Они в родных краях; Они цветут в моей пустыне И в дебрях и в снегах. Отдайте ж мне мою свободу! Отдайте край отцов, Отчизны вьюги непогоду, На родине мой кров, Покрытый в зиму ярким снегом! Ах! дайте мне коня: Туда помчит он быстрым бегом И день и ночь меня! На родину, в сей терем древний, Где ждет меня краса И под окном, в часы вечерни, Глядит на небеса; О друге тайно помышляет... Иль робкою рукой Коня ретивого ласкает, Тебя, соратник мой! Шуми, шуми волнами, Рона, И жатвы орошай; Но блеском волн — родного Дона Мне шум напоминай! О ветры, с полночи летите От родины моей, Вы звезды севера, горите Изгнаннику светлей!»— Так пел наш пленник одинокой В виду Лионских стен, Где юноше судьбой жестокой Назначен долгий плен. Он пел — у ног сверкала Рона, В ней месяц трепетал, И на златых верхах Лиона Луч солнца догарал.Источник: Прислал читатель
ХОР ДЛЯ ВЫПУСКА БЛАГОРОДНЫХ ДЕВИЦ СМОЛЬНОГО МОНАСТЫРЯО д и н г о л о с Прости, гостеприимный кров, Жилище юности беспечной! Где время средь забав, веселий и трудов, Как сон промчалось скоротечной. Х о р Прости, гостеприимный кров, Жилище юности беспечной! Подруги! сердце в первый раз Здесь чувства сладкие познало; Здесь дружество навек златою цепью час. Подруги милые, связало. Так! сердце наше в первый раа Здесь чувства сладкие познало. Виновница счастливых дней! Прими сердец благодаренья: К тебе летят сердца усердные детей И тайные благословенья. Виновница счастливых дней! Прими сердец благодаренья! Наш царь, подруги, посещал Сие жилище безмятежно: Он сам в глазах детей признательность читал К его родительнице нежной Монарх великий посещал Жилище наше безмятежно! Простой, усердный глас детей Прими, о, боже, покровитель! Источник новый благ и радости пролей На мирную сию обитель. И ты, о, боже, глас детей Прими, всесильный покровитель! Мы чтили здесь от юных лет Закон твой, благости зерцало; Под сенью алтарей, тобой хранимый цвет, Здесь юность наша расцветала. Мы чтили здесь от юных лет Закон твой, благости зерцало. Ф И Н А Л Прости же ты, священный кров, Обитель юности беспечной, Где время средь забав, веселий и трудов Как сон промчалось скоротечной! Где сердце в жизни в первый раз От чувств веселья трепетало, И дружество навек златою цепью нас, Подруги милые, связало!Источник: Прислал читатель
СРУБЛЕННОЕ ДЕРЕВО(Подражание Мелендецу) Долины царь! о, древний вяз! Где слава дней твоих зеленых? Где листьев густота?— где тень, котора в оных Скрывалась, притаясь, И вдруг потом, дыша прохладой, Служила в полдень нам отрадой? Не слышно более, чтоб гордая твоя Глава от ветров трепетала. Ты здесь родился, взрос, вода сего ручья, Охотну дань платя, твой корень орошала; И зелень нежную лелеела, питала; Но вскоре, возгордясь, Бежал от мягкой ты постели; Как будто бы земной стыдяся колыбели, Распространясь Над всеми в воздухе широко, Подъял главу высоко! Когда весна тебя озеленяла вновь, И птички, чувствуя любовь, Чтоб свить себе гнездо, кустарников искали; . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Тогда к тебе они стадами прилетали; Садились по сучкам. И там Резвились, прыгали, шумели, Любви всесильной гимны пели. Едва с улыбкою румяная заря Лучами первыми восток живописала, Как, нетерпением горя, С подругами к тебе пастушка прибегала. Они тут пением своим, Веселым, легким, стройным, Предметам милым, дорогим, Давали знать, что ждут их с сердцем беспокойным. Под тенью скромною твоей, От глаз ревнивых в удаленьи, Любовники, тая огонь в душе своей, Делили радость и мученьи!.. Ты видел, как иной страдал, И рок свой проклинал немилосердый, злобный: Иной надеялся,— страшился и — молчал. Ты вздохов пламенных свидетель был безмолвный, И все таинственной завесой покрывал В полуденный час лета знойный К тебе же приходил и загорелый жнец (Имея на главе из васильков венец) Вкушать отрадный сон покойный; И, защитив себя от солнечных лучей, Под густотой твоей, На время забывал все горести, заботы. Когда же наступал способный час работы, С веселием в душе на нивы поспешал Вязать колосья золотые (Одни для жизни сей сокровища прямые!) И пеньем радостным он труд свой услаждал. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Увы! небесный огнь лишил тебя навек Одежды изумрудной, И вскоре дровосек, Свершивши подвиг трудный, С секирой грозною в руках, На брег низвергнет сей... О страх! Я чувствую в душе невольно содроганье!.. Величественный, гордый вяз! Прости, прости в последний раз! Прости, листков твоих приятное шептанье, И вы простите, имена, На твердой сей коре рукой любви сплетенны.- Одно мгновение!... и где остатки тленны?.. Ах! тщетно для тебя настанет вновь весна; Ты умираешь с тем, чтоб ввек не возрождаться... Уж члены все твои разбросаны в траве, И возносившейся ко облакам главе Во прахе суждено валяться!.. Теперь твой безобразный пень Пугает только птиц; все мимо пролетают; Пастушки с песнями нейдут к тебе под сень, Но встречи тщательно с тобою избегают. Лишь горлица одна, в отчаяньи, в тоске, Лишась подруги сердцу милой, Здесь сидя на песке, С печалию твоей сливает глас унылой; И эхо вдаль несет ее протяжный тон... Я сам, величие твое воображая И дни счастливые протекши вспоминая, Со вздохом испускаю стон. Жестокая тоска мятет меня, сражает; Мне мнится, будто твой засохший пень вещает: «Все гибнет! гибнет все!»... Так что ж такое жизнь? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Источник: Прислал читатель
ЭЛЕГИЯ ИЗ ТИБУЛЛАВольный перевод Месалла! Без меня ты мчишься по волнам С орлами Римскими к восточным берегам; А я, в Феакии оставленный друзьями, Их заклинаю всем, и дружбой, и богами Тибулла не забыть в далекой стороне. Здесь Парка бледная конец готовит мне, Здесь жизнь мою прервет безжалостной рукою... Неумолимая! Нет матери со мною! Кто будет принимать мой пепел от костра? Кто будет без тебя, о, милая сестра, За гробом следовать в одежде погребальной И миро изливать над урною печальной? Нет друга моего, нет Делии со мной,- Она и в самый час разлуки роковой Обряды тайные и чары совершала: В священном ужасе бессмертных вопрошала И жребий счастливый нам отрок вынимал. Что пользы от того? Час гибельный настал И снова Делия, печальна и уныла, Слезами полный взор невольно обратила На дальный путь. Я сам, лишенный скорбью сил «Утешься»— Делии сквозь слезы говорил; «Утешься!»— и еще с невольным трепетаньем Печальную лобзал последним лобызаньем. Казалось, некий бог меня остановлял: То ворон мне беду внезапно предвещал, То в день, отцу богов, Сатурну посвященной Я слышал гром глухой за рощей отдаленной. О, вы, которые умеете любить, Страшитеся любовь разлукой прогневить! Но, Делия, к чему Изиде приношенья, Сии в ночи глухой протяжны песнопенья И волхвованье жриц, и меди звучный стон? К чему, о, Делия, в безбрачном ложе сон И очищения священною водою? Все тщетно, милая, Тибулла нет с тобою. Богиня грозная! спаси его от бед. И снова Делия мастики принесет, Украсит дивный храм весенними цветами И с распушенными по ветру волосами, Как дева чистая, во ткань облечена, Воссядет на помост: и звезды, и луна, До восхождения румяныя Авроры, Услышат глас ее и жриц Фарийских хоры. Отдай, богиня, мне родимые поля, Отдай знакомый шум домашнего ручья, Отдай мне Делию: и вам дары богаты Я в жертву принесу, о, Лары и Пенаты! Зачем мы не живем в златые времена? Тогда беспечные народов племена Путей среди лесов и гор не пролагали И ралом никогда полей не раздирали; Тогда не мчалась ель на легких парусах. Несома ветрами в лазоревых морях, И кормчий не дерзал по хлябям разъяренным С Сидонским багрецом и с золотом бесценным На утлом корабле скитаться здесь и там. Дебелый вол бродил свободно по лугам, Топтал душистый злак и спал в тени зеленой; Конь борзый не кропил узды кровавой пеной; Не зрели на полях столпов и рубежей И кущи сельские стояли без дверей; Мед капал из дубов янтарною слезою; В сосуды молоко обильною струею Лилося из сосцов питающих овец ...- О, мирны пастыри, в невинности сердец Беспечно жившие среди пустынь безмолвных! При вас, на пагубу друзей единокровных, На наковальне млат не изваял мечей, И ратник не гремел оружьем средь полей. О, век Юпитеров! О, времена несчастны! Война, везде война и глад, и мор ужасный, Повсюду рыщет смерть, на суше, на водах... Но ты, держащий гром и молнию в руках! Будь мирному певцу Тибуллу благосклонен. Ни словом, ни душой я не был вероломен; Я с трепетом богов отчизны обожал, И, если мой конец безвременный настал — Пусть камень обо мне прохожим возвещает: «Тибулл, Месаллы друг, здесь с миром почивает». Единственный мой бог и сердца властелин, Я был твоим жрецом, Киприды милый сын! До гроба я носил твои оковы нежны, И ты, Амур, меня в жилища безмятежны, В Элизий приведешь таинственной стезей, Туда, где вечный Май меж рощей и полей, Где расцветает нард и киннамона лозы, И воздух напоен благоуханьем розы; Там слышно пенье птиц и шум биющих вод; Там девы юные, сплетяся в хоровод, Мелькают меж древес, как легки привиденья; И тот, кого постиг, в минуту упоенья, В объятиях любви, неумолимый рок, Тот носит на челе из свежих мирт венок. А там, внутри земли, во пропастях ужасных Жилище вечное преступников несчастных, Там реки пламенны сверкают по пескам, Мегера страшная и Тизифона там С челом, опутанным шипящими змиями, Бегут на дикий брег за бледными тенями. Где скрыться? адский пес лежит у медных врат, Рыкает зев его... и рой теней назад!.. Богами ввержены во пропасти бездонны, Ужасный Энкелад и Тифий преогромный Питает жадных птиц утробою своей. Там хищный Иксион, окованный змией, На быстром колесе вертится бесконечно; Там в жажде пламенной Тантал бесчеловечной Над хладною рекой сгорает и дрожит... Все тщетно! Вспять вода коварная бежит. И черпают ее напрасно Данаиды, Все жертвы вечные карающей Киприды. Пусть там страдает тот, кто рушил наш покой И разлучил меня, о Делия, с тобой! Но ты, мне верная, друг милый и бесценной И в мирной хижине, от взоров сокровенной С наперсницей любви, с подругою твоей. На миг не покидай домашних алтарей. При шуме зимних вьюг, под сенью безопасной Подруга в темну ночь зажжет светильник ясной И тихо вретено кружа в руке своей Расскажет повести и были старых дней. А ты, склоняя слух на сладки небылицы Забудешься, мой друг, и томные зеницы Закроет тихий сон, и пряслица из рук Падет... и у дверей предстанет твой супруг. Как небом посланный внезапно добрый Гений Беги навстречу мне, беги из мирной сени В прелестной наготе явись моим очам. Власы развеянны небрежно по плечам. Вся грудь лилейная и ноги обнаженны... Когда ж Аврора нам, когда сей день блаженный На розовых конях, в блистаньи принесет. И Делию Тибулл в восторге обоймет?Источник: Прислал читатель
СКАЛЬД"Воспой нам песнь любви и брани, О скальд, свидетель древних лет. Той меч тяжёл для слабой длани, Но глас века преживёт!" "Отцов великих славны чада (Егил героям отвечал). Священных скальдов песнь - награда Тому, кто в битвах славно пал; И щит его и метки стрелы, Они спасут от алчной Гелы. Ах, мне ли петь? Мой глас исчез, Как бури усыпленный ропот, Который, чуть колебля лес, Несёт в долины томный шепот; Но славны подвиги отцов Живут в моемвоспоминанье; При тусклом зарева мерцанье Прострите взор на ряд холмов, На ветхи стены и могилы, Покрыты мхом, - там ветр унылый С усопших прахом говорит, Там меч, копье и звонкий щит Покрыты пылью и забвенны... Остатки храброго священны! Я их принёс на гроб друзей, На гроб Аскара и Елои!.. А вы, о юноши-герои, Внемлите повести моей".1811Источник: Прислал читатель
ТОТ ВЕЧНО МОЛОД, КТО ПОЁТ...Тот вечно молод, кто поёт Любовь, вино, Эрота И розы сладострастья жнёт В веселых цветниках Буфлера и Марота. Пускай грозит ему подагра, кашель злой И свора злых заимодавцев: Он всё трудится день-деньской Для области книгопродавцев. "Умрёт, забыт!" Поверьте, нет! Потомство всё узнает, Чем жил и как, и где поэт, Как умер, прах его где мирно истевает. И слава, верьте мне, спасёт Из алчных челюстей забвенье И в храм бессмертия внесёт Его и жизнь и сочиненья.1817Источник: Прислал читатель
|
|
СТИХИЯ: Лучшая поэзия © 1996-2006
Вопросы и комментарии? Пишите