Достаточно бегло ознакомиться с подбором материалов к "Апологии игры" (который, разумеется, не может претендовать на полноту), чтобы понять: об игре всерьез писали довольно много и достаточно солидные исследователи. А кроме того, есть и признанные специальные исследования в этой области: "Человек играющий" Йохана Хейзинги, например. Говорить о пренебрежении к этой области человеческой деятельности или, тем более, об отрицании ее в философии и эстетике вряд ли правомерно.
Подобное отношение скорее можно отнести к массовому сознанию, да и то в нем, наравне с осознанием опасности и губительности чрезмерного увлечения играми живет стойкая терпимость и даже необходимость (например, в отношении детей) игровой деятельности.
Другое дело, что в искусствознании игра никогда не ставилась в центр концепции творческого процесса, восприятия и их взаимодействия. Остается понять, даст ли что-то предлагаемая гипотеза: прояснит ли известные явления, обнаружит ли новые черты, - или будет всего лишь эксцентрическим бесплодным вывертом.
Тезис 2
Происхождение какого-либо явления, его истоки, разумеется, - важный фактор. Тем не менее, само явление может развиться так, что превратится в противоположность своей же начальной стадии. Более того, законы диалектики прямо диктуют неизбежность именно перехода в противоположность.
Вероятно, правильно было бы не противопоставлять гипотезы происхождения искусства, а проследить, какие истоки во что вылились, какие зерна дали плодотворные всходы, а какие выродились. Эстетика этим достаточно занималась. И, можно сказать, пришла к выводу, что игра среди прочих родителей и близких стояла у колыбели искусства, но там и осталась.
Тезис 3
Внимательный читатель (особенно настроенный к нашей гипотезе изначально скептически) заметит, что ни в одном из приводимых материалов прямо не сказано о той "системе" (обряд\игра\искусство), которая якобы была создана на заре человечества.
Происхождение религии и искусства так сильно занимали лучшие философские умы, что кто-то непременно пришел бы к провозглашаемому здесь тезису, - а не пришел.
В то же время парные связки "обряд\искусство", "обряд\игра", "искусство\игра" достаточно распространены. Но что-то помешало синтезировать парные связки в тройную.
Скорее всего не существовало предполагаемой нами системы как отчетливо выраженного законченного и оформленного явления, которое можно было бы обнаружить и доказательно представить. Тем не менее гипотетическое допущение такой "системы" (не как набора инструментов, а как некоего генетического комплекса) в свете приведенных материалов вполне возможно. Гипотеза оправдывается не столько фактическим доказательством реальности ее существования, сколько ее способностью найти новое объяснение известных фактов и явлений. А также возможностью предполагать их дальнейшее развитие.
Впрочем, все теории происхождения искусства, религии, игры являются не более чем гипотезами.
Тезис 4
Выходит, что вообще все - от мироздания до способа выпить рюмку - игра.
Когда говорят: "все" - на деле это означает - ничего.
Если к играм относить то, что строится по определенным и общепринятым правилам, то напрашивается противопоставление социального (где все регламентировано правилами) и природного (где законы и правила действуют автоматически, интуитивно), и тогда игра может рассматриваться как зона ограничений и запретов, а вся сфера вне игр - пространством свободы.
Как бы эффектно не выглядели примеры построения человеческой судьбы или отношения внутри социальной группы по аналогии с игрой, все же у каждого из нас интуитивно существует достаточно ясное отграничение игры от жизни и противопоставление одного из этих понятий другому: "Наша жизнь - не игра", как сказал Окуджава. Здесь даже и правил вроде бы никаких не нужно: границы чувствуешь подсознательно. А между тем иметь четкие критерии разделения понятий было бы вовсе не плохо.
Вероятно, не все, что называют играми, таковыми является. Чтобы отделить грешное от праведного, необходимо точно определить, что праведно (хотя более популярны методы отбора грешного - по интуиции лучше получается).
Вместо навала разношерстного материала (или, точнее, вслед за ним) надо бы попробовать типологизировать различные виды игр.
Правда, это уже выходит за рамки настоящего исследования.
Тезис 5
Плохой тон для теоретика - манипулировать "перевертышами": "история есть развернутая во времени теория", а "теория - концентрат исторического развития".
Отсутствие исторических исследований игры (за считанными исключениями) говорит о неактуальности их на всех этапах цивилизации. На этом (отсутствующем) фоне концепция автора выглядят искусственной и сомнительной.
Тезис 6
Если искусство и произошло от игры, то как раз на этапе развитого авторства оно, похоже, отрекается от своего первородства. Игра держится на неукоснительном соблюдении правил, а произведение, во всем соблюдающее правила, пресно, серо, неоригинально, не несет в себе отпечатка авторской индивидуальности. Личность автора во многом определяется именно нарушением сложившихся, ставших общим местом, правил.
Возможно, впрочем, что в искусстве мы имеем дело с игрой "второго порядка", где существуют основополагающие, незыблемые правила и конвенции и имеются также правила, которые можно (нужно) нарушать. Так, эволюция некоторых спортивных игр (футбол, баскетбол, например) привела к тому, что нарушение некоторых правил стало допустимой частью тактического ведения партии, хотя и наказывается штрафом; в то же время слишком грубые формы тех же нарушений или превышение допустимого их количества не допускаются.
Тезис 7
Прогресс в искусстве все же есть. Отрицать его было бы так же неосмотрительно, как и утверждать, что его наличие автоматически ставит каждое поколение художников выше предыдущего, а потомки тоньше и адекватнее предков воспринимают искусство. Развитие идет вовсе не так прямолинейно, но движение явно: современная литература в целом не лучше, скажем, античной, но накопленные веками возможности сделали ее инструментарий тоньше и универсальнее. Вообще критерий качества (лучше, хуже) в эстетике работает плохо. Речь идет о диапазоне возможностей, а он бесспорно расширяется и углубляется.
Эсхатологические мотивы (конец эпохи, мира, конец культуры) - обычное и привычное дело. Пророчества о смерти литературы или литературоцентризма тоже уже звучали. Мало времени прошло, чтобы это утверждать. Язык остается прежним, он просто совершенствуется. Эксперименты не всегда становятся столбовой дорогой.
Утверждение о смене культур звучит "красиво и отважно", но (даже оставляя в стороне доказательность наступления такого процесса) стоит задуматься не только о "прогрессе", но и о потерях, которые здесь неизбежны, и прикинуть, не слишком ли много мы теряем, чтобы радостно предвещать победу нового этапа.
Тезис 8
Конвенционные отношения характерны не только для взаимоотношений с произведением искусства или искусством в целом - в какой-то (очень значительной) степени вообще все социальные связи строятся на принципе конвенции. Совокупность конвенций - вовсе не набор правил, которые следует выполнять или игнорировать в определенных случаях, а система, в которой отдельные конвенции взаимосвязаны гармонично или конфликтно.
Поэтому рассмотрение конвенций в области искусства или игры могут быть схожи, но немало сходства с ними можно обнаружить, скажем, в правилах дорожного движения или в устройстве парламентской республики. Не отсюда ли исходит тенденция во всех областях человеческой деятельности обнаруживать признаки игры? На самом деле там попросту обнаруживаются признаки конвенции.
Сравнение конвенций может быть вполне плодотворным, подмена чревата иллюзиями и заблуждениями.
Тезис 9
Весьма ограниченное количество определений искусства явно говорит о тенденциозности автора. Почти любое расширение сфер ( не количества) в этой области поставило бы под сомнение авторские определения. Оправданием здесь может быть лишь то, что читатель запутался бы в различных взглядах на искусство (как часто и происходит в реальности) или автор вынужден был бы вступать в полемику, а значит, свернуть на совсем другое исследование.
Что касается авторских определений, то ценность и точность их можно проверить лишь на практике, используя как инструмент анализа конкретного материала. Впрочем, это опять же выходит за рамки данного исследования.
Тезис 10
Даже если принять не только этот тезис, но и все десять, остается извечный вопрос Трезвого Скептика:
- Ну, и что?
То есть:
- Что же теперь, пересматривать всю кинотеорию или даже всю эстетику? В подтексте: ясно, что никто этого делать не будет.
Трезвый Скептик, как всегда, прав. Разве что имеется все же некоторая надежда, что рано или поздно станет ясно: в новых условиях старая теория не работает или дает ограниченные результаты, а если так, то, вовсе не прибегая к отмене классической эстетики, необходимо продвигать ее далее.
Разумеется, это - уже за пределами данного исследования.
Чтобы наука была наукой, нужна только гипотеза и более ничего. Сущность чистой науки заключается только в том, чтобы поставить гипотезу и заменить ее другой, более совершенной, если на то есть основания.
Алексей Федорович Лосев
Диалектика мифа\ III. Миф не есть научное и, в частности, примитивно-научное построение\ 5\ с)
Из ранних произведений. "Правда", М., 1990, с. 413