Наступило 25 декабря, Рождество и день годовщины свадьбы Антона с Наташей. Было снежно, но не холодно - самая что ни на есть прогулочная погода. Для Эльи день ознаменовался тем, что у него страшно болела левая нога, поэтому ходить пришлось прихрамывая и временами опираясь на Эгоря. Зато новое развитие получила тема сложных отношений между лицами одного и того же пола: в ответ на какой-то мой провокационный вопрос Т.Н. сказала: "Вот если бы ты стал приставать к Диме Тихонову..." Не успела она договорить, как Элья уже стоял рядом с Димой, обнимал его за плечи и вел с ним душевный разговор. Дима был так удивлен взрыву смеха, тут же раздавшемуся за нашими спинами, что пришлось ему объяснить, в чем дело. "Чтобы ты приставал? Ко мне? Всегда пожалуйста!" - радостно крикнул Дима.
(Пока я обнимался с Димой, к нам подошел Митя Алешковский. Увидев это, Т.Н. слегка побледнела. "Что вы скажете теперь?" - полюбопытствовала Наташа. "Если быть либеральной, - мужественно ответила Т.Н., - то уж быть либеральной до конца".)
В этот день мы осматривали изнутри все, что есть в Кремле: Софийский собор, Грановитую палату и музеи. София нас впечатлила не особенно - почти вся ее роспись датируется XIX веком и ничего уникального собою не представляет; исключение представляет угол, в котором сохранилось потрясающей выразительности изображение Константина и Елены XI века ("Мартирьевская паперть") и несколько неопознанных фрагментов (так, на одной из стен из-под побелки явно были видны чьи-то красные ноги). В очередной раз подумалось про запретный плод: "Константин и Елена" приковали наше внимание не только тем, что были созданы гораздо раньше и нарисованы талантливее всей остальной росписи - но и в большой мере тем, что краски были не так ярки, что всматриваться в них надо было куда пристальнее и перед нами была лишь тень того, что скрыто от нас.
Помимо Софии, нас впечатлила выставка "Спасенные фрески" (огромное количество фресок новгородских церквей, - в т.ч. церкви Спаса на Ковалеве - восстановленных супругами Грековыми буквально по крупицам) и археологические находки, среди которых примечательны почти все - и избирательный бюллетень времен новгородской республики, и рисунок новгородского мальчика (изобразившего человека с 6 и 7 пальцами), и берестяные грамоты; наивный слог некоторых из них явно напоминал теперешний псевдо-"новорусский" стиль: "А боярин Василий, мы его в хозяева не хотим; не наш человек" (ср.: "Кто беспредел творит, тот всей братве работать мешает; не по понятиям").
- Фотографии всех находок
Затем мы вновь перешли Волхов и направили свои стопы в сторону церкви на Красном Поле - там были обещаны фрески вроде бы XI века. Мы устремлялись то левее, то правее, но нашей церкви никак не было видно (попадались другие, но все не те). Прогулка продолжалась не один час и была культовой в полном смысле слова: мы никак не могли достичь цели, но сам факт длительного похода в ее сторону вполне заставлял проникнуться ощущением важности похода, ну и гипотетической цели тоже. "Цель - ничто, движение - все", - усмехалась по этому поводу Тамара Натановна.
Тем временем добрые люди давали нам все больше советов, в какой стороне можно было бы поискать нашу церковь; Игорь с Антоном даже забирались на возвышение, пытаясь что-нибудь углядеть вдали, и вроде бы увидели за полем искомый купол. Мы устремились туда, но церковь опять оказалась не та и к тому же закрытая. Это не помешало некоторым детям обежать ее по часовой стрелке с целью удачного замужества впоследствии, но в целом наша команда была ощутимо изнурена; автор этих строк попросту лег на снег по причине больной ноги, Дима же Тихонов от отчаяния стал взбираться на некие развалины, но до верху не добрался.
Время шло к 16-00 (час обеда), а мы еще не начали двигаться назад. Неподалеку от развалин и от запертой церкви оказалась автобаза местного отделения связи; Тамаре Натановне и группе товарищей удалось договориться с парой машин о том, чтобы нас довезли до гостиницы. В начале пятого вся честная компания пошла в столовую обедать, мы же стали готовиться к походу в ресторан, отметить годовщину свадьбы Наташи и Антона. В виде аперитива мы распили у Маши в номере бутылку "Шуйского сувенира" (его мы с Антоном приобрели в Угличе в музее водки); от него нас немного разморило, но тем больше было причин встать и пойти. По предложению Т.Н., был выбран ресторан "При дворе" - туда отправились Антон и Наташа, мы с Игорем, Маша Терещенко, Маша Хлюстова и Тамара Натановна. Игорь был с вещами - ему предстояло попасть с бала на корабль.
Еда в ресторане оказалась вполне вкусной, вот только готовили ее долго. За соседними столами происходила корпоративная пьянка - некий человек типа Игоря Малашенко или Олега Дрюкова произносил длинные речи, каждая из которых завершалась вручением коробки конфет тому или иному сотруднику, а также объятиями и поцелуями. Особенно поразила наше воображение дама в синем платье с меховой накидкой на плечах - с этой накидкой потом танцевали по очереди все, кому не лень. Наконец нам принесли нашу еду, и мы смогли выпить по знаменательному поводу, собравшему нас вместе. Первый тост за "именинников" был Тамары Натановны, второй - мой, а дальше мы выпили за Игоря, и я проводил его до дверей. Даже подал пальто. Вскоре нас покинула и Т.Н.
Тем временем корпоративная пьянка разгоралась, а на сцене появились музыканты: клавишник и двое разнополых вокалистов. Он пел голосом Вячеслава Шуфутинского, она - Ларисы Понаровской (sic!), синтезаторщик же тихо и скромно делал свое дело. Иногда они пели на три голоса - на удивление прилично ("Ну прямо Богемная рапсодия!" - радовался Антон). Репертуар, однако, удручал, и мы с Машей Терещенко решили заказать музыкантам хоть одну приличную песню в виде символического подарка нашим друзьям. Певица предложила "I will always love you" - мы отказались и предложили хотя бы "Yesterday" - но она не знала слов. В итоге сторговались на "Гудбай, Америка" - банально, зато исполнение превзошло все наши ожидания.
Во-первых, вокалист объявил в микрофон: "Друзья поздравляют Антона и Наташу с годовщиной свадьбы и желают им долгих счастливых лет совместной жизни. Для них мы поем следующую песню..." - точь-в-точь как в "Бриллиантовой руке" или "Мимино". (В ответ на это за соседним столом раздался взрыв смеха - в их компании тоже имелись Антон и Наташа, только женаты они не были. Усатый Антон, кстати, потрясающе плясал, размахивая локтями.) Во-вторых, исполнение вышеозначенной песни в улично-кабацких, а отнюдь не романтических, интонациях произвело на нас мало с чем сравнимое эстетическое впечатление; теперь бурный смех был уже за нашим столом.
В десятом часу мы вернулись в гостиницу; Тамара Натановна собиралась рассказать детям об истории Новгорода, а затем, возможно, попеть песен. Однако слушать ее пришли далеко не все, о пении и речь не зашла; ну и ладно. Антон постепенно задремал, Т.Н. пришла в номер к Маше смотреть "Скорую помощь" - скоро к ним присоединился и я. Время шло к отбою, и пока Т.Н. досматривала любимый сериал, мы с Машей отправились на второй этаж проверить, перешли ли уже дети к водным процедурам.
В номерах же наших расчудесных школьников творились любопытнейшие вещи (к тому же, заболевшие накануне стали выздоравливать и наверстывать упущенное): у одной девушки была истерика, и позднее она даже перед Тамарой Натановной настаивала на том, что лишь один конкретный молодой человек может привести ее в чувство и его присутствие ей необходимо; в другом номере разбили плафон. В третьем размешивали кипяток казенным градусником, который почему-то лопнул, и ртуть растеклась по полу. В четвертом на столе красовалась полупустая бутылка фальшивого красного вина. В пятом было изъято пиво (причем на следующий день некоторые интересовались, куда мы его дели и не вернем ли его). Так что в этот вечер никому не было скучно, особенно сотрудникам гостиницы. Худо-бедно утихомирив детей, мы просидели с Тамарой Натановной часов до двух в номере у Маши, беседуя о проблемах гуманитарного образования, о конфликте поколений, о правильных и неправильных родителях и др.
