Николай Гумилев: все стихотворения. Стихия. Gumilev.

Николай Гумилев

гумилев.поэзия :: по году :: по названию/первой строке

стихия


		Примечание: Потому что эти произведения взяты из других источников, я не ручаюсь за их достоверность. Выверенные тексты находятся на заглавной странице автора. По мере сверки с достоверными источниками, эти стихотворения будут переводится в основной раздел.



		Содержание: » Адам » Баллада (Пять коней подарил мне...) » В мой самый лучший, светлый день... » В час вечерний, час заката... » Волшебная скрипка » Дождь » Ева или Лилит » Жестокой » К *** » Камень » Капитаны (целиком) » Ледоход » Маркиз де Карабас » На камине свеча догорала, мигая... » Неоромантическая сказка » Озера » Он поклялся в стpогом хpаме... » Орел » Осень		» Оссиан » пќп° яЃя‚яѓпїпµпЅяЏя… п±п°п»пєпѕпЅп°. . . » Песня дриады » Покорность » Портрет мужчины » Почтовый чиновник » Природа » Пять могучих коней мне дарил Люцифер... » Свидание » Соединение » Сонет (Как конквистадор в панцыре железном...) » Сонет (Я, верно, болен...) » Стансы (Над этим островом какие выси...) » Театр » Фра Беато Анджелико » Франция » Христос » Эзбекие » Экваториальный лес » Я вежлив с жизнью современной...

* * *

В час вечерний, час заката
Колесницею крылатой
Наплывает Петроград,
И горит над медным диском
Ангел твой над обелиском,
Словно солнца светлый брат.

Я не плачу, я спокоен,
Я моряк, поэт и воин,
Не поддамся палачу.
Пусть клеймят клеймом позорным,
Знаю, сгустком крови черным
За свободу я плачу.
За стихи и за отвагу,
За поэмы и за шпагу.

И сегодня город мой,
В час вечерний, час заката
Колесницею крылатой
Унесет меня домой...

Источник: [email protected]

ПРИРОДА

Так вот и вся она, природа,
Которой дух не признает,-
Вот луг, где сладкий запах меда
Смешался с запахом болот.

Да ветра дикая заплачка,
Как отдаленный вой волков,
Да над сосной курчавой скачка
Каких-то пегих облаков.

Я вижу тени и обличья,
Я вижу, гневом обуян,
Лишь скудное многоразличье
Творцом просыпанных семян.

Земля, к чему шутить со мною:
Одежды нищенские сбрось
И стань, как ты и есть, звездою,
Огнем пронизанной насквозь!

Источник: Бессрочная ссылка

ПОЧТОВЫЙ ЧИНОВНИК

Ушла... завяли ветки
Сирени голубой,
И даже чижик в клетке
Заплакал надо мной.

Что пользы, глупый чижик,
Что пользы нам грустить,
Она теперь в Париже,
В Берлине, может быть.

Страшнее страшных пугал
Красивым честный путь,
И нам в наш тихий угол
Беглянки не вернуть.

От Знаменья псаломщик
В цилиндре на боку,
Большой, костлявый, тощий,
Зайдет попить чайку.

На днях его подруга
Ушла в веселый дом,
И мы теперь друг друга,
Наверное, поймем.

Мы ничего не знаем,
Ни как, ни почему,
Наш мир необитаем,
Неясен он уму.

А песню вырвет мука,
Так старая она:
"Разлука ты, разлука,
Чужая сторона!"

Источник: Бессрочная ссылка

* * *

Он поклялся в стpогом хpаме
Пеpед статуей Мадонны,
Что он будет веpен даме,
Той, чьи взоpы непpеклонны.

И забыл о тайном бpаке,
Всюду ласки pасточая,
Hочью был заpезан в дpаке
И пpишел к пpеддвеpьям pая.

"Ты ль в моем не клялся хpаме, -
Пpозвучала pечь Мадонны, -
Что ты будешь веpен даме,
Той, чьи взоpы непpеклонны?

Отойди, не эти жатвы
Собиpает Цаpь Всевышний,
Кто наpушил слово клятвы,
В Цаpстве Божием тот лишний".

Hо, печальный и упpямый,
Он пpипал к ногам Мадонны:
"Я нигде не встpетил дамы,
Той, чьи взоpы непpеклонны".

Источник: Прислал читатель

ВОЛШЕБНАЯ СКРИПКА

                   Валерию Брюсову

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!

Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей.
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.

Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад, и когда горит восток.

Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть,-
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленье
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.

Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.

Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу - ты смеешься, эти взоры - два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!

1907

Источник: Прислал читатель

МАРКИЗ ДЕ КАРАБАС

               С. Ауслендеру

Весенний лес певуч и светел,
Черны и радостны поля.
Сегодня я впервые встретил
За старой ригой журавля.

Смотрю на тающую глыбу,
На отблеск розовых зарниц,
А умный кот мой ловит рыбу
И в сеть заманивает птиц.

Он знает след хорька и зайца,
Лазейки сквозь камыш к реке,
И так вкусны сорочьи яйца,
Им испеченные в песке.

Когда же роща тьму прикличет,
Туман уронит капли рос,
И задремлю я, он мурлычет,
Уткнув мне в руку влажный нос:

Мне сладко вам служить. За вас
Я смело миру брушу вызов.
Ведь вы маркиз де Карабас,
Потомок самых древних рас,
Средь всех отличенных маркизов.

И дичь в лесу, и сосны гор,
Богатых золотом и  медью,
И нив, желтеющий простор,
И рыба в глубине озер
Принадлежат вам по наследью.

Зачем же спите вы в норе,
Всегда причудливый ребенок,
Зачем не жить вам при дворе,
Не есть и пить на серебре
Средь попугаев и болонок?!"

Мой добрый кот, мой кот ученый
Печальный подавляет вздох
И лапкой белой и точеной,
Сердясь, вычесывает блох.

Наутро снова я под ивой
(В ее корнях такой уют)
Рукой рассеяно-ленивой
Бросаю камни в дымный пруд.

Как тяжелы они, как метки,
Как по воде они скользят!
...И в каждой травке, в каждой ветке
Я мой встречаю маркизат.

Источник: Библиотека поэзии у Диогена

КАМЕНЬ

Взгляни, как злобно смотрит камень,
В нем щели странно глубоки,
Под мхом мерцает скрытый пламень...
Не думай, то не светляки!

Давно угрюмые друиды,
Сибиллы хмурых королей,
Отмстить какие-то обиды
Его призвали из морей.

Он вышел черный, вышел страшный
И вот лежит на берегу,
А по ночам ломает башни
И мстит случайному врагу.

Летит пустынными полями,
За куст приляжет, подождет,
Сверкнет огнистыми щелями
И снова бросится вперед.

И редко кто бы мог увидеть
Его ночной и тайный путь,
Но берегись его увидеть,
Случайно как-нибудь толкнуть.

Он скроет жгучую обиду,
Глухое бешенство угроз.
Он промолчит и будет с виду
Недвижен, как простой утес.

Но где бы ты ни скрылся, спящий,
Тебе его не обмануть,
Тебя отыщет он, летящий,
И дико ринется на грудь.

И ты застонешь в изумленье,
Завидя блеск его огней,
Заслыша шум его паденья
И жалкий треск твоих костей.

Горячей кровью пьяный, сытый,
Лишь утром он оставит дом,
И будет страшен труп забытый,
Как пес, раздавленный быком.

И миновав поля и нивы,
Вернется к берегу он вновь,
Чтоб смыли верные приливы
С него запекшуюся кровь.

Источник: Прислал читатель

СОНЕТ

Я, верно, болен. На сердце туман,
Мне скучно все - и люди, и рассказы.
Мне снятся королевские алмазы
И весь в крови широкий ятаган.

Мне чудится (и это не обман),
Мой предок был татарин косоглазый,
Свирепый гунн... Я веяньем заразы,
Через века дошедшей, обуян.

Молчу, томлюсь, и отступают стены:
Вот океан весь в клочьях белой пены,
Закатным солнцем залитый гранит,

И город с голубыми куполами,
С цветущими жасминными садами.
Мы дрались там... Ах, да! я был убит.

Источник: Экслибрис

* * *

В мой самый лучший, светлый день,
В тот день Христова Воскресенья,
Мне вдруг примнилось искупленье,
Какого я искал везде.
Мне вдруг почудилось, что, нем,
Изранен, наг, лежу я в чаще,
И стал я плакать надо всем
Слезами радости кипящей.

Источник: Антология христианской поэзии

ПОРТРЕТ МУЖЧИНЫ

Его глаза - подземные озёра,
Покинутые царские чертоги.
Отмечен знаком высшего позора,
Он никогда не говорит о Боге.

Его уста - пурпуровая рана
От лезвия, пропитанного ядом;
Печальные, сомкнувшиеся рано,
Они зовут к непознанным усладам.

И руки  - бледный мрамор полнолуний.
В них ужасы неснятого проклятья.
Они ласкали девушек-колдуний
И ведали кровавые распятья.

Ему в веках достался странный жребий -
Служить мечтой убийцы и поэта,
Быть может, как родился он, - на небе
Кровавая растаяла комета.

В его душе столетние обиды,
В его душе печали без названья.
На все сады Мадонны и Киприды
Не променяет он воспоминанья.

Он злобен, но не злобой святотатца,
И нежен цвет его атласной кожи.
Он может улыбаться и смеяться,
Но плакать... плакать больше он не может.

Источник: Прислал читатель

ПОКОРНОСТЬ

Только усталый достоин молиться богам,
Только влюблённый - ступать по весенним лугам!

На небе звёзды, и тихая грусть на земле,
Тихое "пусть" прозвучало и тает во мгле.

Это - покорность! Приди и склонись надо мной,
Бледная дева под траурно чёрной фатой!

Край мой печален, затерян в болотной глуши,
Нету прекраснее края для скорбной души.

Вон порыжевшие кочки и мокрый овраг,
Я для него отрекаюсь от призрачных благ.

Что я: влюблён или просто смертельно устал?
Так хорошо, что мой взор, наконец, отблистал!

Тихо смотрю, как степная колышется зыбь,
Тихо внимаю, как плачет болотная выпь.

Источник: Прислал читатель

СВИДАНИЕ

Сегодня ты придёшь ко мне,
Сегодня я пойму,
Зачем так странно при луне
Остаться одному.

Ты остановишься, бледна,
И тихо сбросишь плащ.
Не так ли полная луна
Встаёт из тёмных чащ?

И, околдованный луной,
Окованный тобой,
Я буду счастлив тишиной,
И мраком, и судьбой.

Так зверь безрадостных лесов,
Почуявши весну,
Внимает шороху часов
И смотрит на луну,

И тихо крадется в овраг
Будить ночные сны,
И согласует лёгкий шаг
С движением луны.

Как он, и я хочу молчать,
Тоскуя и любя,
С тревогой двернею встречать
Мою луну, тебя.

Проходит миг, ты не со мной,
И снова день и мрак,
Но, обожжённая луной,
Душа хранит твой знак.

Соединяющий тела
Их разлучает вновь,
Но, как луна, всегда светла
Полночная любовь.

Источник: Прислал читатель

ЖЕСТОКОЙ

"Пленительная, злая, неужели
Для вас смешно святое слово: друг?
Вам хочется на вашем лунном теле
Следить касанья только женских рук,

Прикосновенья губ стыдливо-страстных
И взгляды глаз нетребующих, да?
Ужели до сих пор в местах неясных
Вас детский смех не мучил никогда?

Любовь мужчины - пламень Прометея,
И требует, и, требуя, дарит,
Пред ней душа, волнуясь и слабея,
Как красный куст, горит и говорит.

Я вас люблю, забудьте сны!" - В молчаньи
Она, чуть дрогнув, веки подняла,
И я услышал звонких лир бряцанье
И громовые клёкоты орла.

Орёл Сафо у белого утёса
Торжественно парил, и красота
Бестенных виноградников Лесбоса
Замкнула богохульные уста.

Источник: Прислал читатель

СТАНСЫ

Над этим островом какие выси,
Какой туман!
И Апокалипсис был здесь написан,
И умер Пан.

А есть другие - с пальмами, с дворцами,
Где весел жнец
И где позванивают бубенцами
Стада овец.

И скрипку, дивно выгнутую, в руки,
Едва дыша,
Я взял и слушал, как бежала в звуки
Её душа.

Да! Это только чары, что судьбою
Я побеждён,
Что ночью звёздный дождь над головою,
И звон, и стон.

Я вольный, снова верящий удачам,
Весь мир мне дом.
Целую девушку с лицом горячим
И жадным ртом.

Но лишь на миг к моей стране от вашей
Опущен мост.
Его сожгут мечи, кресты и чаши
Огромных звёзд.

Источник: Прислал читатель

ДОЖДЬ

Сквозь дождём забрызганные стёкла
Мир мне кажется рябым;
Я гляжу: ничто в нём не поблекло
И не сделалось чужим.

Только зелень стала чуть зловещей,
Словно пролит купорос,
Но зато рисуется в ней резче
Круглый куст кровавых роз.

Капли в лужах плещутся размерней
И бормочут свой псалом,
Как монашенки в часы вечерни,
Торопливым голоском.

Слава, слава небу в тучах чёрных!
То - река весною, где
Вместо рыб стволы деревьев горных
В мутной мечутся воде.

В гиблых омутах волшебных мельниц
Ржанье бешеных коней,
И душе, несчастнейшей из пленниц,
Так и легче, и вольней.

Источник: Прислал читатель

АДАМ

Адам, униженный Адам,
Твой бледен лик, и взор твой бешен,
Скорбишь ли ты по тем плодам,
Что ты срывал еще безгрешен?

Скорбишь ли ты о той поре,
Когда, еще ребенок-дева,
В душистый полдень на горе
Перед тобой плясала Ева?

Теперь ты знаешь тяжкий труд
И дуновенье смерти грозной,
Ты знаешь бешенство минут,
Припоминая слово "поздно".

И боль жестокую, и стыд
Неутолимый и бесстрастный,
Который медленно томит,
Который мучит сладострастно.

Ты был в раю, но ты был царь,
И честь была тебе порукой,
За счастье, вспыхнувшее встарь,
Надменный втрое платит мукой.

За то, что не был ты как труп,
Горел, искал и был обманут,
В высоком небе хоры труб
Тебе греметь не перестанут.

В суровой доле будь упрям,
Будь хмурым, бледным и согбенным,
Но не скорби по тем плодам,
Неискупленным и презренным.

Источник: Прислал читатель

ФРАНЦИЯ

О Франция, ты призрак сна,
Ты только образ, вечно милый,
Ты только слабая жена
Народов грубости и силы.

Твоя разряженная рать,
Твои мечты, твои знамена -
Они не в силах отражать
Тебе враждебные племена.

Когда примчалася война
С железной тучей иноземцев,
То ты была покорена
И ты была в плену у немцев.

И раньше... вспомни страшный год,
Когда слабел твой гордый идол.
Его испуганный народ
Врагу властительному выдал.

Заслыша тяжких ратей гром,
Ты трепетала, точно птица,
И вот на берегу глухом
Стоит великая гробница.

А твой веселый звонкий рог,
Победный рог завоеваний,
Теперь он беден и убог,
Он только яд твоих мечтаний.

И ты стоишь, обнажена,
На золотом роскошном троне,
Но красота твоя, жена,
Тебе спасительнее брони.

Где ел Гюго, где жил Вольтер,
Страдал Бодлер, богов товарищ,
Там не посмеет изувер
Плясать при зареве пожарищ.

И если близок час войны
И ты осуждена к паденью,
То вечно будут наши сны
С твоей блуждающею тенью.

И нет, не нам, твоим жрецам,
Разбить в куски скрижаль закона
И бросить пламя в Notre-Dame,
Разрушить стены Пантеона.

Твоя война - для нас война.
Покинь же сумрачные станы,
Чтоб песней звонкой, как струна,
Целить запекшиеся раны.

Что значит в битве алость губ?!
Ты только сказка, отойди же.
Лишь через наш холодный труп
Пройдут враги, чтоб быть в Париже.

Источник: Прислал читатель

* * *

На камине свеча догорала, мигая,
Отвечая дрожаньем случайному звуку,
Он, согнувшись, сидел на полу, размышляя,
Долго ль можно терпеть нестерпимую муку.

Вспоминал о любви, об ушедшей невесте,
Об обрывках давно миновавших событий
И шептал: "о, убейте меня, о, повесьте,
Забросайте камнями, как пса, задавите!"

В набегающем ужасе странной разлуки
Ударял себя в грудь, исступленьем объятый,
Но не слушались жалко повисшие руки
И их мускулы дряблые, словно из ваты.

Он молился о смерти... навеки, навеки
Успокоит она, тишиной обнимая,
И забудет он горы, равнины и реки,
Где когда-то она проходила живая!

Но предателем сзади подкралось раздумье,
И он понял: конец роковой самовластью.
И во мраке ему улыбнулось безумье
Лошадиной оскаленной пастью.

Источник: Прислал читатель

К ***

Если встретишь меня, не узнаешь!
Назовут - едва ли припомнишь!
Только раз говорил я с тобою,
Только раз целовал твои руки.

Но клянусь - ты будешь моею,
Даже если ты любишь другого,
Даже если долгие годы
Не удастся тебя мне встретить!

Я клянусь тебе белым храмом,
Что мы вместе видели на рассвете,
В этом храме венчал нас незримо
Серафим с пылающим взором.

Я клянусь тебе теми снами,
Что я вижу теперь каждой ночью,
И моей великой тоскою
О тебе в великой пустыне, -

В той пустыне, где горы вставали,
Как твои молодые груди,
И закаты в небе пылали,
Как твои кровавые губы.

Источник: Прислал читатель

ЕВА ИЛИ ЛИЛИТ

Ты не знаешь сказанья о деве Лилит,
С кем был счастлив в раю первозданном Адам,
Но ты все ж из немногих, чье сердце болит
По душе окрыленной и вольным садам.

Ты об Еве слыхала, конечно, не раз,
О праматери Еве, хранящей очаг,
Но с какой-то тревогой... И этот рассказ
Для тебя был смешное безумье и мрак.

У Лилит - недоступных созвездий венец,
В ее странах алмазные солнца цветут;
А у Евы - и дети, и стадо овец,
В огороде картофель и в доме уют.

Ты еще не узнала себя самое.
Ева ты иль Лилит? О, когда он придет,
Тот, кто робкое жадное сердце твое
Без дорог унесет в зачарованный грот?

Он умеет блуждать под уступами гор
И умеет спускаться на дно пропастей,
Не цветок его сердце, оно - метеор,
И в душе его звездно от дум и страстей.

Если надо, он царство тебе покорит,
Если надо, пойдет с воровскою сумой,
Но всегда и повсюду - от Евы Лилит -
Он тебя сохранит от тебя же самой.

Источник: Прислал читатель

СОНЕТ

Как конквистадор в панцыре железном,
Я вышел в путь и весело иду,
То отдыхая в радостном саду,
То наклоняясь к пропастям и безднам.

Порою в небе смутном и беззвездном
Растет туман... но я смеюсь и жду,
И верю, как всегда, в мою звезду,
Я, конквистадор в панцыре железном.

И если в этом мире не дано
Нам расковать последнее звено,
Пусть смерть приходит, я зову любую!

Я с нею буду биться до конца
И, может быть, рукою мертвеца
Я лилию добуду голубую.

Источник: Прислал читатель

БАЛЛАДА

Пять коней подарил мне мой друг Люцифер
И одно золотое с рубином кольцо,
Чтобы мог я спускаться в глубины пещер
И увидел небес молодое лицо.

Кони фыркали, били копытом, маня
Понестись на широком пространстве земном,
И я верил, что солнце зажглось для меня,
Просияв, как рубин на кольце золотом.

Много звездных ночей, много огненных дней
Я скитался, не зная скитанью конца,
Я смеялся порывам могучих коней
И игре моего золотого кольца.

Там, на высях сознанья - безумье и снег,
Но коней я ударил свистящим бичем,
Я на выси сознанья направил их бег
И увидел там деву с печальным лицом.

В тихом голосе слышались звоны струны,
В странном взоре сливался с ответом вопрос,
И я отдал кольцо этой деве луны
Да неверный оттенок разбросанных кос.

И, смеясь надо мной, презирая меня,
Люцифер распахнул мне ворота во тьму,
Люцифер подарил мне шестого коня -
И Отчаянье было названье ему.

Источник: Прислал читатель

ОССИАН

По небу бродили свинцовые, тяжкие тучи,
Меж них багровела луна, как смертельная рана.
Зеленого Эрина воин, Кухулин могучий
Упал под мечем короля океана, Сварана.

Зловеще рыдали сивиллы седой заклинанья,
Вспененное море вставало и вновь опадало,
И встретил Сваран исступленный, в грозе ликованья,
Героя героев, владыку пустыни, Фингала.

Схватились и ходят, скользя на росистых утесах,
Друг другу ломая медвежьи упругие спины,
И слушают вести от ветров протяжноголосых
О битве великой в великом испуге равнины.

Когда я устану от ласковых слов и объятий,
Когда я устану от мыслей и дел повседневных,
Я слышу, как воздух трепещет от грозных проклятий,
Я вижу на холме героев суровых и гневных.

Источник: Прислал читатель

НЕОРОМАНТИЧЕСКАЯ СКАЗКА

Над высокою горою
Поднимались башни замка,
Окруженного рекою,
Как причудливою рамкой.

Жили в нем согласной парой
Принц, на днях еще из детской,
С ним всезнающий, и старый,
И напыщенный дворецкий.

В зале Гордых Восклицаний
Много копий и арканов,
Чтоб охотиться на ланей
И рыкающих кабанов.

Вид принявши молодецкий,
Принц несется на охоту,
Но за ним бежит дворецкий
И кричит, прогнав дремоту:

"За пределами Веледа
Есть заклятые дороги,
Там я видел людоеда
На огромном носороге.

Кровожадный, ликом темный,
Он бросает злые взоры,
Носорог его огромный
Потрясает ревом горы".

Принц не слушает и мчится,
Белый панцырь так и блещет,
Сокол, царственная птица,
На руке его трепещет.

Вдруг... жилище людоеда -
Скал угрюмые уступы,
И, трофей его победы,
Полусъеденные трупы.

И, как сны необычайны,
Пестрокожие удавы...
Но дворецкий знает тайны,
Жжет магические травы.

Не успел алтарь остынуть,
Людоед уже встревожен,
Не пытается он вынуть
Меч испытанный из ножен.

На душе тяжелый ужас,
Непонятная тревога,
И трубит он в рог, натужась,
Вызывает носорога.

Но он скоро рог оставит:
Друг его в лесистом мраке,
Где его упорно травят
Быстроногие собаки.

Юный принц вошел нечаян
В этот дом глухих рыданий,
И испуганный хозяин
Очутился на аркане.

Людоеда посадили
Одного с его тоскою
В башню мрака, башню пыли,
За высокою стеною.

Говорят, он стал добрее,
Проходящим строит глазки
И о том, как пляшут феи,
Сочиняет детям сказки.

Источник: Прислал читатель

ОСЕНЬ

Оранжево-красное небо
Порывистый ветер качает
Кровавую гроздь рябины,
Догоняю бежавшую лошадь
Мимо стекол оранжереи,
Решетки старого парка
И лебединого пруда.
Косматая, рыжая рядом
Несется моя собака,
Которая мне милее
Даже родного брата,
Которую буду помнить,
Если она подохнет.
Стук копыт участился,
Пыль все выше.
Трудно преследовать лошадь
Чистой арабской крови.
Придется присесть, пожалуй,
Задохнувшись, на камень
Широкий и плоский,
И удивляться тупо
Оранжево-красному небу,
И тупо слушать
Кричащий пронзительно ветер.

Источник: Прислал читатель

ЭКВАТОРИАЛЬНЫЙ ЛЕС

Я поставил полатку на каменном склоне
Абиссинских, сбегающих к западу гор,
И недели смотрел, как пылают закаты
Над зеленою крышей далеких лесов.

Прилетели оттуда какие-то птицы
С изумрудными перьями в длинных хвостах,
По ночам выбегали веселые зебры,
Мне был слышен их храп и удары копыт.

И однажды закат был особенно красен,
И особенный запах летел от лесов,
И к палатке моей подошел европеец
Исхудалый, небритый и есть попросил.

Вплоть до ночи он ел, неумело и жадно,
Клал сардины на мясо сухого ломти,
Как пилюли, проглатывал кубики магги
И в абсент добавлять отказался воды.

Я спросил, почему он так мертвенно бледен,
Почему его руки сухие дрожат,
Как листы?- "Лихорадка великого 
     леса",_
Он ответил и с ужасом глянул назад.

Я спросил про большую открытую рану,
Что сквозь тряпки чернела на впалой груди,
Что с ним было?- "Горилла великого 
     леса",-
Он сказал и не смел оглянуться назад.

Был с ним карлик, мне по пояс, голый 
    и черный,
Мне казалось, что он не умел говорить,
Точно пес, он сидел за своим господином,
Положив на колени бульдожье лицо.

Но когда мой слуга подтолкнул его в шутку,
Он оскалил ужасные зубы свои
И потом целый час волновался и фыркал
И раскрашенным дротиком бил по земле.

Я постель предоставил усталому гостю,
Лег на шкурах пантер, но не мог задремать,
Жадно слушая длинную, дикую повесть,
Лихорадочный бред пришельца из лесов.

Он вздыхал: - "Как темно! Этот лес 
    бесконечен,
Не увидеть нам солнца уже никогда!
Пьер, дневник у тебя, на груди под 
     рубашкой?
Лучше жизнь потерять нам, чем этот 
     дневник.

Почему нас оставили черные люди?
Горе! Компасы наши они унесли!
Что нам делать? Не видно ни зверя, ни 
     птицы,
Только шорох и посвист вверху и внизу.

- Пьер, ты видишь костры? Там наверное 
     люди!
Неужели же мы наконец спасены?
Это карлики... сколько их, сколько 
    собралось...
Пьер, стреляй! На костре человечья нога!

В рукопашную! Помни, отравлены стрелы!
Бей того, кто на пне, он кричит, он их 
     вождь!
Горе мне, на куски разлетелась винтовка...
Ничего не могу... повалили меня.

Нет, я жив, только связан! Злодеи, злодеи,
Отпустите меня, я не в силах смотреть!
Жарят Пьера, а мы с ним играли в Марселе,
У веселого моря играли детьми.

Что ты хочешь, собака? Ты встал на колени?
Я плюю на тебя, омерзительный зверь!
Но ты лижешь мне руки, ты рвешь мои путы?
Да, я понял, ты Богом считаешь меня.

Ну бежим! Не бери человечьего мяса,
Всемогущие боги его не едят.
Лес! О лес бесконечный! Я голоден, Акка,
Излови, если можешь большую змею".

Он стонал, он хрипел, он хватался за сердце,
А наутро, почудилось мне, задремал,
Но когда, я его разбудить попытался,
Я увидел, что мухи ползли по глазам.

Я его закопал у подножия пальмы,
Крест поставил над грудой огромных камней
И простые слова написал на дощечке:
- Христианин зарыт здесь, молитесь о нем.

Карлик, чистя свой дротик, смотрел 
    равнодушно,
Но когда я закончил печальный обряд,
Он вскочил и, не крикнув, помчался по 
     склону,
Как олень, убегая в родные леса.

Через год я прочел во французских газетах,
Я прочел и печально поник головой:
"Из большой экспедиции к Верхнему Конго
До сих пор ни один не вернулся назад".

Источник: Прислал читатель

ЭЗБЕКИЕ

Как странно - ровно десять лет прошло
С тех пор, как я увидел Эзбикие,
Большой каирский сад, луною полной
Торжественно в тот вечер озаренный.

Я женщиною был тогда измучен,
И ни широкий свежий ветер моря,
Ни грохот экзотических базаров,
Ничто меня утешить не могло.
О смерти я тогда молился Богу
И сам ее приблизить был готов.

Но этот сад, он был во всем подобен
Священным рощам молодого мира:
Там пальмы тонкие взносили ветви,
Как девушки, к которым Бог нисходит;

На холмах, словно вещие друиды,
Толпились величавые платины,
И водопад белел во мраке, точно
Встающий на дыбы единорог;
Большие бабочки перелетали
Среди цветов, вознесшихся высоко,
Иль между звезд,- так низко были звезды,
Похожие на спелый барбарис.

И, помню, я воскликнул: "Выше горя
И глубже смерти - жизнь! Прими, Господь,
Обет мой вольный: что бы ни случилось,
Какие бы печали, униженья
Ни выпали на долю мне, не раньше
Задумаюсь о легкой смерти я,
Чем вновь войду такой же лунной ночью
Под пальмы и платаны Эзбекие".

Как странно! Только десять лет прошло,
И не могу не думать я о пальмах,
И о платанах, и о водопаде,
Во тьме белевшем, как единорог.
И вдруг оглядываюсь я, заслыша
В гуденьи ветра, в шуме дальней речи
И в ужасающем молчаньи ночи
Таинственное слово - Эзбекие.

Да, только десять лет, но, хмурый путник,
Я снова должен ехать, должен видеть
Моря, и тучи, и чужие лица -
Все, что меня уже не обольщает,
Войти в тот сад и повторить обет
Или сказать, что я его исполнил
И что теперь свободен.

Источник: Прислал читатель

ЛЕДОХОД

Уж одевались острова
Весенней зеленью прозрачной,
Но нет, изменчива Нева,
Ей так легко стать снова мрачной.

Взойди на мост, склони свой взгляд:
Там льдины прыгают по льдинам,
Зеленые, как медный яд,
С ужасным шелестом змеиным.

Географу, в час трудных снов,
Такие тяготят сознанье -
Неведомых материков
Мучительные очертанья.

Так пахнут сыростью гриба,
И неуверенно, и слабо,
Где потайные погреба,
Где труп зарыт и бродят жабы.

Река больна, река в бреду.
Одни уверены в победе,
В зоологическом саду
Довольны белые медведи.

И знают, что один обман -
Их тяготное заточенье:
Сам Ледовитый Океан
Идет на их освобожденье.

Источник: Прислал читатель

ПЕСНЯ ДРИАДЫ

Я люблю тебя, принц огня,
Так восторженно, так маняще,
Ты зовешь, ты зовешь меня
Из лесной, полуночной чащи.

Хоть в ней сны золотых цветов
И рассказы подруг приветных,
Но ты знаешь так много слов,
Слов любовных и беззаветных.

Как горит твой алый камзол,
Как сверкают милые очи,
Я покину родимый дол,
Я уйду от лобзаний ночи.

Так давно я ищу тебя,
И ко мне ты стремишься тоже,
Золотая звезда, любя,
Из лучей нам постелет ложе.

Ты возьмешь в объятья меня,
И тебя, тебя обниму я,
Я люблю тебя, принц огня,
Я хочу и жду поцелуя.

Источник: Прислал читатель

* * *

Пять могучих коней мне дарил Люцифер
И одно золотое с рубином кольцо,
Я увидел бездонность подземных пещер
И роскошных долин молодое лицо.

Принесли мне вина - струевого огня
Фея гор и властительно - пурпурный Гном,
Я увидел, что Солнце зажглось для меня,
Просияв, как рубин на кольце золотом.

И я понял восторг созидаемых дней,
Расцветающий гимн мирового жреца,
Я смеялся порывам могучих коней
И игре моего золотого кольца.

Там, на высях сознанья,- безумье и снег...
Но восторг мой прожег голубой небосклон,
Я на выси сознанья направил свой бег
И увидел там деву, больную, как сон.

Ее голос был тихим дрожаньем струны,
В ее взорах сплетались ответ и вопрос,
И я отдал кольцо этой деве Луны
За неверный оттенок разбросанных кос.

И, смеясь надо мной, презирая меня,
Мои взоры одел Люцифер в полутьму,
Люцифер подарил мне шестого коня -
И Отчаянье было названье ему.

Источник: Прислал читатель

ХРИСТОС

Он идет путем жемчужным 
По садам береговым.
Люди заняты ненужным,
Люди заняты земным.
«Здравствуй, пастырь,
Рыбарь, здравствуй!
Вас зову я навсегда,
Чтоб блюсти иную паству  
И иные невода.

Лучше ль рыбы или овцы 
Человеческой души?
Вы — небесные торговцы,
Не считайте барыши!

Ведь не домик в Галилее
Вам награда за труды — 
Светлый рай, что розовее
Самой розовой звезды.

Солнце близится к притину,
Слышно веянье конца,
И отрадно будет сыну 
В доме нежного отца.

Не томит, не мучит выбор:
Что пленительней чудес?!
И идут пастух и рыбарь 
За искателем небес.

1910 год

Источник: Прислал читатель

ОЗЕРА

Я счастье разбил с торжеством святотатца,
Нонет ни тоски, ни укора,
Но каждою ночью так ясно мне снятся 
Большие, ночные озера.

На траурно-черных волнах ненюфары,
Как думы мои. молчаливы,
И будят забытые, грустные чары
Серебряно-белые ивы.

Луна освещает изгибы дороги,
И видит пустынное поле,
Как я задыхаюсь в тяжелой тревоге
И пальцы ломаю до боли.

Я вспомню, и что-то должно появиться,
Как в сумрачной драме развязка:
печальная девушка, белая птица
Иль странная, нежная сказка.

И новое солнце заблещет в тумане,
И будут стрекозами тени,
И гордые лебеди древних сказаний
На белые выйдут ступени

Но мне не припомнить, я слабый, бескрылый,
Смотрю на ночные озера
И слышу, как волны лепечут без силы
Слова рокового укора.

Проснусь, и, как прежде, уверенны губы.
Далеко и чуждо ночное,
И так по-земному прекрасны и грубы 
Минуты труда и покоя.

1910 год

Источник: Прислал читатель

* * *

Я вежлив с жизнью современной,
Но между нами есть преграда,
Все, что смешит ее, надменную,
Моя единая отрада.

Победа, подвиг, слава — бледные
Слова. затерянные ныне,
Гремят в душе, как громы медные,
Как голос Господа в пустыне.

Всегда ненужно и непрошено
В мой дом спокойствие входило;
Я клялся быть стрелою, брошенной 
Рукой Немврода иль Ахилла.

Но нет, я не герой трагический,
Я ироничнее и суше.
Я злюсь, как идол металлический
среди фарфоровых игрушек.

Он помнит головы курчавые, 
Склоненные к его подножью,
Жрецов молитвы величавые,
Грозу в лесах, объятых дрожью.

И видит, горестно смеющийся,
Всегда недвижные качели.
Где даме с грудью выдающейся 
Пастух играет на свирели.

1916

Источник: Прислал читатель

ОРЕЛ

Орел летел все выше и вперед
К престолу сил сквозь звездные преддверья,
И был прекрасен царственный полет, 
И лоснились коричневые перья.
Где жил он прежде? Может быть, в плену,
В оковах королевского зверинца,
Кричал, встречая девушку-весну,
Влюбленную в задумчивого принца.
Иль, может быть, в берлоге колдуна,
Когда смотрел он в узкое оконце,
Его зачаровала вышина
И властно превратила сердце в солнце.
Не все ль равно?! Играя и маня,
Лазурное вскрывалось совершенство,
И он летел три ночи и три дня
И умер, задохнувшись он блаженства.
Он умер, да! Но он не мог упасть, 
Войдя в круги планетного движенья.
Бездонная внизу зияла пасть,
Но были  слабы силы притяженья.
Лучами был пронизан небосвод,
Божественно-холодными лучами.
Не зная тленья, он летел вперед,
Смотря на звезды мертвыми очами.
Не раз в бездонность рушились миры,
Не раз труба архангела трубила.
Но не была добычей для игры
Его великолепная могила.

1910

Источник: Прислал читатель

ТЕАТР

Все мы, святые и воры,
Из алтаря и острога,
Все мы — смешные актеры
В театре Господа Бога.

Бог восседает на троне.
Смотрит, смеясь, на подмостки,
Звезды на пышном хитоне 
Позолоченные блестки.

Как хорошо и привольно 
В ложе предвечного света,
Дева Мария довольна,
Смотрит, склоняясь, в либретто:

«Гамлет? Он должен быть бледным.
Каин? Он должен быть грубым...»
Зрители внемлют победным
Солнечным, ангельским трубам.

Бог, наклонясь, наблюдает,
К пьесе он полон участья.
Жаль, если Каин рыдает,
Гамлет изведает счастье!

Так не должно быть по плану!
Чтобы блюсти упущенья,
Боли, глухому титану,
Вверил он ход представленья.

Боль вознеслася горою,
Хитрой раскинулась сетью,
Всех, утомленных игрою,
Хлещет кровавою плетью.

Множатся пытки и казни…
И возрастает тревога,
Что, коль не кончится праздник
В театре Господа Бога?!

1910 год

Источник: Прислал читатель

СОЕДИНЕНИЕ

Луна восходит на ночное нёбо 
И, светлая, покоится влюбленно.

По озеру вечерний ветер бродит, 
Целуя осчастливленную воду.

О, как божественно  соединенье 
Извечно созданного друг для друга!

Но люди, созданные друг для друга, 
Соединяются, увы, так редко.

Источник: Прислал читатель

ФРА БЕАТО АНДЖЕЛИКО

В стране, где гиппогриф веселый льва 
Крылатого зовет играть в лазури, 
Где выпускает ночь из рукава 
Хрустальных нимф и венценосных фурий; 

В стране, где тихи гробы мертвецов, 
Но где жива их воля, власть и сила, 
Средь многих знаменитых мастеров, 
Ах, одного лишь сердце полюбило. 

Пускай велик небесный Рафаэль, 
Любимец бога скал Буонаротти, 
Да Винчи, колдовской вкусивший хмель, 
Челлини, давший бронзе тайну плоти. 

Но Рафаэль не греет, а слепит, 
В Буонаротти страшно совершенство, 
И хмель да Винчи душу замутит, 
Ту душу, что поверила в блаженство. 

На Фьезоле, средь тонких тополей, 
Когда горят в траве зеленой маки, 
И в глубине готических церквей, 
Где мученики спят в прохладной раке, - 

На всем, что сделал мастер мой, печать 
Любви земной и простоты смиренной. 
О да, не все умел он рисовать, 
Но то, что рисовал он, - совершенно. 

Вот скалы, рощи, рыцарь на коне... 
Куда он едет, в церковь иль к невесте? 
Горит заря на городской стене, 
Идут стада по улицам предместий; 

Мария держит сына своего, 
Кудрявого, с румянцем благородным. 
Такие дети в ночь под Рождество, 
Наверно, снятся женщинам бесплодным. 

И так нестрашен связанным святым 
Палач, в рубашку синюю одетый. 
Им хорошо под нимбом золотым: 
И здесь есть свет, и там - иные светы. 

А краски, краски - ярки и чисты. 
Они родились с ним и с ним погасли. 
Преданье есть: он растворял цветы 
В епископами освященном масле. 

И есть еще преданье: серафим 
Слетал к нему, смеющийся и ясный, 
И кисти брал, и состязался с ним 
В его искусстве дивном... но напрасно. 

Есть Бог, есть мир, они живут вовек, 
А жизнь людей - мгновенна и убога. 
Но все в себе вмещает человек, 
Который любит мир и верит в Бога.

1916

Источник: Прислал читатель

КАПИТАНЫ (ЦЕЛИКОМ)

I

На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.

Быстрокрылых ведут капитаны,
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель,

Чья не пылью затерянных хартий, —
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь

И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт,

Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет.

Пусть безумствует море и хлещет,
Гребни волн поднялись в небеса,
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернет паруса.

Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат,

Меткой пулей, острогой железной
Настигать исполинских китов
И приметить в ночи многозвездной
Охранительный свет маяков?

II

Вы все, паладины Зеленого Храма,
Над пасмурным морем следившие румб,
Гонзальво и Кук, Лаперуз и де-Гама,
Мечтатель и царь, генуэзец Колумб!

Ганнон Карфагенянин, князь Сенегамбий,
Синдбад-Мореход и могучий Улисс,
О ваших победах гремят в дифирамбе
Седые валы, набегая на мыс!

А вы, королевские псы, флибустьеры,
Хранившие золото в темном порту,
Скитальцы арабы, искатели веры
И первые люди на первом плоту!

И все, кто дерзает, кто хочет, кто ищет,
Кому опостылели страны отцов,
Кто дерзко хохочет, насмешливо свищет,
Внимая заветам седых мудрецов!

Как странно, как сладко входить в ваши грезы,
Заветные ваши шептать имена,
И вдруг догадаться, какие наркозы
Когда-то рождала для вас глубина!

И кажется — в мире, как прежде, есть страны,
Куда не ступала людская нога,
Где в солнечных рощах живут великаны
И светят в прозрачной воде жемчуга.

С деревьев стекают душистые смолы,
Узорные листья лепечут: «Скорей,
Здесь реют червонного золота пчелы,
Здесь розы краснее, чем пурпур царей!»

И карлики с птицами спорят за гнезда,
И нежен у девушек профиль лица…
Как будто не все пересчитаны звезды,
Как будто наш мир не открыт до конца!

III

Только глянет сквозь утесы
Королевский старый форт,
Как веселые матросы
Поспешат в знакомый порт.

Там, хватив в таверне сидру,
Речь ведет болтливый дед,
Что сразить морскую гидру
Может черный арбалет.

Темнокожие мулатки
И гадают, и поют,
И несется запах сладкий
От готовящихся блюд.

А в заплеванных тавернах
От заката до утра
Мечут ряд колод неверных
Завитые шулера.

Хорошо по докам порта
И слоняться, и лежать,
И с солдатами из форта
Ночью драки затевать.

Иль у знатных иностранок
Дерзко выклянчить два су,
Продавать им обезьянок
С медным обручем в носу.

А потом бледнеть от злости
Амулет зажать в полу,
Вы проигрывая в кости
На затоптанном полу.

Но смолкает зов дурмана,
Пьяных слов бессвязный лет,
Только рупор капитана
Их к отплытью призовет.

IV

Но в мире есть иные области,
Луной мучительной томимы.
Для высшей силы, высшей доблести
Они навек недостижимы.

Там волны с блесками и всплесками
Непрекращаемого танца,
И там летит скачками резкими
Корабль Летучего Голландца.

Ни риф, ни мель ему не встретятся,
Но, знак печали и несчастий,
Огни святого Эльма светятся,
Усеяв борт его и снасти.

Сам капитан, скользя над бездною,
За шляпу держится рукою,
Окровавленной, но железною,
В штурвал вцепляется — другою.

Как смерть, бледны его товарищи,
У всех одна и та же дума.
Так смотрят трупы на пожарище,
Невыразимо и угрюмо.

И если в час прозрачный, утренний
Пловцы в морях его встречали,
Их вечно мучил голос внутренний
Слепым предвестием печали.

Ватаге буйной и воинственной
Так много сложено историй,
Но всех страшней и всех таинственней
Для смелых пенителей моря —

О том, что где-то есть окраина —
Туда, за тропик Козерога! —
Где капитана с ликом Каина
Легла ужасная дорога.

Источник: Прислал читатель

пќпђ пЎпўпёпџп•пќпЇпҐ п‘пђп›п пћпќпђ. . .

пќп° яЃя‚яѓпїпµпЅяЏя… п±п°п»пєпѕпЅп°
пЇ пІпµя‡пµяЂпѕпј яЃяЏпґяѓ,
пџяЂпѕ пІпµпє пќп°пїпѕп»пµпѕпЅп°
пЎп»п°пЁп°яЏ п±п°п»п»п°пґяѓ,

п пїяЂпѕпЅпµяЃяѓя‚ п·пЅп°пјпµпЅп°
пћя‚ п п°пёяЂп° пє пџп°яЂпёп¶яѓ.
пќп° яЃя‚яѓпїпµпЅяЏя… п±п°п»пєпѕпЅп°
пЇ пёя… пЅпµ яѓпІпёп¶яѓ.

пґпѕ 1985 пЁпѕпґп°, пџпѕпїпѕпІпєп°

Источник: Прислал читатель

СТИХИЯ: Лучшая поэзия © 1996-2006
Вопросы и комментарии? Пишите