- Рассказы:
- Сергей Дунаев
ТРИ ШАГА В НОЧЬ
Моя маршрутка неслась по настолько колдоебаной дороге, что количество строчек в книге раза в два уже как превышало необходимое. Однако я не отказывал себе в своем сомнительном удовольствии, напряженно вглядываясь в скачущие страницы. Их затруднительно было отнести к сколь-нибудь узнаваемому жанру; повествовалось о путешествии в превратности воды, которая в финале оказывалась вовсе уже и не морем, а небом. Видно, момент трансформации, неизбежный для трипа, предполагал, что путешествие, начавшееся в море, вполне может завести тревеллера в дождевую муть, так что над собой будет видеть он только каменных лошадей Большого театра, прежде чем опасть дождем с нервным запахом озона на мрачную Москву.
Остановка, наконец, показалась впереди. Я ленивым жестом закрыл дочитанную новеллу и ступил на асфальт. Как все это одиноко, подумалась мне ни с того ни с сего неожиданная для моего безупречного доселе синтаксиса мысль, после же вовсе я перестал думать и пошел себе вдоль улицы в направлении, прямо противоположному только что проделанному пути.
День сегодняшний был неудачным - и при том обычным. Вечное ожидание, что вот-вот и что-то тебе и произойдет, опять привычно обмануло. Но не отступило. Бессмысленность маршрута, только отдаляющая от дома, где меня напряженно ждали, подтверждала это вопреки всякому здравому смыслу. Хотелось творить чушь всякую. Лечь посреди улицы и так лежать. Мне и с крыши хотелось спрыгнуть, но разбиваться было несколько лень и оттого не пошел я в гостеприимно распахнутый и благоухающий смрадом подъезд, в котором (я-то знал) - незаблокированный выход наверх.
Потом еще с полчаса я делал вид, что гуляю, заворачивая в едва знакомые переулки, мысленно описывая сходную с моими нелепыми ощущениями траекторию, что вывела бы назад. В гости совсем не хотелось, домой тож. Оставалось идти в том же несуразном духе, авось что-нибудь да...
Ее появления я поначалу и вовсе не заметил. Потом же обратил внимание, что несколько минут как движусь вослед незнакомой юной леди, и, сам того не желая, заворачиваюсь в совершенно противное желанному направление. Я медленно остановился, раздумывая для самого себя неожиданно нерешительно. И вот впереди уже было почти пусто... я убыстрил шаги, чтобы догнать мелькнувшую в отдалении только было пересеченного переулка блонди и предусмотрительно исчезнуть средь ближайших домов. (Быть может, ей доведется меня сегодня развлечь? отчего бы и нет...) Ближе к предполагаемому месту столкновения (а я, казалось, точно рассчитал свое старательно нечаянное появление из двора, выносящего на улицу, по которой она должна была выйти навстречу) я замедлил шаг и начал старательно изображать, будто что-то потерял. Так и вышел я на другую, незнакомого названия, улицу, едва посмотрев туда, откуда ей надлежало возникнуть, и сразу бросил валять дурака.
Ее не было; ни позади, ни впереди. Наверное, ушла, подумал я, не особо при том жалея. Зато сообразил, что лимит на любимые мои бессмысленные гуляния на сегодня очевидно исчерпан и пора бы идти к гостеприимным дверям, что так давно ждали.
Развлекаться таким образом было немного интереснее, чем просто гулять. Нет, не спорю, иногда просто ходить интереснее - но это когда погода к тому располагает и на душе вьется дым, словно осенний. Запах умирающих костров, ненаписанных стихов, располагает к меланхоличным гуляниям. Но сегодня я был неспокоен и хотелось приключений. Такие иногда радовали.
Юное создание показалось внезапно, даже по вредности какой не с противоположной стороны, а просто: непонятно откуда.
- Вот небывалое дело, - раздалось в близлежащем, будто с широким нерасчитанным жестом торжествующий махальщик флагом с шумом вывалился за борт чего-то там.
Я как и прежде до того замедлил шаг и изобразил, будто что-то потерял и теперь очень жду отыскать обратно. Леди приближалась, двигаясь рассеянными быстрыми шагами, глядя впереди себя метра на полтора. Очень красивая, давно таких не видел. С тех пор, наверное, как восьмидесятые кончились. Наступает сценарный момент, когда надо возникнуть не эффектно (что за пошлость!), а как нечто само собою разумеющееся, как часть ее жизни, такой из снов сотканной, если верить ее глазам, такой томной, аля в небе ясном догарающая ароматическая свеча, невесть как туда попавшая - частью этой жизни... ну, может, несколько подзабытой. Это просто театр, исключительно для собственного развлечения. Не то тоска будет единственной спутницей - идеальной, однообразной, великолепной и тошнотворной.
- Извините, юная леди, вы не покажете кратчайший путь к крейсеру "Аврора", очень прошу...
- Я не знаю, это кажется в Петербурге такая есть...
Хотя бы остановилась. Одно это было первым успехом, зато, как было видно, она не поняла высокопарного юмора, или не захотела понимать. Тогда вот так еще можно...
- А это что: Москва? - спросил я с красочно деланым удивлением.
- Да.
- Вот попал... - прошептал я, на мгновение став меньше.
- А вы думали?
- Можно на "ты"? Я слишком ошарашен вышеприведенным обстоятельством. Правда Москва?
Она не ответила.
- Делать-то чего, куда же это я...
Тогда она впервые улыбнулась:
- Можете на поезде доехать.
Так, на "ты" она не перешла. Ну да ладно, мне-то что за дело? Надо играть свою роль, надо по-правде сокрушаться.
Я сел на придорожный бордюр.
- Я думал, это и есть Питер.
- А зачем?
- Понимаешь, наверно с ориентировкой на местности что-то не то. Меня вчера высадили в близлежащем лесу и я тут с утра все хожу, хожу, а город-то в упор не узнаю - ищу, где со связным встретиться, а зряшные мои поиски утомили...
- Вы шпион?
- Ну да, разведшкола, все такое прочее. Теперь, кстати, ты знаешь мою тайну и так просто не уйдешь.
- Ну, тогда я уйду сложно.
- Даже так? Совсем не хочешь узнать, откуда я вывалился, сдать куда надо или гражданские добродетели тебя не прельщают?
Она не ответила, просто пошла дальше, но едва заметно медленнее, чем шла до того. В чем усмотрел я, неизвестно, с основанием или же без такого, знак остаться и пошел вслед.
- А откуда? - спросила она безразлично.
- Ты этого места не знаешь, но это там, - показав пальцем в хмурое небо, не менее мрачно откомментировал я ей ситуацию.
- Вы инопланетянин?
- Совсем верно. Умею многие чудеса творить, к тому же.
- Это видно, - сказала она почти будто равнодушно и встала, - сэр, все это не так уж и безобразно, как бывает, но мне совершенно не хочется смеяться.
- Да и мне тоже, - ответил я вполне искренне, радуясь за "сэра", все-таки она сымитировала мою пустяковую манеру манерничать соответствующим манером. - А вдруг я правду сказал... или почти правду?
- Тогда докажи.
- Чем? - обрадовался я состоявшемуся переходу на "ты".
- Что-нибудь оттуда покажи.
- Что именно? Вдруг скажешь, что я заранее готовился?
- Например, документ на инопланетном.
- Аусвайса, ясно дело, нет. Но некую бумагу явить взору готов.
И тотчас достал из сумки весь исчерченный псевдописьменами неведомого языка манускрипт. Еще сегодня, на лекции, я развлекался, от нечего делать выписывая вязь несуществующих языков ("как кстати-то дурью маялся"). Девушка внимательно рассматривала белиберду, потом посмотрела своими ясными глазами и с каким-то упреком:
- Поклянись.
- Клянусь, - сказал я, как конченый пример клинической стадии паранойи.
И пожалел, ведь она смотрела на меня так "проникновенно" (никогда не любил я пошлого этого слова), что захотелось не то заплакать, не то извиниться и уйти быстро.
- Тогда мне очень повезло, - она вернула лист.
- Ты поверила?
- Ну ты же показал, что я просила.
- Нет, я все ж не ожидал никак...
- Расскажи, там тоже так холодно?.. - она продолжала идти.
- И да и нет. Конечно, никакого рая там нет. Но тем не менее милее как-то, красок что-ли больше в цветовом диапазоне, не знаю, как объяснить. Хочешь со мной?
- Ты возьмешь?
- Не сразу, но да.
- Тогда скучно, - ответила она и до меня дошло, что она, в отличие от меня, праздношатающегося, очень несчастлива. И еще почему-то поверила.
- Я возьму тебя, - сказал я, - но сразу не могу, правда. Мне еще надо здесь клад отыскать.
- Хочешь, я тебе помогу?
Обыкновенный стеб завел меня слишком далеко, но она была чуть дальше, я чувствовал, и оттого дороги назад не наблюдалось.
- Да.
- Я помогу. Ты только скажи, где.
- Я скажу, но почему ты такая печальная? Что с тобой? - спросил я, стараясь сменить ироничный тон на доверительный.
- Не важно, - ответила девушка. - Меня зовут Жанна.
Она протянула руку, я хотел было ее поцеловать, но она не дала:
- Вот еще глупости... Скажи лучше, как тебя-то зовут.
- Бельфабон.
- Странное имя, ни на что не похожее.
- А чего же ты ожидала, раз оно оттуда?
Она молчала, рассматривая меня недоверчивым взглядом.
- Хорошо, я скажу тебе, - по легенде звать меня Андрей. Теперь выбирай сама, какой вариант тебе ближе...
- Мне ближе тот, который инопланетный. Где затарено твое сокровище?
- Если б я знал, - вздохнулось мне совершенно искренне, - понятия не имею. Одни догадки. Понимаешь (пусть это и бред), мы с друзьями по путешествию порастерялись. Так, что больше не встретимся. Не могу объяснить, но это так. Приходится решать проблемы собственными силами.
- Я сказала: можешь рассчитывать на меня. А когда улетать?
- Месяца два у нас есть, леди. Потом я начну здесь задыхаться и все в таком роде. Воздух-то у вас - одно название, дрянь порядочная.
- Да, - отвечала она, кивая. - А на чем улетать?
- Это моя проблема. Какой-нибудь кораблик-то построим. Слушай, неужели ты и вправду мне поверила?
- Ну конечно же нет. Но верить тебе хочется.
- Пока, Жанна. Выбирай сама. Жду тебя здесь завтра в полдень. Я бегу. На самом деле я очень бегу.
- До завтра, Андрей, - сказала она так неповторимо, что я, наваждением обуянный, обнял ее и поцеловал.
Я даже не ждал, что будет дальше. Развернулся и быстро ушел.
Два квартала спустя меня ждали непутевые мои знакомые, с полчаса глядящие с балкона и откликнувшиеся на появление объекта ожидания таким звуковым и эмоциональным всплеском, что я напрягся: как бы она не услышала из своей недалекой дали это позорище.
- Андрюха!!!! - орало с балкона многоголовое существо, сливавшееся в единое малоприятное, но недостаточно все ж при этом мерзопакостное человеческое общество. Общество махало многочислием рук и приветствовало меня вполне искренне, пусть и без моей на то взаимности; они, впрочем, знали.
Так сложилось: ты нужен лишь тем, кто тебе не нужен. Я знал, это неправильно, но без них начинал ощущать себя смотрителем бесконечности зеркал, которыми украсил свою квартиру (ее подобие, вернее будет сказать - другой мебели там и не предвиделось), в тщете жить не в миру, а в великолепной иллюзии. Временами и это становилось скучно, оттого избрал я переменный ток поведения.
По четным, к примеру, освоение прозрачности, гуляние в зеркала, поцелуи Луны и шепот звезд. Добрый Wellcolor, мой фокстерьер, вечно он со своими глубокомысленными проблемами, глазами бездонными пьяной тьмой. Вечерние прогулки, чтение путеводителей по иным мирам и инструкций по обработке древесины, в коих искал я перевернутые множества тайного смысла. На ночь - Рэмбо на французском, порция волшебного успокоительного, перевернутый дом в окне, это уж сон смежает мне веки - объятия их, я падал к ним, я целовал их иногда. Необъяснимые гостьи приходили ко мне ночью, и все равно мне было, сон и это или уже нет. Но я не рвался в тот мир, пусть и открывался он мне с той широтой, что и эзотерику, обдолбавшемуся головой о ту дверь, не предвиделась.
По нечетным же - виски с содовой, дешевые подружки, друзья, при встрече с которыми трудно отделаться от желания одеть на них ценник с какой-нибудь малозначащей цифрой, дурацкие беседы, работа (интеллигентская поденщина очередная). Дискотеки обдолбавшихся придурков, на ночь - "белый шум".
И такова жизнь. Леди - иногда, но тоже незачем. Ничего путного не приходило мне в голову и я шел общаться к знакомым, которых не было у меня сил даже презирать. Тосковать себе.
- Андрей, ты вечно опаздываешь!
- Таков уж я, Аленушка. Прости, если можешь, а лучше - не прощай вовсе. Налей мне лучше черри бренди - такую гадость, что я авось сдохну...
- Ты чего-то несешь околесицу, - поправил заботливо меня и мой плед некто Борис. Я зажег ему сигарету в знак величайшей благодарности.
- Где был?
- Повстречался с феей из сна - живет, оказывается, такая здесь рядом. Всегда искал нечто в подобном роде - девочка не улыбается, совсем никогда. Наплел ей вранья и теперь стыдно.
- А чего стыдно-то? Забудь.
(Позволю себе воздержаться от перечисления имен всех своих собеседников - я и сам бы их с превеликой радостью забыл).
- Мне стыдно, поскольку во мне есть чувство благородства.
Раздался взрыв хохота, а я уже обнимал дурочку Аленушку, бормоча скабрезности про то, как ночью прогуляю ее по своим зеркалам но за одну услугу.
- Андрей, все чего захочешь! - не то всерьез, не то еще больше всерьез попробовала пошутить она.
- Ну и дура...
Сигарета-то кончилась, я подзабыл про Аленушку и мысленно пожелал им всем оставить меня в покое. Что странно: моментально они занялись своими дурацкими делами, только два художника в углу с невзрачными лицами, словно бы предусмотрительно скрытыми немытыми волосами, гундосили что-то о постмодернизме и Пелевине.
- Нет, Феодор, я продолжаю стоять на своем... - нудил один из них.
- На чем именно своем? - прервал я его бестактно. В квартире зашумели от нечаянного моего остроумия. Нечасто ведь случается.
- Слушай, Андрюш, а что ты ей такого сказал, что сидишь дуешься?
- Сказал, будто из космоса прилетел.
- Да это не совсем уж и не так... - вставила Настенька, единственная симпатичная особа в этом мусоросборнике.
- Она поверила. Теперь мне надо ее с собой на родину забирать.
- Решаемо, - сказал обычно молчаливый субъект по прозванию Даббилбобер Сумчатый. - Пойдем-ка выйдем в коридор.
- А ты все зашкаливал где-то... - издалека начал Даббилбоббер.
- Ближе к делу, дорогой. Не то усну прямо на ходу, устал.
- Обожди. Ты в Исландию соберешься или только гонишь без жалости?
- Обратись лучше к Трофу.
- Чего, Трофим решил идти так далеко?
- Стопом...
- Кому еще есть маза фонить на эту тему?
- Не ведаю, Дабб. Я сам передумал ехать, не собирался никогда. Да, я трепло. Тебе получшало или еще каких самоуничижений ждешь?
- Да нет, я так вообще-то спросил, - ответствовал мой собеседник, но уже без прежнего восторга и нетерпения в глазах.
- Кстати, о птахах египетских. Советую тебе погулять с ней по околоземному пространству для начала вот с этим, - он сунул мне в руку коробочку. - Сочтемся после прилета.
- Наркота?
- Фу!.. Намного круче, Андрей. Это калифорнийский ингибитор, можно мешать с ЛСД-25 и еще одной феней забавной, вот она. Дает тринитарный эффект, потом в тебе такое начинается, что сам пролетишь в ense. Знаешь, что это?
- Не намереваюсь. Знаю я все эти штуки, путешествие в себя, гуляние по собственным венам, путь прямо к сердцу, расщепление атомов.
- Это настоящий холодный термояд. Девочка твоя порадуется. Я же понял, она тоскует одна на земле.
- Ты может и прав, Даббилбобер. Спрячь это утром на пересечении вот тех улиц, видишь, там ящик почтовый виднеется. Кинь туда.
- Сопрут ведь.
- Нет. Почту вынимают два раза в день, так что высчитай момент. Спасибо тебе. Такие мальчики спасут Германию.
- Нужна мне очень твоя Германия...
Я вернулся к остальным. Впрочем, количество их поубавилось, многие парами разбрелись трахаться.
- Фу, гадость... - пробормотал я.
- А? - откликнулся от окна скучающий со звездным небом Феодор. - Не берут?
- Это тебя не берут, урод. Меня же так просто достали.
- Ты секса что, вообще не хочешь?
- Я этим занимаюсь только из сострадания, не больше.
- Да ну?
- С чего мне тебе врать? Иди вон, скажи Аленке, что жить без нее не можешь. Ну влей ей на всякий пару стаканов.
- Она уже с Трофом.
- Иди третьим, велика важность.
- Я не могу. Я человек моральный, верующ...
- Да иди ты в жопу... - отмахнулся я. - Тоже мне спермострел непристрелянный...
В этой квартире процветал бурный фрилав, скучный, как партсобрание в советском НИИ. Сам я в свое время шутки ради предложил им пользовать заместо презервативов надувные детские шарики, думая хоть этим разнообразить их ударный физиологический труд. Господи, зачем я сюда пришел? А ведь мне не сказать чтобы совсем уж и плохо здесь... так, где мой плед, ага, кровать мягкая, узкая, не дай черт какая блядь еще заберется. Ничего, столкнем.
Я закрыл глаза и представил себе леди сегодняшнюю, Жанну. Как давно не волновали меня настоящие девушки (земные), - мне захотелось сейчас же позвонить ей, потом только проняло - телефона-то я и не знаю. Тогда испугался: вдруг она не придет завтра? И все? Второй такой не встретить.
Жаль будет, если не придет. Останется выброситься из окна с тяжелым чемоданом.
Спи, мой милый. Она придет. Ты ей безумно понравился.
- Знаешь, что самое страшное бывает на свете? - спросил из темного угла передумавший было задремать Феодор.
- Встретиться с абсолютом в темном переулке.
- Да... - протянул он, - о такой вот возможности я и не подумал. Ты победил.
- Играть в игры со мной вздумал, пятно кислотное. Спи себе.
За стеной ходили кровати, словно каравеллы.
- Поцелуй от меня Гипноса, - сипло попросил Феодор, прекрасно сознавая, что самому ему такая перспектива не светит ни при каком освещении.
- Разбежался, - зевнул я и упал во сны.
Наутро можно было недосчитаться половины былых собеседников. Я по обыкновению проснулся поздно - они же разбрелись кто куда, кто-то может и на работу. Равнодушно гостеприимный Троф вздумал было угощать меня кофе с макаронами, за первое я благодарствовал, второе с презрением, переходящим в изумление, отклонил. Пора было идти к девочке на стрелку.
Уже ближе к двенадцати я медленно шел по улице, наблюдая окрестности и весну. Надо же, прелестная картинка вчера со мною случилась. Интересно, как там у нее с to be continued?..
Мимо никого не было, и, воспользовавшись редкой возможностью, я обезобразил стену влагой граффити из баллончика:
АЛЯБЬЕВА МАША - ГОВИНДА.
Не знаю и тогда не знал, к чему бы это я.
- Здравствуй, земная девушка. Что это за паук у тебя на куртке нарисован?
- Андрей, привет! Ты все-таки пришел?
- Все-таки?
- Я была уверена, что у тебя не хватит наглости врать дальше.
- Я просто настолько сильно тобой прельщен. Знаешь, Жанна, скажи я тебе правду, откуда я выпал такой загадочный и неповторимый, ты тем более не поверишь. Так что версия моя давешняя - почти правда. Хочешь, будем играть в разные находки из потустороннего мира?
- Хочу...
Она словно рассекла чертой вчера и сегодня, впервые улыбнулась. Впрочем, выходило это у нее так беззащитно, что я счел за должное отвернуться.
- Видишь ящик почтовый?
Она кивнула.
- Обычный ящик, скажешь? А вот и нет: там послание, вернее подарок. Тебе.
- В каждом ящике или только в одном?
- Хочешь - будет в каждом. На данный же момент только в ближайшем к тебе. Смотри далее на перформанс.
Я открыл нож и быстрым движением ломанул нижнюю дверцу. Ящик скромно стошнило десятком писем и двумя пакетиками некондиционных размеров, их-то я и поднял с асфальта, мысленно благодаря Даббилбобера Сумчатого за то, что он ничего не напутал.
- Смотри, - я отдал ей пакетики.
- Наркота, - мечтательно произнесла она.
- Это, между прочим, - назидательно сказал я, - в сто раз больше наркота, чем бесконечность наркоты. Это не говно какое-нибудь общедоспупное, это энса.
- Энса?..
- Ты и не слышала о ней. А перед энсой даже лизергиновые кислости - будто чай малиновый. Страшно?
- Мне не бывает страшно.
- Это риторический вопрос был, - мрачно ответствовал я. - Могла бы и не отвечать.
Мы гуляли по Москве опять, как и вчера, в самом непредсказуемом направлении и говорили всякие пустяки. Мне, как понял я уже спустя несколько минут, удалось все же развеять ее опасения по поводу моего слабоумия. Жанна уже догадывалась, что я несколько превосхожу своими возможностями уличного приставалу и слегка оттаяла мне навстречу.
Я же старался быть ироничным.
- Ты что планировала делать до вчера?
- До эпохальной встречи, намекаешь, Буль... или как?
- Бельфабон...
- Училась себе, кстати неплохо. У меня таланты.
- Не сомневаюсь, земная девушка.
- Думала, будет любовников много - тогда хоть кто-нибудь...
Она заметно помрачнела.
- Их было слишком много, - сказал я.
- Да, слишком... Предвосхищаю вопрос: я никого никогда не любила.
- Да это уже прямо мой стиль ответов... Но нет, ты ошиблась, земная девушка. Любовь уже подобралась к тебе и накинула на голову мешок.
- Из-под капусты, наверное?
- Отчего же так... Вернее будет сказать, из-под моркови.
- Морковь слишком грязная, - вздохнула Жанна. - Пускай будет из-под капусты.
- Будь по-твоему, из-под капусты... Так я не совсем понял, у тебя жених просматривался?
- Гипотетически...
- То есть нет конкретного лица?
- Нет, у него и лицо - в целом гипотетическое.
- У всех людей лица гипотетические, - строго поправил ее я, - на некоторых посмотришь, так внешность даже чересчур гипотетическая окажется.
- Ты их тоже не выносишь? - остановилась она.
- Людей? Не выношу. И не вношу. Я от них отшатываюсь. Я не человек, Жанна. И ты тоже.
- Спасибо.
- В смысле?
- Спасибо, что ты это понял. Расскажи мне о чудесах, а, Бельфабон?
- Садись поудобнее, - я щедрым жестом подарил ей скамейку.
- ...Так ты и будешь смотреть на то, на что смотришь, или будешь рассказывать? - спросила она по прошествии минут этак трех.
- Я буду смотреть на то, на что я смотрю, и рассказывать. Попробую одновременно.
- О чем?
- Для начала не о тебе, не насмотрелся. Но не волнуйся, я просто изучаю особенности телосложения земных девушек.
- А, - ответила она. - Мне сесть как-то особенно?
- Залезай вся на скамейку. Вот. Спасибо.
- Легко, - резюмировала Жанна, - теперь рассказывай.
- Хм... К примеру, вот эту. Любишь фотографировать?
- Немного.
- А что?
- Облака, волны. Кошек.
- Ты умеешь фотографировать мысли кошек? Только не надо так смотреть на меня: будто впервые услышала о такой возможности.
- Впервые услышала о такой возможности.
- Это ты зря, надо образовываться. Для начала, обвораживаешь нечаянно какого-нибудь бизнесмена с гипотетической внешностью и разводишь его на камеру ночного видения, позволяющую с тем одновременно просвечивать чемоданы трудящихся в аэропортах (запамятовал, как эта хрень обзывается)... Ведь, между прочим, в момент, когда кошки зевают, буквально на долю секунды появляется в зоне видимости ИХ МЫСЛЬ.
- Да ну? - совсем простецки спросила она и, на этот раз явно восхитившись, машинально подвинулась ко мне.
- У тебя такой вид, земная девушка, будто ты мне поверила в первый раз.
- Просто врешь классно, - с восхищением сказала она.
- Позвольте за первый искренний комплимент реплику прозвучавшую засчитать и соответственно - за преждевременный ответ галантный мое вчерашнее хамство.
- Какое именно? - удивленно подыграла она мне.
- А именно, что я осмелился тебя давеча поцеловать без твоего на то разрешения.
- А... ерунда. Забудь.
- Еще чего не хватало, забыть! Я, между прочим, всю ночь заснуть не мог, храня на губах вкус тебя.
- И теперь ты хочешь еще?
- Только теперь - по-настоящему, - я потупил долу взор, весь заливаясь краской.
- Так, Бельфабон, ты уже и приставать начал! - она смотрела на меня с явным намерением вынести решающий вердикт, но все же еще не решаясь перейти рубикон, потом же коротко сказала:
- Иди сюда.
Награжденный поцелуем в губы, я на время затих.
- Мне, кстати, очень понравилось. Учти, это у меня с земными девушками впервые.
- Только не надо, пожалуйста, склонять меня к близости на скамейке.
- Не буду... Хотя ты уже почти легла. Не надо так делать! - остановил я ее руку. - Сама не разрешаешь домогаться, так и не провоцируй инопланетян.
- Застыла и не двигаюсь...
- Вот то и славно.
Над нами начали собираться тучи и Жанна предложила переместиться ближе к метро, где можно укрыться от ливней, но при этом, вероятно, общаться в более стесненных обстоятельствах. Я же со своей стороны предложил проще поступить, укрывшись под каким-нибудь благоприятным деревом, под тем благовидным предлогом, что так меньше будет шанса оказаться в эпицентре скопления гипотетических рож, к тому же заунывно страдающих от природных катаклизмов.
Мы едва успели добежать до деревьев, когда хлынуло по-солидному. Щедрым жестом я накинул на нее свой плащ:
- Пуленепробиваемый свой магический щит забыл дома...
- А где твой дом? - полюбопытствовала она.
- Много будешь знать... - я не договорил. - Слушай, мы уже часа полтора гуляем, а ты все чаще и чаще улыбаешься. Скажи по-правде, неужели мне это удалось?
- Тебе - первому, - доверительно сказала она тихо-тихо.
- Расскажи что-нибудь ты, - попросил я, надеясь перейти к следующей фазе знакомства, предполагающей продолжение гуляний в более отдаленных местах...
- Со мной вчера странная история случилась... После нашего знакомства. Я гуляла допоздна, поехала домой где-то в одиннадцать. Выхожу из метро: никого. Это необычно, я и позже часто приезжаю, но чтобы никого - это первый раз так. Я иду мимо парковой стены и уже почти боюсь, только вот бояться я не умею... Умела бы, так наверное просто умерла от страха. Слышно только как каблуки стучат, очень дурацкое ощущение, ну просто представь, картинка из фильма "Девушка и маньяк".
- Что за чудесный фильм?
- Такого нет. Я - к примеру. И вот появляется слева чудовище, просто чудовище, иначе его и не назовешь. Не выношу собак, а тут огромный собачище, явный самец. Я ему и говорю: "Здравствуй, Самец". Он встал и посмотрел на меня. Думаю, сейчас либо завоет либо сразу кинется есть. Иду прямо по дороге, а он смотрит на меня, ближе, ближе... "Я тебя не боюсь", говорю, "отодвинься, я хочу здесь пройти". Он изучает меня, отходит, и я ему ради шутки говорю: "Ну пошли". И он степенно вышагивает слева, чуть спереди по траве неспешно семенит, постоянно оглядываясь. "Я так понимаю, съедение откладывается" - говорю я ему, и тут, знаешь, Андрей, он так тоскливо на меня посмотрел, словно говорит "какая же ты дура!!!!!!!" Мне стыдно стало перед псом, я молчу и так мы идем дальше. Идти далеко, никто пока нам не встречаемся. Так я со своим вассалом следую почти до дома, и с одного из перекрестков возникают два... силуэта. Гипотетических, как ты говоришь. Явные подонки, а пес мой спрятался в кустах, я его потеряла. Эти двое - прямиком ко мне, без слов, но четко перегораживают дорогу. Тут уже без вариантов. Я иду себе, ничего не соображаю, знаю только, что ни за что не убегу, дудки, пошли вы все на хрен... и вдруг из кустов раздается та-акой звериный вой, словно там тонна Люциферов засела. И Самец мой прыгает невероятно высоким затяжным прыжком, как в кино, прямо на них. И раздается другой крик, уже человеческий. Мерзкий такой, пугливый. Первому силуэту явно нанесены собакой тяжкие телесные повреждения. А у второго - нож, и он убегает на полной скорости прочь, оставляя за собой дорожку крови. Собака моя за ним не бежит, лежит мертвая. Первый силуэт, кстати, отползает беззвучно куда-то в канаву, сил бежать у него нет. Я села над Самцом и заплакала. Он такой красивый был мертвый, что я его даже поцеловала... ты представляешь, впервые в жизни собаку в морду поцеловала! Вот так за меня вчера погиб самый достойный из моих кавалеров, единственный, срифмовавший любовь и кровь.
- Что за пафос, Жанна?..
- Да это я так... - она надолго замолчала.
Я тоже не тарабанил, понимая, что час икс неумолимо настает.
- Пойдем, - я решительно взял ее под руку и вытащил под ливень.
- Ты чего? - крикнула она, чтобы перекричать осадки, но не сопротивляясь пошла.
- Не бойся промокнуть, тебе это должно быть перпендикулярно, - ответил я, - сейчас будем летать.
Я довез ее до самого подъезда, где наблюдал даже лужицу крови благородной собаки, менее суток назад спасшей мою девочку от грубости универсума. Я был уверен, сам Господь послал ей на помощь это благородное существо... но времени было мало, а она... она так выжидающе смотрела на меня...
- Через полчаса потребляешь продукт, - отдал я ей первый пакетик, - а это (я отсыпал из второго в вырванный листок из записной книжки) - это еще через час.
- Дальше?..
- Увидишь. Я сам все объясню.
- Так ты идешь со мной?
- В этом нет необходимости, я еду домой. Собаку свою забираю у добрых соседей, она соскучилась.
- Привет собаке.
- Чао. Я тебе перезвоню. Как только дома буду, сразу тут же.
- Ну давай, - отвечала она, словно незнакомому кондуктору, потом поцеловала меня нежно-нежно и ушла.
Какая классная девица, подумал я. Печальная страсть, задумчивая нежность, задорная таинственность, улыбка слез, вздох смеха, Жанна, избранная, ледяная звезда...
...
- Это я. Ты как?
- Пока нормально? А что такого должно со мной произойти?
- Я никогда не знаю, что должно. Приходит это изнутри. Я принял свой овердоз, у тебя для начала маленькая. Приготовься, еще полчаса - и мы будем общаться без телефона.
- Классно, если так.
- Я в восторге, земная девушка. Ты, как истинная леди, и вправду ничего не боишься. А между прочим, фигня достаточно опасная.
Она ответила матом и обещала перезвонить, как только что-то почувствует. Мне же усталость скорее, а не приход, смежила веки и...
Машинальный взгляд на часы, едва раздается звонок. Почти утро.
- Андрей, привет. Это Жанна. Солнце не взошло.
- Другие новости?
- Начало пробирать, кажется. Спать не хочу, сижу улыбаюсь. Дышать очень легко.
- Это начинается, бейби. Сейчас придет Чудило Огнебесное.
- Да ничего не придет такого! - ответила она со смехом, но уже явно нездоровым.
- Трубку положи на стол, - тихо сказал я и тут впервые в жизни услышал ее испуганный (пусть и совсем чуть-чуть немного) вскрик. Но самообладание тут же вернулось к ней:
- Она сама... сама себя положила!
- Правильно. Чего ж здесь удивительного.
- Она дернулась и потянула меня за собой, пока не дотянулась до стола.
- Можешь взять нож и отрезать провод. Будем общаться, минуя телефонные линии.
- Сейчас, - раздались шаги, что-то щелкнуло.
- Андрей. - услышал я ее голос.
- На месте, - машинально ответил я, поворачивая стрелки часов. - Еще раз умница, не удивилась, что я не пропал.
- Начав верить, лучше верить до последнего.
- Слушай, ты так спокойна! Тебя действительно не удивляет такой способ связи?
- Нисколечко. Давай опрокидывай мир дальше.
- Сей мом, - Я представил огромную розу и послал ее ей. - Наблюдай и рассказывай. Посмотри направо.
- Ой, спасибо! Там розочка красная.
- Представь себе подарок мне. Если хочешь, конечно.
- Обижаешь, - через мгновение рядом со мной оказался аквариум с маленькими голубыми слонятами, которые плавали отчего-то как рыбы, при том еще и беззвучно ржали.
- Какой-то кислотный гифт, - обиженно сказал я. На том конце разрезанного провода вздохнули и аквариум трансформировался в летающую тарелку из фильмов. Тарелка слегка поднялась над столом и аппетитно запахла.
- Это твой ужин, - заботливо прокомментировала Жанна.
- Понравилось творить чудеса?
- Теперь кайф. Спасибо тебе огромное. Странно, я так явно все это ощущаю, словно всегда умела. Андрей, а я ведь должна сейчас по идее кричать от счастья. А честно говоря, никакой благодарности не ощущаю... ну и сволочь же я!
- Ладно, - прервал я сеанс ее саморазоблачения, - иди сюда, приглашаю на торжественную трапезу по поводу столь незаурядного случая в твоей жизни..
- Спасибо... а как?
- Через трубку вылезай.
- Ага, сейчас, - она тут же возникла из телефона и села прямо на столе, беззвучно смеясь. Я закрыл глаза и послал еще один подарок - гиацинтовый венок ей на волосы.
- Мерси тебе. Можно спросить? - Жанна осторожно спустилась со стола.
- Да.
- Как доказать, что это не глюк? Что я действительно сейчас у тебя в доме, а не сплю?
- Смотри и запоминай, - ответил я. - Вот моя квартира. Ты здесь не была. Когда действие кончится, я приглашу тебя в гости и ты узнаешь ее. Идет?
- Да, у меня больше нет вопросов, - коротко ответила она и в тот же миг в окно влилась огромная океанская волна, преображающая интерьер в бесконечный песчаный пляж. Велколлор заскулил, и я счел своим долгом отправить его обратно в квартиру.
- Купаться очень хотелось, - словно бы извинилась она.
- Да, размах свой ты несколько переоценила, - посмотрел я на бесконечность, простирающуюся вокруг и вдаль.
- Я даже не успела подумать...
- Ты не умеешь еще ей пользоваться, но она сама страхует тебя от плохих мыслей. От неэстетичного.
- Спасибо ей за это, - тщательно выделяя слова, откликнулась она.
- Смотри дальше, - во мне просыпался пыл учительствования. - Скажи, что находится, или пока находится, там где небо сходится с твоим пляжем?
- Горизонт!
- Верно, смотри.
В небе образовался огромный зонтик, немедленно вспыхнувший отчего-то синим пламенем и тут же растаявший.
- Вот это кайф. Гори, зонт! - радостно, как ребенок, закричала она. Фокус не замедлил повториться.
- А теперь вот это, - я выдумал себе в руке ручку с листком бумаги и написал ей, - повтори это слово, и он придет.
- Это глагол, - улыбнулась она.
- Еще как существительное! Убедись.
- Подстрахуй... - прошептала она с улыбкой террористки-любительницы.
- Ну! - требовательно сказал человек, стоящий на воде. Внешне он был похож на Карлсона, только вместо пропеллера у него спереди был...
- Ни хрена себе!
- Страшно? - взвыл подстрахуй.
- Да что вы, здорово просто. Хотите мороженого? - весело сказала Жанна, словно встретила закадычного школьного друга.
- Не помешает, - отозвался подстрахуй и осторожно подошел к нам. В возникший ящик мороженого он опустил одну из частей своего тела, немедленно принявшую соразмерный ему вид. Зато мороженое сгорело в столп дыма, взметнувшийся до неба.
- Он вам ходить не мешает? - заботливо спросила Жанна.
- А я никуда не хожу, - ответствовал подстрахуй, с видом невинного монаха усаживаясь рядом с ней.
- Как же вы существуете?
- Не существую я. Я возникаю. И исчезаю. Я кошмар ночной девственниц.
- Я не девственница, - пояснила Жанна.
- Ну а для тебя я и не кошмар, а так, собеседник.
- Так, собеседник! - вмешался я. - Вали на хрен!
Я не успел подумать. Подстрахуй взмыл в небо и беззлобно поинтересовался:
- Что именно - и на чей?
В руках его образовались устрашающих размеров вилы. Я быстро нашелся.
- Вагон гашеной извести. На хрен пернатый.
Над морем немедленно взвилась будтобыптица, но полет ее был недолог. С неба на нее рухнул целый товарняк. Подстрахуй в желании джиннить мои желания несколько перестарался.
- Я еще нужен? - поинтересовался он равнодушно.
- Уходи, - сказал я, теперь выбирая слова.
- Колбаси отсюда перпендикулярно, отваливай как сторож всемирного керосина от Шерлока Холмса! - безжалостно добавила изобретательная Жанна.
- А чего ему бояться? - изумился подстрахуй.
- Он же курит, - пояснил я, - так что быстро.
- Ой! Я попробую.
Мгновение спустя мы наблюдали видеоклип, не поддающийся описанию. Можно сказать только, что наш недавний собеседник в буквальном смысле превзошел сам себя. Мне же впрочем и того было довольно, что он исчез.
Жанна легла на песок и задумчиво посмотрела на меня:
- Давай закончим эксперименты с филологией... Ты так много не показал мне еще... целую Бесконечность!
- Что ты хочешь наблюдать?
Она мечтательно посмотрела вдаль:
- Можно загадывать любое желание?
- Абсолютно, леди. Надеюсь, хотя бы не Будду в сметане?
- Нет... Но ты правильно угадал, я хочу погулять по времени. Например, в Сарагосу год 1111.
- Ее тогда, вероятно, и не было вовсе...
- В любой другой год тогда, когда она была.
- Только пойдешь туда невидимой, не то за наряд свой, купальник развратный, попадешь в лапы святейшей инквизиции.
- Это разве проблема?
- Это не проблема для тебя. Но для них - будет проблема. Не могу же я позволить им тебя сжечь, придется их сжигать. А я, если разойдусь порядочно, становлюсь неуемным. Этак всю европейскую историю можно перевернуть. Нехорошо. Так что иди невидимая.
- Хорошо, Андрей. А ты что, не пойдешь со мной?
- Не обижайся, земная девушка. Но это путешествие тебе будет интереснее совершить одной, поверь моей экспертной оценке. Это не невежливость: ты ведь доверилась мне... а я прав и на этот раз. К тому же... Я очень не люблю Сарагосу. И хочу спать. Я подожду тебя здесь, а вечером возвращайся. Сможешь?
- Спокойной ночи, - она помахала мне рукой, и медленно, медленно, медленно расстаяла в воздухе. Спустя минуту на меня упал букет цветов и пошел целый цветочный дождь, заботливо укрывающий от бриза. Я потушил солнце и незамедлительно заснул.
Проснулся же спустя мгновение от нахлынувшего ощущения невозможной красоты. Мир вокруг светился и переливался всеми нежными цветами радуги, а заодно и ультрафиолетовыми зараз с инфракрасными, теперь их было видно. Такого чудесного мерцания я и не припомню. Я взглянул в небо, украшенное звездами. Светила осторожно и тщательно расположились в огромные буквы от края мира до края, меняя цвет, переливаясь, подмигивая и подобно колокольчикам на тихом ветру космоса звеня, звучали дивными голосами. Я впервые засыпал под звездным небом, сложившимся в надпись
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Телефон зазвонил снова. Солнце уже взошло и часы мои неопровержимо свидетельствовали: прошло около суток.
- Андрей! Это Жанна.
- Можно подумать, я тебя не узнал, земная девушка, - тихим голосом сказал я, - как там Севилья?
- Сарагоса... Восхитительно. Ты ведь знаешь, не существует слов, чтобы выразить мою благодарность; все, что я пережила...
- Вчера ты нашла достаточно неплохие...
- Это даже не тень от ощущения, жалкий огрызок, не стоит внимания. Слов действительно нет. Скажи, а это кончилось? Я гуляла несколько часов, потом задремала в беседке и во сне вспомнила, что вечером ты ждешь меня там, у моря, но очнулась снова у себя дома. Это кончилось?
- Вечер там наступает тогда, когда ты этого хочешь. Это во-первых. Ты испугалась опоздать и оттого прямиком перелетела в реальность своего мира. Оттого ты у себя дома, не у меня даже. Но ты помнишь мою квартиру, чтобы узнать ее при встрече?
- Да.
- Еще вопросы?
- Ты так все объясняешь, словно сам - оттуда... Как я могла тогда сомневаться, не прийти... Да, а телефон?
- Что телефон?
- Я продолжаю говорить с тобой с трубки, отрезанной от телефона.
- Тебе что, не нравится?
- Не смейся, Андрей! Это что значит, заморозка не совсем отошла или это и вправду теперь так... теперь так будем разговаривать?
- Не боишься сойти с ума? Посмотри на стену, где висел твой телефон. Он и сейчас там висит. И трубка на нем - неотрезанная. Еще чего мне не хватало, портить твое домашнее имущество!
- Хорошо. А та, с которой я говорю?
- Она исчезнет, едва только исчезнет необходимость в моих пояснениях. Не удивляйся, исчезнет себе и все. А теперь будет неприятно, готовься. Я опять же не знаю, что произойдет, но будет очень скверно. Я с тобой.
- Спасибо тебе.
- Я веду тебя. Будь осторожна. Выныриваем? Готова?
- Да, да, Андрей!
- Возьми стакан воды, холодной, и выпей. Ты ведь можешь по дому ходить с этим телефоном? Только когда будешь пить, сядь, и не вставай потом ни в коем случае.
- Я все сделала.
- Закрой глаза. Так? Открывай, не бойся.
- Я же говорю тебе: я не боюсь!!!
- Эти слова говорят лишь о том, - заметил я ей с упреком, - что глаз ты не открыла.
- Да, верно, - призналась она. - Открываю.
- Андрей! - позвала она спустя минуту. - Здесь ничего нет, вообще ничего.
- Не вставай и не двигайся. Сейчас все образуется.
- Ничего вокруг. Серая пелена и все...
- Акклиматизация, милая. Сейчас проявится иллюзия этого мира.
- Может, ну ее?
- Что же с ней поделаешь? Проявится, куда ж ей деться.
- Слушай! Ты правильно сказал, как фотография проявляется. Постепенно предметы вокруг возникают.
- Теперь раздевайся! - требовательно сказал я, и, представив ее удивленное лицо, добавил, - шагом марш в постель. Спать. Проснешься, позвони.
Подумал и добавил:
- С обычного телефона.
Я ушел по делам, зная, что проспит она никак не меньше восьми часов. И верно: спустя восемь часов и сколько-то минут раздался звонок.
- Я вправду сошла с ума. У меня мир вокруг черно-белый. Только некоторые вещи цветные, очень яркие, а так - все черно-белое. Вначале было страшно: я людей вообще не видела. То есть я слышу шум на улице, вижу проезжающий автобус, даже птиц на окнах. А людей нет. Они только шумят.
- Опять же, земная девушка. Вновь ты почти истины глаголишь.
- Потом они резко появились. А мир так и остался черно-белым.
- Еще несколько часов сна - и все нормализуется. Ты есть не хочешь?
- Жрать! Не есть, а жрать хочу жутко!
- Позвони мне, как проснешься. Приглашаю в ресторанчик, отметить возвращение.
- Отвратное событие! Только ты скрашиваешь мне тошноту неминуемости.
- Это и взаправду так. Целую. Жду звонка. Мир станет цветным, не переживай. Но ты - настоящий герой: так спокойно описывать все эти метаморфозы и не сдвинуться крышей. Другие на твоем месте видели в сто раз менее страшные вещи и при этом выли от ужаса. Ты переживаешь такой кошмар - и совершенно иронична. Ты прелесть, земная девушка. Ладно, спи. Я сейчас сам к тебе приеду. По моим подсчетам, пройдет именно столько времени, сколько надо. А сигареты у тебя есть?
- Да.
- Покурить попробуй. Не бойся, не стошнит.
- Я ничего не боюсь, я же говорила!!! - рассердилась Жанна, озорным взглядом глядя на немного незнакомый черно-белый мир вокруг.
Я положил трубку.
Пользуясь излишками времени, я предпочел по дороге забежать к Трофу, чтобы возможно застать там Даббилбобера Сумчатого, коего почитал со вчерашнего дня просто своим ангелом-хранителем, мистером Кстати. Однако Троф был один, зато непривычное одиночество его, сладким сахаром растворенное в чае пустой квартиры, вызывало прямо-таки спазмы разговорчивости. Пришлось общаться...
- Как у тебя развивается сюжет с незнакомкой? - поинтересовался Троф.
Что это с ним... могу поклясться, он интересовался совершенно искренне.
- Наверное третий день играю в любовь, - ответил я, - заметь, это кому-то может показаться циничным. Тому, кто меня не знает. Для меня это не меньше чем высшая мера - романтичности.
- Да, у тебя обыкновенно пошлые приключения случаются.
- Давно не случались. Скучно было. Я пытаюсь управлять приключениями, которые со мной случаются. Это единственное, в чем я преуспел профессионально.
- Отчего скучно, Андрюха?
- Понимаешь, сценарий до нее был одинаковый.
- Расскажи тогда произвольный типичный случай! - его активность в выяснении обстоятельств моей личной жизни уже начинала пугать.
- Ты чего это, ночь откровенности решил устроить?
- День, - поправил меня он и смиренно попросил:
- Расскажи какую-нибудь пошлятину. Увидишь, она на тебя самого отрезвляюще подействует, а то у тебя глаза стали, как у сексуально озабоченного маниака.
- Во-первых, - обиделся я, - мы с ней такими глупостями не занимались...
- Это еще пока...
- Это еще пока, - согласился я, - а во-вторых, я озабочен совсем не этим... Я вот не знаю как дальше жить, как это называется обычно у людей.
Минуту я чувствовал себя, словно на конноспортивном комплексе. Троф натурально ржал.
- Ой, извини. Тебе тем более надо рассказать самую любую пошлость, и тут же дурь романтическую тебе как рукой снимет.
- Если я и соглашаюсь это делать, - ответил я, - так исключительно из вечной своей любови ко всяческим экспериментам.
Некоторое время я думал.
- Самую любую пошлость, ну вот. Прошлой весной я в СВ катался в Смоленск. Да... вспомнилась же к чему-то такая чушь... именно эта, впрочем, к чему-то она да вспомнилась. С попутчицей, поедавшей меня глазами, аки кот поедает мышь, играли в карты... Она сама предложила - ухаживать все же несколько не в моем вкусе, как сам знаешь, а разговор то завязывался, то замирал, вот она и пошла в наступление. "На желание?", спрашивает - с наивностью столь же естественной, как воздушный шарик на морозном снегу. А я, обыкновенно уверенный в благосклонности фортуны, я ей проще предложил - на поцелуй. "Как это?" - хитро посмотрела она, словно понять давая, что сама прекрасно все понимает, все лучше меня...
- Просто если я выигрываю, ты меня целуешь.
- А если проигрываешь?
- Тогда я тебя целую.
И разве нет в том своеобычной справедливости? Она, кстати, оценила. Можно было быть пошлым - я ведь не уточнил, как там именно.
Но пошлым быть уже не хотелось.
Я, кстати, тогда выиграл.
Троф молча зааплодировал. Дав овации время стихнуть, я отметил со вполне удовлетворенным выражением:
- Дурь моя романтическая, как ты изволил выразиться, никуда не ушла. А вот я поспешно удаляюсь, видимо, в ту самую сторону, куда ты ей удалиться предлагал, - и с этими словами вышел в коридор.
- Не заморачивайся, и то славно, - заметил Троф, - приводи ее в гости, будем в карты играть.
- Возможно, - лениво пообещал я не то ему, не то захлопнувшейся двери.
- У тебя очень заспанный вид, - отметил я, глядя на Жанну и быстро проходя на кухню. - Я тут тебе еды всяческой принес, поход в ресторан отменяется, будем ужинать у тебя. Это справедливо с точки зрения мировой гармонии, согласна?
Она согласилась.
- С этой же точки зрения, раз я все это пер через весь город, то тебе, выходит - готовить. А я буду на тебя смотреть, и все будет не то что справедливо - идеально.
- Можно я хотя бы приму душ? - попросила барышня.
- Сначала прими сто грамм - и можешь идти. Не больше десяти минут, а то я есть захочу до невозможности, а невозможности были вчера.
Впрочем, между граммами и душем я-таки умудрился завлечь ее в чувственные объятия, но после отпустил и напутствовал:
- Это я к тебе не пристаю. Пока еще.
Молча она убежала, а дальше все было соответственно моим планам. Ужин - я имею в виду идеальный, буквально семейный, ужин. Ее ответный подарок, простой и безыскусный, но до слез милый. Мне не хотелось уходить, и она предложила остаться.
...Мне не хотелось уходить, и она предложила остаться. Странно было не заметить ее желания, болезненного желания, говорить едва ли не до рассвета, но это, судя по всему объясняется обыкновенным переутомлением пополам с перепоем.
- Да... Андрей, ты такой проницательный, - начала она совершенно неожиданным и несвойственным себе тоном, каким-то нелепым, извиняющимся, - Андрей, ты можешь понять меня неправильно, да скорее всего так и поймешь... Но я все тебе объясню!
- Ты плачешь? Вот глупость какая!
- Можно, ты еще раз совершишь волшебство, ты поймешь... А утром, я утром объясню, не сейчас, позволь мне.
- Ты плачешь, земная девушка? Что случилось, я второй раз спрашиваю?
- Не сегодня, только не сегодня. Останься... Я перепила, или от вчерашнего не отошла, но я как в сказке сегодня. Не хочу ничего объяснять, ты должен мне верить! Я же верила тебе!
- Я третий раз задаю самый обыкновенный вопрос: что случилось? К чему все это?
- Я боюсь, - сказала Жанна, - но чего боюсь, скажу завтра.
Более неудачной попытки улыбнуться я никогда не видел. Через секунду она зарыдала навзрыд и я молча взял ее на руки и отнес на диван.
- Здесь, останься здесь, пожалуйста. Со мной. А все остальное потом, завтра, утром.
Она схватила меня за руки и в этой позе заснула. Я освободился, укрыл ее и пошел курить на кухню.
- Андрей! - раздался ее голос из спальной.
- Да, я здесь. Если все это - попытки не доводить до физической близости, то они нелепы. Полный бред, земная девушка, чихать я на все это хотел. Не ожидал от тебя.
- Нет, ты этого хочешь. И еще больше я хочу, чтобы ты этого хотел. Я просто сегодня не могу почему-то менять, ничего менять не могу. А ты можешь меня сейчас обнять и заснуть? И не обижайся, я действительно люблю тебя так как невозможно любить, но и ты не считай меня такой дурой. Конечно же, дело не в тебе. И даже не во мне. Утром, все утром, тогда... - ее шепот был все тише, пока не оборвался на полуслове.
Так мы и заснули - весьма нелепая ночь в моей жизни, и не то чтобы облом, просто полное невладение ситуацией опрокинуло меня. Но она пообещала перестать плакать, только если я выкину все сказанное ей из головы. Производить подобные манипуляции с содержимым носителя индивидуального сознания мне приходилось не первый раз; более того, я находил в них особенное, свое собственное удовольствие, и согласился. В конечном счете мне пришлось закрыть ей рот поцелуем; мы мгновенно уснули.
Яркий дневной свет разбудил меня не утром, а уже днем. Жанна спала, но и сейчас, спустя несколько часов, я чувствовал, как она нервничает.
- Земная девушка, проснись! Время траха миновало! Время еды настает, проснись, труба зовет!
Она привстала на локте, с недоумением глядя мне в глаза.
- Ты прорицатель.
- Что же?..
- Про трубу это ты так правильно сказал... Скажи честно, ты не обиделся?
- Нет. Я пояснил, что не являюсь озабоченным - в отношении тебя не являюсь, во всяком случае.
- Это было понятно. Но молодого человека не может не обидеть подобное поведение со стороны девушки, к тому же затаскивающей его в постель. Я понимаю, что вчера бредила, да еще как бредила.
- Я все равно не обижен. У меня важнее дела есть, чем обиды какие-то.
- Сначала завтрак.
- Обед уж скорее...
- Какая разница? С тобой я избавилась от времени.
Она молчала где-то час после этого, я же специально не спрашивал ее ни о чем.
- Давай так, - сказала она, когда я уже готов был сказать что-нибудь финально обидное и убежать из ее дома навсегда, - на том самом месте, сегодня вечером, я тебе все объясню. Я буду думать, как сказать, не хочется повторить вчерашнее... бессвязное... бессвязный бред этот весь. Придешь? Я клянусь, тайн между нами больше не будет - никогда. В семь часов. Прости, Андрей. Теперь мое время дарить таинственные подарки. Придешь, посмотри для начала, что лежит на том самом ящике.
- Да письмо там будет лежать, ясный свет, - мрачно сказал я, - слушай, я отчаянно не понимаю, что за белиберда с тобой происходит. Я лично в этом участвовать отказываюсь. Приходи в себя и тогда звони, если конечно захочется. А пока - пока...
- Андрей, - встала она, - я поверила тебе и пришла, хотя со стороны это была тоже белиберда, розыгрыш, пошлость - все могло показаться. Прошу тебя, любовь моя, поверь мне. Сегодня в семь часов тебя будет ждать письмо. На месте нашей первой встречи. И тогда мы посмотрим, что делать.
- Спасибо тебе, мой единственный, мой проницательный... - попрощалась она уже на пороге. И опять - шепотом.
В семь часов я вскрыл конверт, лежащий на том самом ящике, где еще недавно хранились мои первые подарки. Честно говоря, я все понял, едва взяв его в руки; вернее, сердце поняло. Я не удивился. Но так называемый разум закрылся на капитальный ремонт и ждать от него каких-нибудь сигналов жизнедеятельности оказалось делом пустым и напрасным.
"ВОТ ТАК, ЛЮБИМЫЙ МОЙ, НЕБЕСНЫЙ, ЗАМЫКАЕТСЯ КРУГ. ТО ЖЕ МЕСТО И ВРЕМЯ... ТЫ ПОДАРИЛ МНЕ СКАЗКУ НАЯВУ... Я ЖЕ МОГУ ПОДАРИТЬ ТЕБЕ ТОЛЬКО ДЕШЕВУЮ ДРАМУ С ПРОТИВНЫМ ПРИВКУСОМ НЕОРИГИНАЛЬНОСТИ, ПОЛНОЙ НЕОРИГИНАЛЬНОСТИ. МЕНЯ УЖЕ НЕТ, ВЕРНЕЕ Я ЕСТЬ В ТЕХ СТРАНАХ, ГДЕ МЫ БЫЛИ С ТОБОЙ. ПРОСТИ, Я ОКАЗАЛАСЬ СЛАБОНЕРВНОЙ И ГЛУПОЙ, Я НЕ СМОГЛА СКАЗАТЬ, А ТАК НАДЕЯЛАСЬ, ЧТО ТЫ ПОЙМЕШЬ БЕЗ СЛОВ. НО В ТВОИХ СЛОВАХ Я ВСЕГДА ЧИТАЛА СВОИ МЫСЛИ И ЗНАНИЕ, КАК ПОСТУПИТЬ - КОГДА САМА НЕ ЗНАЛА, КАК. И СЕГОДНЯ УТРОМ ТЫ, НЕ ЖЕЛАЯ НИЧЕГО, КРОМЕ КАК РАЗВЕСЕЛИТЬ СВОЮ СБРЕНДИВШУЮ (Я ПРАВИЛЬНО НАПИСАЛА?) ПОДРУЖКУ - СКАЗАЛ, ЧТО ДЕЛАТЬ. ТАК НЕ МОЖЕТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ. ЭТО ДЕНЬ МОЕГО РОЖДЕНИЯ НА НЕБЕ, ПРОСТИ ЧТО ВСЕ ТАК СБИВЧИВО. ТЫ ПОНЯЛ? Я БОЛЬНА, И НЕ СТРАСТЬЮ НИКАКОЙ. ПРАВДА, ЛЮБОВЬ К ТЕБЕ НАСТОЛЬКО ВЕЛИКА, ЧТО Я ЕЕ ПРОСТО НЕ МОГУ В СЕБЯ ВМЕСТИТЬ. А ЧТО МОГУ? ТОЛЬКО ТУ САМУЮ БОЛЕЗНЬ, КОТОРОЙ ПОСВЯЩАЮТ КОНЦЕРТЫ. Я НАДЕЮСЬ, АНГЕЛ МОЙ, ЧТО ХОТЯ БЫ ПИСЬМО МОЕ НЕ ПОШЛЫЕ ДЕВИЧЕСКИЕ СЛЕЗЫ. У МЕНЯ НИКОГО НЕ БЫЛО И НЕТ, КРОМЕ ТЕБЯ. А СЕЙЧАС - ТРУБА ЗОВЕТ, ТРУБА КРЕМАТОРИЯ. НО НЕ ПРИХОДИ ТУДА - НИКОГДА. ТЫ НЕ ДОЛЖЕН СТРАДАТЬ И НЕ ДОЛЖЕН ЖАЛЕТЬ. ТЫ ДОЛЖЕН УЛЫБАТЬСЯ, ЕСЛИ Я УВИЖУ ТЕБЯ ПЕЧАЛЬНЫМ, ЭТО БУДЕТ ХУЖЕ ЧЕМ УМЕРЕТЬ. ТЫ САМЫЙ САМЫЙ САМЫЙ. У МЕНЯ НЕТ СЛОВ. ДАВАЙ ТЫ БУДЕШЬ УЛЫБАТЬСЯ, ПООБЕЩАЙ МНЕ. МЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО ВСТРЕТИМСЯ. ТАМ, ГДЕ НЕТ БОЛИ. Я УВЕРЕНА ЧТО ВСЕ ДЕЛАЮ ПРАВИЛЬНО. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!"
Еще что-нибудь? В тот день была еще одна история, совсем маленькая. Дома в почтовом ящике меня ждало еще одно ее письмо, совсем короткое.
"Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ И ТЫ ЭТО ЧУВСТВУЕШЬ!!!!! ВЕДЬ ПРАВДА?"
На этом записи инопланетного туриста (а я верю, что Андрей им и вправду был) обрываются. Нас заносит на эту планету непостижимым ветром из самых отдаленных углов вселенной. И даже тот ветер, что качает сейчас застенчиво мою форточку, возможно, пришел из невероятного далека, оттуда же, откуда пришла на землю такая невыносимая красота, как Жанна. Я ее никогда не видел, разве что ее отражение в безумных глазах Бельфабона, а еще на фотографиях, которые вместе с его записками передали мне друзья после всего, что произошло. Скорее всего, он написал для собственного успокоения, пытаясь еще раз пережить эти три дня, потом оставил в гостях у Трофа - сказал, будет смешно. Только просил передать запечатанный пакет мне, а я появился там только на следующий день.
Если быть совсем последовательным, то необходимо упомянуть о существовании еще двух манускриптов, посвященных этой истории. Первый - записка лично мне, с ненужными совсем благодарностями за метахимические вещества ense etrana, в создании которых я принимал некоторое участие... Второй - протокол о хищении в специальной закрытой лаборатории штамма вируса СПИД, не знаю уж, как ему это удалось, разве что сквозь стены вошел, или просто заплатил хорошо (ни одно ли это и то же по большому счету?), но он унес смертоносную вакцину в шприце, и даже появился с этим шприцем у Трофа, когда передавал для меня запечатанный пакет. Множество историй повидал я, но эта кажется мне все же причудливой, несмотря на всю неожиданность банальности, прервавшей ее. Но так банален ветер, разрушающий волшебные замки, развевающий чары - зато их ослепительный запах будет разнесен на мили и столетия в память о том, что стоило самой безумной жертвы и двух молодых жизней, которых потребовало Небо, чтобы еще некоторое время пахнуть сказочными странами и манить стаи ангелов вниз а стаи птиц - вверх. Такова участь человеков: дым.
Дабб.С.
© Сергей Дунаев, 2000-2003.
© Сетевая Словесность, 2000-2003.
 |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 23.07.2003 Сегодня в РЖ В двух кликах отсюда Служитель гармонии Сепаратизм: идейные истоки, современное состояние, пути преодоления Переосмысляя "левизну" Музыка и кризис. Антагонизм существительных Наука и жизнь в зеркале "устной истории" Хорошее чтение в плохую погоду Не о войне К философии террора Критика нечистых идей Журнальное чтиво. Выпуск 139 Которые которых, Или дерррская дивченка о спаме - снова! - 2 Чеченская диалектика Которые которых, Или дерррская дивченка о спаме - снова! Хуличка Хурениточка, или Не великий, но провокатор О политической реформе Украины "Жизнь моя прошла относительно бесцветно..." Легитимное насилие и национальный интерес Речь и дитя Поэт Рыжий - синие облака
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|
|
|
|
