Большую часть архива составляют материалы, собранные по темам ("Специфика", "История", "Теория", "Критика", "Ритм", "Цвет", "Монтаж" и т.п.) и по принципу персоналий (сценаристы, режиссеры, операторы, актеры, художники, композиторы и даже киноведы, среди которых я с приятным удивлением нашел и свой скромный раздел). Здесь вырезки из газет и журналов, выписки из книг, иногда собственные короткие заметки для памяти. Это обычное собрание киноведа, какие погибают с каждым из нас, за исключением тех, кого покупает Архив литературы и искусства. Когда-нибудь такие коллекции будут с радостью принимать специализированные библиотеки и информационные центры, чтобы пополнять ими свои собрания материалов, но пока на такую работу у них нет людей и времени, - то есть денег.
Вторая часть архива - письма. Клейн долго жил в провинции, прорывался в киноведение оттуда, и письма, надо думать, были важным средством его интеллектуального существования. Это видно даже по тому, что Женя хранил и возил за собой их все - и свои черновики, и письма адресатов. Письма Клейна интересны, в отличие от ответов его московских адресатов, которых большинство: москвичи давно презрели этот жанр. Дополнением к письмам являются дневники - со школьных лет и почти до смерти.
Третий раздел (весьма скромный, по сравнению с двумя первыми) составляют работы Клейна. Здесь черновики и варианты статей и рецензий (опубликованных и ненапечатанных), которые требуют анализа. Судя по всему, у Жени был не совсем обычный метод работы: он писал статью или исследование не от начала к концу, а сразу со всех сторон. Так работал, по его признанию, Эйзенштейн. Женя обычно начинал с плана, который представлял собой не конструкцию будущей статьи, а беспорядочный перечень мыслей, которые у автора появлялись, - некий "мозговой штурм". Затем произвольно (или по какой-то системе, которая постороннему взгляду не ясна) выбирались и разрабатывались отдельные пункты этого "плана". Такие разработки внезапно откладывались, и автор принимался за другой пункт перечня. Опубликованная работа Клейна - малая часть того, что он написал для нее, но написанное не складывается в целое: это фрагменты картины, которую автор, наверное, видел, но не успел или не смог перенести на холст.
Отдельную часть архива составляют магнитные записи (только частично расшифрованные) так называемого "Стачкома". Клейн был "ударенным" эйзенштейновской "Стачкой" и считал ее "шинелью, из которой вышел весь советский кинематограф". В параллель с собраниями, проходившими в музее-квартире Эйзенштейна, Клейн организовал киноведческие "посиделки" вокруг "Стачки". На двух или трех заседаниях "Стачкома" я был.
Разговоры за чаем текли довольно беспорядочно и многотемно, и среди в ысказанного наверняка были интересные идеи, тем более, что там появлялись Михаил Ямпольский, Ефим Левин и сам Наум Клейман. "Стачком" просуществовал недолго: пошел слух, что его заседания стал посещать штатный стукач из КГБ. Впрочем, никто не пострадал.
И наконец, бумаги, магнитные записи, фотографии, которые не относятся ни к одному из условно выделенных мною разделов. В эту часть архива входят и те материалы, которые я отобрал для первой публикации.