Продюсеры: Рон Грейзер, Луис Прайс, Питер Гринч, Игорь Плотников
Программисты: Корней Юс, Джим Берг, Леонард Берг
В ролях: Ричард Дуглас, Мередит Крайтон, Анатолий Стеблев, Филипп Кормин, Сергей Поляк, Мэри Филд, Ванесса Дюмонт, Валерий Шишов, Лили Кубрик, Сабрина Маки, Эдмунд Флеминг, Максим Баринов
Начало века и тысячелетия отмечено появлением грандиозного проекта. Специально образованная международная (Россия, США, Великобритания) компания "Сталкер-2000" взялась экранизировать все произведения братьев Стругацких, представив их как целостный виртуальный мир, модель будущего (а также прошлого и настоящего) в версии знаменитых фантастов. Современный уровень высоких технологий позволил авторам представить этот мир как целостность и зрителю - свободно в нем путешествовать. Или почти позволил. На сайте компании (www.stalker.ru) инициатор и руководитель проекта Юрий Говоров признается, что технические проблемы далеко не решены. Гигантский по объему в сравнении с обычными CD-дисками гипердиск тоже не в состоянии вместить проект целиком, и встает проблема необходимых для концепции гиперссылок во всем пространстве создаваемой модели. Предполагается несколько вариантов разрешения этих трудностей, но каждый из них требует средств и времени. Создатели решили не ждать и приступили к выпуску готовых частей проекта.
Перед нами - первый из дисков этой серии. В нем - экранизации двух произведений братьев Стругацких: "Дьявол среди людей" и "Поиск предназначения". Выбор несколько необычен. Во первых, формально это вообще произведения других авторов - Стругацкие здесь выступили порознь: "Дьявол среди людей" издан под псевдонимом С.Ярославцев, а "Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики" - С.Витицкий. Во-вторых, это - последние их изданные произведения (в издании "Миры братьев Стругацких", осуществленном совместно московским АСТ и санкт-петербургским "Terra Fantastica" в 1999-2000 годах, два эти произведения названы последним, итоговым романом братьев Стругацких), так что проект как бы начинается с конца. В третьих, действие здесь происходит не в космосе, не на воображаемой планете, а на Земле и даже проще - в России. И не в отделенном будущем, а вчера и сегодня (с конца Великой Отечественной войны до наших дней (за исключением последней части "Поиска предназначения", в которой действие отнесено на несколько лет в будущее).
Каждая из этих экранизаций (особенно - вторая) достойна отдельного разговора, но сейчас отметим только те их черты, которые, как кажется, имеют важное значение для проекта в целом.
Прежде всего: здесь начисто отсутствует антураж фантастических фильмов с игрушечными макетами чудо-техники, изощренными творениями продвинутых модельеров, альтернативными проектами архитектурных интерьеров и с набором кибер-супер-героев. Среда подчеркнуто реалистична: авторы детально воспроизводят приметы российского быта последних шестидесяти лет, при этом вовсе не пытаясь имитировать приемы и штампы кино соответствующих периодов: весь арсенал современного языка, отточенный мировым кинематографом в герметичных штудиях постмодернизма, употреблен для воспроизведения на экране материала, заведомо лежащего в иных плоскостях интерпретации. Энергией столкновения реализма и постмодернизма оказался возможным прорыв в новые стилистические пространства, которые рискну пока, временно и неточно назвать гиперреализмом.
"Дьявол" Ким Волошин нигде не превращается в монстра, и когда проявляются его уникальные способности, портреты особенно реалистичны, подчеркнуто просты и даже обыденны. Что же касается героя "Поиска предназначения" Станислава Красногорова, то (согласно первоисточнику) в момент проявления "дьявольской силы" он вовсе не страшен, а скорее даже жалок (как сказано в одном из вымышленных эпиграфов к главам "Дьявола среди людей": "Дракон бедствовал, потому что управлялся самыми темными и стыдными органами своего тела"). При этом авторы экранизации строго следуют композиционному принципу литературного первоисточника: о чудесах, совершенных героями, в большинстве случаев рассказывают свидетели - на экране мы видим лишь последствия. Зато следы совершенного сняты с безжалостными подробностями, подчеркнутыми и ракурсом, и светом, и цветом.
"Гиперреализм" авторов "Версий" вовсе не придуман и не открыт ими. Он имеет, по крайней мере, два близких источника.
Первый - сама проза Стругацких.
В повести "Дьявол среди людей" действие происходит в типичнейшем районном городке. И только его вымышленное название Ташлинск и местоположение в придуманной "бывшей Новоизотовской, ныне снова Ольденбургской области" "во глубине башкир-кайсацких руд", так же, как, например, упоминание несуществующего Московского института журналистики, - слегка вуалируют реальность. Так же отчетливо реален блокадный Ленинград и быт интеллигенции времен застоя в "Поиске предназначения".
В обеих экранизируемых повестях (станем называть их для простоты повестями, хотя они, скорее - романы) события тщательно датированы, в них упоминаются многие действительно происходившие в это время события, и даже действие "Поиска предназначения", продленное в будущее, легко расположить по датам. Так вот, в эту тщательно проработанную реалистическую ткань вставлено столь же реально детально выписанное нечто необъяснимое, мистическое, потустороннее, дьявольское. Герой "Дьявола среди людей" Ким Волошин обнаруживает сверхъестественную способность защищаться от тех, кто угрожает ему или близким: обидчики поражены невидимым ударом, падая замертво и не всегда возвращаясь к жизни. Практически то же оружие (но с неизменно смертельным результатом) применяет Станислав Красногоров в "Поиске предназначения". Симптомы и обстоятельства невероятно случившегося скрупулезно зафиксированы в одном случае - врачом, в другом - гебешником-аналитиком, то есть людьми, сама профессия которых исключает все, выходящее за границы реальности. (Правда, как замечено в "Дьяволе…", "большинство прозекторов склонно к мистицизму"). Поэтому их первое же побуждение - найти объяснение фактам, из обыденности выламывающимся. Мистика должна быть объяснена материалистически, или хотя бы рационалистически.
В "Дьяволе…" есть несколько версий происхождения "дьявола" и "дьявольской силы". Сначала - мистическая, навеянная сюжетом американского фильма ужасов: Киму Волошину удалось бежать из ада, куда он попал за грехи, теперь он вынужден скрываться среди людей, и для этого ищет себе новую плоть, потому убивает, а оружие, которым это совершает, он похитил из ада при побеге.
Из этой фантастической версии вырастает "рационалистическая гипотеза". Ад существует, но он - на земле: это война, концлагеря и зоны, ужас и страх жизни, через которые прошло поколение Волошина, и вот он (по случайности или закономерности) оказался не то чтобы наделенным какой-то сверхъестественной силой как оружием - он сам стал и этой силой, и этим оружием, "дьяволом среди людей" ("жуткий бес, порождение земного ада, психобомба непрерывного действия", как сказано в повести).
Но наиболее убедительной выглядит третье, синтезирующее две первые версии, объяснение "бабушки-ведьмы", колдуньи: "Бесов не Бог создает. Это человеки по грехам своим бесов рождают, а потом сами же их закрестить тщатся. Кто книгой, кто огнем, кто еще чем… А только пока закрещивают, намучиваются и опять же через муки свои новых бесов рождают и опять крестят… Так оно и ведется на свете с самого начала…" И, выходит, мы живем в мире, "где бесы невозбранно разгуливают среди людей". Или, как сказано в "Поиске предназначения", "суть и главная примета нашего времени (…) - естественность неестественного и даже - противоестественного…"
Похоже - у Достоевского: " по-моему, чудеса реалиста никогда не смутят. Не чудеса склоняют реалиста к вере. Истинный реалист, если он не верующий, всегда найдет в себе силу и способность не поверить и чуду, а если чудо станет пред ним неотразимым фактом, то он скорее не поверит своим чувствам, чем допустит факт. Если же и допустит его, то допустит как факт естественный, но доселе лишь бывший ему неизвестным. В реалисте вера не от чуда рождается, а чудо от веры. Если реалист раз поверит, то он именно по реализму своему должен непременно допустить и чудо. Апостол Фома объявил, что не поверит, прежде чем не увидит, а когда увидел, сказал: "Господь мой и бог мой!" Чудо ли заставило его уверовать? Вероятнее всего, что нет, а уверовал он лишь единственно потому, что желал уверовать и, может быть, уже веровал вполне, в тайнике существа своего, даже еще тогда, когда произносил: "Не поверю, пока не увижу". (1)
Стругацкие - именно такие реалисты.
В сущности, Стругацкие - не фантасты. Они - мистики. Как сказано в "Поиске предназначения", "мистики материалистические, религиозные вы мои прагматики". И вовсе они не фантастику сочиняют, а разрабатывают виды и жанры "мистического реализма".
Речь у них всегда в конечном итоге идет о Боге (как бы он не назывался) - о некоей верховной мистической силе, которая предопределяет все события, как бы мы ни старались повернуть их по-своему. Второй заголовок "Поиска предназначения" - ссылка на Спинозу, его теорему этики:
"Теоремы Этики, доказанной в геометрическом порядке":
"Теорема 26. Вещь, которая определена к какому-либо действию, необходимо определена таким образом Богом, а не определенная Богом сама себя определить к действию не может".
"Теорема 27. Вещь, которая определена Богом к какому-либо действию, не может сама себя сделать не определенной к нему".
В чем "фокус" магического реализма? Создается модель, максимально воспроизводящая реальность, в нее вводится мистический элемент - и тогда реальность начинает видеться по-другому: в ней обнаруживается глубина, невидимая прежде, суть, ускользавшая за флером обыденности.
"… только романтические ослы ищут загадки, тайны, сюжеты и чудеса в мире непознанного и непостижимого; нет ничего более таинственного, загадочного и потрясающего воображение, чем мир советских законов и установлений…" (2)
Какая там фантастика, если речь идет о конкретном поколении вполне реально существующей страны:
"Но ведь все они были еще совсем молоды и полны сил! Ощущение бесчестья мучило их и угнетало, словно дурная болезнь. Шатающийся басок Галича обжигал их совесть так, что дух перехватывало. Надо было идти на площадь. И бессмысленно было - идти на площадь. Не только и не просто страшно - бессмысленно! Они были готовы пострадать, принять муку ради облегчения совести своей, но - во имя пользы дела, а не во имя гордой фразы или красивого жеста. Они не были совсем лишены понятия о чести, но это понятие было для них все-таки вторично: двадцатый век вылепил их и выкормил, а девятнадцатый лишь слегка задел их души золотым крылом своей литературы и судьбами своих героев. Бытие мощно определяло их сознание. Дело! Дело - прежде всего. В сущности, они по воспитанию своему и в самой своей основе были - большевики. Комиссары в пыльных шлемах. Рыцари святого дела. Они только перестали понимать - какого именно". (3)
И Стругацкие свой "мистический реализм" начинали не с нуля: через Булгакова они проистекают из Гоголя.
Так же точно, как "гиперреализм" нынешнего суперпроекта имеет и кинематографические истоки. Прежде всего - фильмы Андрея Тарковского, и в частности "Сталкер", снятый по повести и сценарию Стругацких: в этой картине о фантастических свойствах Зоны очень много говорится, непрерывно ожидается нечто сверхъестественное, но ничего подобного так и не происходит, и заключительный кадр (девочка энергией взгляда сталкивает стакан со стола) - единственное действие, выходящее за пределы обыденной реальности; зато сама Зона, следы происшедшей здесь катастрофы и последующих драм вылеплена со всей возможной ("гиперреалистической") выразительностью (оператор фильма Александр Княжинский рассказывал, что во время съемок Зоны красили в нужные оттенки траву). Вслед за Тарковским (с разной степенью глубины) черты гиперреализма развивали Вадим Абдрашитов (начиная с "Парада планет"), Сергей Соловьев (начиная с "Красной розы…"), а также (по-своему, в общем - с противоположным эффектом) Алексей Герман в фильме "Хрусталев, машину".
"Гиперреализм" или "мистический реализм" (оба термина весьма условны) основаны на откровенном, обнаженном процессе моделирования. Авторы на наших глазах создают вполне реальную, достоверную, узнаваемую картину действительности, а затем, когда мы начинаем верить в ее реальность, вводят Нечто - нереальное, фантастическое, мистическое. Они испытывают созданную модель на прочность, а в то же время объясняют ее законы и закономерности, заставляя взглянуть на них с необычной точки зрения в критической, а иногда и катастрофической ситуации.
Если первый диск серии действительно задает некий тон всей серии, мы получим адекватное первоисточнику философское осмысление реальности, усиленное выразительными средствами экранного искусства.
Этого достаточно.
И - "крамольная" мысль: может быть, привычные средства гипертекстового строения были бы и излишни. Есть ли смысл зрителю перескакивать от одного фильма к другому, когда на экране появляется персонаж, действующий в других произведениях (таких более или менее постоянных героев у Стругацких немало) или, например, создаются ситуации, варианты которых можно найти в других частях "сериала"? Не нарушит ли это, напротив, цельность концепции - и первоисточника, и его интерпретации? Не достаточно ли просто добавить к экранизациям несколько справочных материалов: список персонажей, синхронные таблицы событий, глоссарий терминов и понятий? И тогда, возможно, технические проблемы, которые пытаются решать авторы, не так уж и важны: они, может быть, всего лишь пережиток еще не закончившегося, но уже проходящего начального этапа гиперфильма, в котором количеству интерактивных возможностей нередко придавалось особое значение, иногда самодовлеющее. И само появление проекта такого рода, как "Версии братьев Стругацких", не свидетельствует ли о новом (может быть, классическом?) этапе в истории гиперфильма, кино, культуры?
Ф.М.Достоевский. Братья Карамазовы/ Книга первая. История одной семейки/ V. Старцы
Библиотека всемирной литературы. "Художественная литература", М., 1973, т. 84, с. 54
С Витицкий. Поиск предназначения, или 27 теорема этики./ Часть Первая. Счастливый мальчик. /Глава 2
"Миры братьев Стругацких". С.Ярославцев. Дьявол среди людей, С.Витицкий. Поиск предназначения, или 27 теорема этики, С.Ярославцев. Подробности жизни Никиты Воронцова. Издательство "АСТ", Москва, "Terra Fantastika", Санкт-Петербург, 1999, с. 136
С Витицкий. Поиск предназначения, или 27 теорема этики./ Часть Первая. Счастливый мальчик. /Глава 8
"Миры братьев Стругацких". С.Ярославцев. Дьявол среди людей, С.Витицкий. Поиск предназначения, или 27 теорема этики, С.Ярославцев. Подробности жизни Никиты Воронцова. Издательство "АСТ", Москва, "Terra Fantastika", Санкт-Петербург, 1999, с. 196