| все об авторе | черный.поэзия :: по году :: по названию/первой строке |
|
стихия |
|
Саша Черный | |||
|
||||
|
||||
|
|
|
|
| Примечание: Потому что эти произведения взяты из других источников, я не ручаюсь за их достоверность. Выверенные тексты находятся на заглавной странице автора. | ||
|
ТРУБОЧИСТКто пришел? Трубочист. Для чего? Чистить трубы. Чернощекий, белозубый, А в руке - огромный хлыст. Сбоку ложка, как для супа... Кто наврал, что он, злодей, В свой мешок кладет детей? Это очень даже глупо! Разве мальчики - творог? Разве девочки - картошка? Видишь, милый, даже кошка У его мурлычет ног. Он совсем даже не страшный. Сажу высыпал на жесть. Бублик вытащил вчерашний,- Будет есть. Рано утром на рассвете Он встает и кофе пьет, Чистит пятна на жилете, Курит трубку и поет. У него есть сын и дочка,- Оба беленькие, да. Утром спят они всегда На печи, как два комочка. Выйдет в город трубочист - И скорей на крыши, к трубам, Где играет ветер с чубом, Где грохочет ржавый лист... Чистит, чистит - целый день, А за ним коты гурьбою Мчатся жадною толпою, Исхудалые, как тень. Рассказать тебе, зачем? Он на завтрак взял печенку, Угостил одну кощёнку, Ну - а та сболтнула всем. Видишь, вот он взял уж шапку. Улыбнулся... Видишь, да? Дай ему скорее лапку,- Сажу смоешь,- не беда.1917Источник: Прислал читатель
ПЕРЕД УЖИНОМЗа воротами на лавочке сидим - Петя, Нюша, Поля, Сима, я и Клим. Я - большой, а остальные, как грибы. Всех нас бабушка прогнала из избы... Мы рябинками в избе стреляли в цель, Ну а бабушка ощипывала хмель. Что ж... На улице еще нам веселей: Веет ветер, солнце в елках все алей, Из-за леса паровоз гудит в гудок, Под скамейкой ловит за ноги щенок... Воробьи уселись кучей на бревно. Отчего нам так сегодня все смешно? Червячок ли влезет к Симе на ладонь, Иль напротив у забора фыркнет конь, Иль за выгоном заблеет вдруг овца,- Всё хохочем, все хохочем без конца...Не позже 1921Источник: Прислал читатель
НЕДОРАЗУМЕНИЕОна была поэтесса, Поэтесса бальзаковских лет. А он был просто повеса, Курчавый и пылкий брюнет. Повеса пришел к поэтессе. В полумраке дышали духи, На софе, как в торжественной мессе, Поэтесса гнусила стихи: «О, сумей огнедышащей лаской Всколыхнуть мою сонную страсть. К пене бедер, за алой подвязкой Ты не бойся устами припасть! Я свежа, как дыханье левкоя, О, сплетем же истомности тел!..» Продолжение было такое, Что курчавый брюнет покраснел. Покраснел, но оправился быстро И подумал: была не была! Здесь не думские речи министра, Не слова здесь нужны, а дела... С несдержанной силой кентавра Поэтессу повеса привлек, Но визгливо-вульгарное: «Мавра!!» Охладило кипучий поток. «Простите... — вскочил он,— вы сами...» Но в глазах ее холод и честь: «Вы смели к порядочной даме, Как дворник, с объятьями лезть?!» Вот чинная Мавра. И задом Уходит испуганный гость... В передней испуганным взглядом Он долго искал свою трость... С лицом белее магнезии Шел с лестницы пылкий брюнет: Не понял он новой поэзии Поэтессы бальзаковских лет.1909Источник: Прислал читатель
ПЕРЕУТОМЛЕНИЕ(Посвящается исписавшимся «популярностям») Я похож на родильницу, Я готов скрежетать... Проклинаю чернильницу И чернильницы мать! Патлы дыбом взлохмачены, Отупел, как овца,— Ах, все рифмы истрачены До конца, до конца!.. Мне, правда, нечего сказать сегодня, как всегда, Но этим не был я смущен, поверьте, никогда — Рожал словечки и слова, и рифмы к ним рожал, И в жизнерадостных стихах, как жеребенок ржал. Паралич спинного мозга? Врешь, не сдамся! Пень — мигрень, Бебель — стебель, мозга — розга, Юбка — губка, пень — тюлень. Рифму, рифму! Иссякаю — К рифме тему сам найду... Ноги в бешенстве кусаю И в бессильном трансе жду. Иссяк. Что будет с моей популярностью? Иссяк. Что будет с моим кошельком? Назовет меня Пильский дешевой бездарностью, А Вакс Калошин — разбитым горшком... Нет, не сдамся... Папа — мама, Дратва — жатва, кровь — любовь, Драма — рама — панорама, Бровь — свекровь — морковь... носки!1908Источник: Прислал читатель
ПОСЛЕ ПОСЕЩЕНИЯ ОДНОГО «ЛИТЕРАТУРНОГО ОБЩЕСТВА»Мы культурны: чистим зубы, Рот и оба сапога. В письмах вежливы сугубо — «Ваш покорнейший слуга». Отчего ж при всяком споре, Доведенном до конца, Мы с бессилием глупца, Подражая папуасам, Бьем друг друга по мордасам? Правда, чаще — языком, Но больней, чем кулаком.1909Источник: Прислал читатель
ЧИТАТЕЛЬЯ знаком по последней версии С настроением Англии в Персии И не менее точно знаком С настроеньем поэта Кубышкина, С каждой новой статьей Кочерыжкина И с газетно-журнальным песком. Словом, чтенья всегда в изобилии — Недосуг почитать лишь Вергилия, Говорят: здоровенный талант! Да еще не мешало б Горация — Тоже был, говорят, не без грации... А Шекспир, а Сенека, а Дант? Утешаюсь одним лишь — к приятелям (Чрезвычайно усердным читателям) Как-то в клубе на днях я пристал: «Кто читал Ювенала, Вергилия?» Но, увы (умолчу о фамилиях) Оказалось — никто не читал! Перебрал и иных для забавы я: Кто припомнил обложку, заглавие, Кто цитату, а кто анекдот, Имена переводчиков, критику... Перешли вообще на пиитику — И поехали. Пылкий народ! Разобрали детально Кубышкина, Том шестой и восьмой Кочерыжкина, Альманах «Обгорелый фитиль», Поворот к реализму Поплавкина И значенье статьи Бородавкина «О влиянье желудка на стиль»... Утешенье, конечно, большущее... Но в душе есть сознанье сосущее, Что я сам до кончины моей, Объедаясь трухой в изобилии, Ни строки не прочту из Вергилия В суете моих пестреньких дней!1911Источник: Прислал читатель
МОЛИТВАБлагодарю тебя, создатель, Что я в житейской кутерьме Не депутат и не издатель И не сижу еще в тюрьме. Благодарю тебя, могучий, Что мне не вырвали язык, Что я, как нищий, верю в случай И к всякой мерзости привык. Благодарю тебя, единый, Что в Третью Думу я не взят,— От всей души, с блаженной миной Благодарю тебя стократ. Благодарю тебя, мой боже, Что смертный час, гроза глупцов, Из разлагающейся кожи Исторгнет дух в конце концов. И вот тогда, молю беззвучно, Дай мне исчезнуть в черной мгле,— В раю мне будет очень скучно, А ад я видел на земле.1907Источник: Прислал читатель
НА МУЗЫКАЛЬНОЙ РЕПЕТИЦИИСклонив хребет, галантный дирижер Талантливо гребет обеими руками — То сдержит оком бешенный напор, То вдруг в падучей изойдет толчками... Кургузый добросовестный флейтист, Скосив глаза, поплевывает в дудку. Впиваясь в скрипку, тоненький, как глист, Визжит скрипач, прижав пюпитр к желудку. Девица-страус, сжав виолончель, Ключицами прилипла страстно к грифу, И, бесконечную наяривая трель, Все локтем ерзает по кремовому лифу. За фисгармонией унылый господин Рычит, гудит и испускает вздохи, А пианистка вдруг, без видимых причин, Куда-то вверх полезла в суматохе. Перед трюмо расселся местный лев, Сияя парфюмерною улыбкой,— Вокруг колье из драгоценных дев Шуршит волной томительной и гибкой... А рядом чья-то mere1, в избытке чувств, Вздыхая, пудрит нос, горящий цветом мака: «Ах, музыка, искусство из искусств, Безумно помогает в смысле брака!...»1910Примечания
1. Mere — мать (франц.). ОбратноИсточник: Прислал читатель
* * *Я конь, а колено — седельце. Мой всадник всех всадников слаще... Двухлетнее тёплое тельце Играет как белочка в чаще. Склоняюсь с застенчивой лаской К остриженной круглой головке: Ликуют серьёзные глазки, И сдвинуты пухлые бровки. Несётся... С доверчивым смехом Взмахнёт вдруг ручонкой, как плёткой,— Ответишь сочувственным эхом — Такою же детскою ноткой... Отходит, стыдясь, безнадежность, Надежда растет и смелеет, Вскипает безбрежная нежность И бережно радость лелеет...1913Источник: Прислал читатель
ПОСЛЕ ПОСЕЩЕНИЯ ОДНОГОМы оба культурны: чистим зубы, Рот и оба сапога. В письмах вежливы сугубо- "Ваш покорнейший слуга". Отчего ж при всяком споре, Доведенным до конца, Мы с бессилием глупца, Подражая попуасам, Бьем друг друга по мордасам? Правда, чаще-языком, Но больней, чем кулаком. 1909Источник: Прислал читатель
ПАНУРГОВА МУЗАОбезьяний стильный профиль, Щелевидные глаза, Губы-клецки, нос-картофель: Ни девица, ни коза. Волоса, как хвост селедки, Бюста нет-сковорода, И растет на подбородке- Гнусно молвить-борода. Жесты резки, ноги длинны, Руки выгнуты назад, Голос тоньше наутины И клыков подгнивших ряд. Ах ты, душечка! Смеется,- Отворила ворота... Сногсшибательно несется Кислый запах изо рта. Щелки глаз пропали в коже, Брови лысые дугой. Для чего, великий боже, Выводить ее нагой?! 1910Источник: Прислал читатель
ПОСЛАНИЕ ЧЕТВЕРТОЕПодводя итоги летом Грустным промахам зимы, Часто тешимся обетом, Что другими будем мы. Дух изношен, тело тоже, В паутине меч и щит, И душе сильней и сторже Голос совести рычит. Сколько дней ушло в пустую. В сердце лезли скорбь и злость, Как в открытую пивную, Где любой прохожий-гость. В результате:жизнь ублюдка, Одиноких мыслей яд, Несварение желудка И потухший, темный взгляд. Баста! Лето...В семь встаю я, В десять вечера ложусь, С ленью бешено воююя, Целый день, как вол тружусь. Чищу сад, копаю грядки, Глажу старого кота (А вчера играл в лошадки И убил в лесу крота). Водку пью перед едою (Иногда по вечерам) И холодною водою Обтираюсь по утрам. Храбро зимние сомненья Неврастеньей назвал вдруг, А фундамент обновленья Все не начат...Недосуг... Планы множатся, как блохи (Май, июнь уже прошли). Сберу ль от них хоть крохи? Совесть, совесть, не скули! Вам знакома повесть эта? После тусклых дней зимы Люди верят в силу лета Лишь до новой зимней тьмы. Кто желает объясненья Этой странности земной, Пусть приедет в воскресенье Побеседовать со мной.1908Источник: Прислал читатель
|
|
СТИХИЯ: Лучшая поэзия © 1996-2006
Вопросы и комментарии? Пишите