Как мы ездили в Плес 29 апреля

Искусство калькуляции
или
Как мы ездили в Плес 29 апреля - 2 мая 2000 г.

Тамара Натановна

Тамара Натановна Эйдельман. Мысль о поездке в Плес пришла мне в голову еще в декабре, когда я побывала в этом чудеснейшем месте с иностранцами. Я тут же начала вести переговоры с тетечкой из местного турбюро. Она страшно обрадовалась и завела меня на Станцию Юных Туристов (в дальнейшем СЮТ), где мы и должны были жить. Вместе со мной СЮТ осмотрела голландка и чуть не умерла от ужаса, за что я ее сразу же ужасно запрезирала.

Весь год я объясняла деткам, в какое замечательное место мы поедем на майские праздники, и они все радостно соглашались. Но, когда приблизился май, оказалось, что все разъезжаются на Канары, и в Плес поехало только 17 человек детей, да мы с Ольгой Маратовной, да Чайник (Илья, то бишь, Овчинников). Ну что же, зато лучшие люди были с нами в этой поездке.

Ехали мы туда и обратно на автобусе, а автобус, как известно, это место, где происходят увлекательные вещи. Во-первых, в очередной раз выяснилось, что мочевые пузыри учеников гимназии # 1567 не выдерживают ни малейшего напряжения. Так как все в автобусе все время ели и пили, то беспрерывно донимали водителя требованием остановиться. Ехали мы ужасно долго - часов 8, и водителя достали за это время ужасно. Ему, бедняге, пришлось вести машину, вцепившись изо всех сил в руль и делая вид, что он не замечает, как рядом с ним на коленях стоит Мручок и Катя Шалмина и умоляюще попискивают, намекая на то, что им в пятнадцатый раз хочется писать. Впрочем, все кончилось хорошо, не считая того, что, когда мы уже поздно вечером искали дорогу в городе Иванове, то нашим молодым людям, вышедшим из автобуса все с той же целью, местные жители захотели накостылять. К счастью, им это не удалось.

В том же автобусе мы с Ильей выяснили, что в нашей жизни существует совершенно мистический персонаж - Владимир Александрович Писемский. Оставляю здесь место для Ильи, так как он ближе знаком с этим, судя по всему, сверхъестественным персонажем.

Владимир Александрович был моим руководителем практики в 1994 году, о которой я не помню почему рассказывал Тамаре Натановне по дороге в Плес. (Главное его достоинство заключалось в том, что он почти нами не руководил и лишь время от времени просил спеть ему песню "На маленьком плоту".) Вдруг моя учительница оживилась и стала спрашивать: "Писемский - это такой сумасшедший, большой, бородатый? Со впавшими бегающими глазками?" "Ну да, и с типичным ленинским лбом", - ответил я. Т.Н. ненадолго потеряла дар речи, после чего радостно сообщила: "А ведь благодаря ему мы едем в этом автобусе!" Выяснилось, что мама одного из учеников порекомендовала Тамаре Натановне Писемского как человека, который может помочь с автобусом; чудесный Владимир Александрович назначил ей встречу в метро для передачи крупной суммы денег. Придя на встречу, Т.Н. спросила, не даст ли В.А. ей расписку, на что он ответил: "А зачем? Для шофера гарантия, что вас я прислал, а для вас гарантия, что меня прислала ваша знакомая". Тамаре Натановне осталось лишь покориться, и Писемский не надул: с автобусом не было накладок.

Главное! Из Плеса мы вернулись в Москву 2 мая вечером, а днем позже, проезжая на поезде "Москва-Варшава" станцию Орша, я высунулся из окна поглядеть на проституток. На соседнем пути стоял поезд "Брест-Москва", а рядом с ним возвышался Владимир Александрович и, натурально, косил правым глазом направо, а левым - налево! Долго я взглядом его провожал...

Когда поздно ночью мы прибыли в Плес, глаза у меня открылись, и я поняла, что голландка была права. СЮТ оказалась ужасной хибарой, где все разваливалось, не запиралось, не отпиралось, и к тому же по этому зданию бродило огромное количество пьяных, начиная с десятилетних (!) и кончая людьми предпенсионного возраста. В частности, в номере "люкс", где стоял холодильник, на диване спал какой-то страшный человек. Как нам объяснил сторож, это его друг здесь отдыхал. Нас с Ольгой Маратовной поместили в крошечную клетушку, стены которой были исписаны разнообразными афоризмами увлекательного содержания. Марат Мамяшев и Вася Чепелевский начали с того, что заперлись изнутри в своем номере, после чего открыть дверь уже было невозможно. Им пришлось вылезать в окно (их любимое занятие, насколько я могу судить), и затем коротать ночь в компании с Чайником и Алешей Дурново.

Впрочем, на мой взгляд, боевые условия людей только сближают. Кроме того, культуру, как известно, надо познавать, преодолевая трудности.

Что мы блистательно и проделали. Все, что находится в Плесе за стенами СЮТ - совершенно замечательно. Во-первых, там дивно красиво. Во-вторых, нам очень интересно рассказывали о Плесе и о всяческих древностях. Все дни было ужасно холодно и дул очень сильный ветер, что, опять же, на мой взгляд, придавало нашей поездке особо романтический характер. Наибольшее удовольствие я получила от занятий в музее "Русский дом" - в котором, несмотря на такое ужасное название, было совершенно замечательно. В первый день нас здесь встречала бабушка Прасковея, которая рассказывала, как она живет в этом доме. В ее рассказе все время упоминался ее муж Никанорушка, который в тот момент отсутствовал, так как отправился в лес за дровами. Когда, наслушавшись всяких замечательных рассказов, мы вышли из музея, то увидели, что по дороге под горку идет весьма нетрезвый гражданин. На что Илья со свойственным ему замечательным чувством юмора заметил, что это, очевидно, и есть Никанор.

С этого момента в мифологии гуманитарных классов появилось новое существо - Никанор. Или даже, вернее, целый разряд существ - никаноры. Город Плес в то пасхальное воскресенье был полон никаноров - они лежали под каждым забором, а по городу не спеша разъезжала милицейская машина, подбирала их и развозила куда следует.

В следующие дни мы еще несколько раз были в "Русском доме". Именно там была сделана эпохальная фотография Марата Мамяшева и Кати Петрушиной. Кроме того, там мы получили возможность слепить горшок, порубить средневековым топором и посверлить средневековым сверлом. Мое сердце историка радовалось неописуемо.

В СЮТе тоже были свои радости. Прежде всего, было очень приятно то, что в наше распоряжение предоставили здоровенную комнату, где можно было укрытся от всех пьяных, и Чайник там каждый вечер пел. После отбоя мы с ним перекрывали коридор партой, за которой, несмотря на ее непосредственную близость к туалету выпивали и закусывали, а также составляли список наших поездок и предавались воспоминаниям. Было очень здорово. Удовольствие портили только многочисленные нетрезвые персонажи, все время пытавшиеся прорваться мимо нас в сортир. Сторож сидел в люксе, смотрел эротический фильм и издавал неописуемые звуки. Может быть, компьютерного мастерства Ильи хватит на то, чтобы воспроизвести эти звуки - но боюсь, что даже ему это не удастся.

В последний день все признали, что красоты города Плеса с лихвой искупают ужасы пребывания в СЮТе. Может быть, кто-нибудь думал по-другому, но признаться побоялся.

На обратном пути все опять хотели писать. На этот раз водитель остановился только после того, как сводный хор, под руководством И.С. Овчинникова трижды спел песню "Кондуктор, нажми на тормоза".

Честно говоря, я бы возила своих учеников в Плес каждый год, так мне там понравилось. Но надо только дождаться появления там более человеческого жилья. Вот, пожалуй, и все. Продолжение следует.

Илья Овчинников

Огромное спасибо Тамаре Натановне за текст, написанный на одном дыхании и вполне передающий драйв той поездки. Ниже - чуть меньше драйва, чуть больше цифр и фактов.

Вселиться на СЮТ было непросто. На всей турбазе было примерно по полтора комплекта ключей от каждого номера, но какой от какого - никто не знал точно. Одни ключи не подходили никуда, другие подходили сразу к нескольким номерам, но не вынимались из замочных скважин. В результате в номере со мной оказался не только Алеша Дурново, но еще и Марат с Васей. В то время как бывший ученик моего лучшего друга стойко молчал, Марат не скрывал своего разочарования: "Ну надо же! Блин, какой облом! Нет, ну какая непруха!" - то и дело вздыхал он. Поскольку мы с Маратом были неплохо знакомы по Ярославлю, я спросил его, чему он так расстраивается, ведь я еще не успел ничего запретить. "Ну ты ведь небось не разрешишь в окно вылезать?" - спросил Марат. Мне не хотелось его огорчать, но здесь он попал в точку. Вскоре мы легли; время от времени Марат продолжал вздыхать.

Утром 30 апреля, едва я успел проснуться, Марат сделал 26 отжиманий (в одежде и ботинках). За завтраком Тамара Натановна рассказала, что проснулась ночью от неправдоподобной тишины: "Я не сомневалась, что в этой-то тишине и происходят самые страшные безобразия, и напрягала свой слух как могла. Однако не слышала ровным счетом ничего и от этого нервничала еще больше". Сидевший рядом Дима Тихонов спросил вкрадчиво: "А во сколько это было?" Кроме того, Т.Н. поделилась любопытным наблюдением насчет хозяев турбазы: когда она сказала одному из них, что нас приехало 20 человек (вместо обещанных 21), то собеседник испуганно воскликнул: "Да как же я калькулировать буду!" Мы предположили, что он либо валяет дурака, либо (что вернее) - сам дурак, но правильным был третий вариант ответа: поскольку с индустрией развлечений в Плесе слабовато (о чем ниже), одним из любимейших дел у местного населения была калькуляция. Так, когда мы пришли в столовую обедать, нам подали 21 обед. "Вы знаете, нас приехало двадцать, - сказала Т.Н., - так что завтра/послезавтра можно готовить на один обед меньше". "Ну что вы, - улыбнулась заведующая, - уже ведь проведена калькуляция, так что этого никак нельзя изменить. Да неужели никто из вас не съест лишний обед!" Охотников не нашлось, хотя по сравнению с Ярославлем обеды здесь были вполне приличными. Мне больше всего нравились яблоки.

После обеда мы с Тамарой Натановной и Ольгой Маратовной втроем совершили ритуальную прогулку - искали бар. Было заранее ясно, что баром здесь и не пахнет, однако на носу был Первомай, солнце кое-как светило, у детей было аж полчаса личного времени, и очень хотелось в воскресный денек на полчасика присесть, расслабиться, выпить чашку кофе или 100 грамм. Но бар (закрытый) мы нашли лишь в последний день за час до отъезда, а не помешал бы он еще и потому, что в Плесе было потрясающе холодно. Температура стремилась к нулю, а ледяной ветер с реки делал погоду ещё холоднее, и силы он был небывалой: когда Митя Харитонов, стоя на вершине холма, решил открыть зонтик Ани Кадышевой, то через секунду в руках у него оказался пучок железных палочек разной длины. (Эти палочки Митя привез домой и клятвенно обещал зонтик починить.) В этот момент я окончательно убедился в том, что плавки можно было оставить в Москве.

"Непобедимая нога"

После встречи с Прасковьей и виртуальным Никанором мы возвратились на турбазу. Марату с Васей предоставили отдельный номер; не веря своему счастью, они немедленно переселились в него. "Наконец-то высплюсь", - решил я, но обломался: отселившись, Марат быстро соскучился и пришел в наш номер. Так я и засыпал - Алёша Дурново задумчиво что-то говорил, Марат играл на моей гитаре, а мне думалось - вот какая ты, жизнь во всей твоей полноте!

По окончании ужина, как было указано выше, мы музицировали в течение пары часов с лишним. Одним из хитов этой поездки неожиданно для меня стала песня "Игорь on the parapet", более известная нешироким массам как "Игорь упал с моста". (Историю ее создания при случае стоит рассказать отдельно.) Мало того, что в следующие дни публика просила ее еще не раз, - так оказалось еще, что "Игоря" помнят Марат и Вася, слышавшие его на концертах нашей группы в 1996 году (учились они тогда, соответственно, в 7 классе). Я только и мог рот открыть, в ответ на что Тамара Натановна назидательно продекламировала: "Нам не дано предугадать..."

После 23-00 дети стали укладываться спать; я зашел в наш номер, дал Алеше Дурново для проформы несколько указаний ("баб не водить, матом громко не ругаться, на вынос не разливать" и т.п.) и услышал за спиной странные звуки. Обернувшись, я увидел привидение - оно сидело на стуле, завернутое в синий плед, и было похоже на Диму Тихонова. Меня ненадолго покинул дар речи, привидение же зашептало умоляюще: "Подожди, подожди, подожди! Мне девушки из комнаты напротив обещали кофе!" Оставить надолго Алешу в комнате с привидением я не мог, поэтому бежать за кофе пришлось мне, а тем временем у двери нашего номера стала в боевую позицию Ольга Маратовна. "Выжди пару минут, - посоветовал я ночному гостю, - иначе одному из вас придется плохо". Привидение, однако, оказалось нетерпеливым и, не высидев и минуты, рванулось навстречу опасности: в облике Димы Тихонова оно вышло из нашего номера неторопливой светской походкой, глядя куда-то в пространство, и удалилось в направлении женской уборной. Ольга Маратовна, как и я, потеряла дар речи, в надежде обрести который пошла спать. Мы же с Тамарой Натановной приступили к патрулированию.

Патрулирование протекало вполне традиционно и спокойно, особо отметить следует два момента: во-первых, нами был составлен практически полный список наших поездок, явившийся основой данного сайта. Во-вторых, среди двух часов бдения были несколько минут, несомненно указывающие на то, что время, пространство и отношения в наших поездках протекают совершенно иначе, чем при нормальных условиях: в первом часу ночи мимо нашей парты проследовал в направлении мужской уборной Митя Харитонов (что было само по себе вопиющим нарушением дисциплины, поскольку всем давно полагалось спать). Порицать его мы не стали, напротив - предложили кулича и завели душевный разговор; Митя не удивился, от кулича отказываться не стал. Когда он нас покинул, я предложил Тамаре Натановне пойти дальше (придвинуть нашу парту ровно под дверь девичьей спальни, разговаривать не приглушая голоса, громко звенеть бутылками и приговаривать "Эх, хорошо пошла!") - надеюсь, в следующей поездке мы так и поступим. Вскоре я остался на посту один, что не укрылось от внимания некоторых девушек, тут же рванувших в мужскую спальню. Более сознательные (числом 1) быстро вернулись на исходные позиции (бормоча себе под нос нечто вроде "...и совершенно нечего там делать..."), а менее находчивые (числом 2) вскоре были схвачены Тамарой Натановной, совершавшей Окончательный Обход. Ради любопытства я также посетил мужскую спальню, но то, что я там увидел, с трудом поддается. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Утро 1 мая было ознаменовано отсутствием света и воды (то вместе, то поврозь, а то попеременно), а также еще более холодной погодой, нежели накануне. Шел снег - это придавало особый колорит лесным курганам, осматривать которые мы отправились после завтрака. Затем мы посетили музей "Средневековый Плес", столовую, поискали бар и прослушали лекцию о мифах и костюмах, во время которой и была сделана эпохальная фотография: лектор П.Н.Травкин выбрал двоих из нас, одел их в средневековые костюмы и по ходу дела привешивал к костюмам разные аксессуары, объясняя, зачем был нужен каждый из них. Катя Петрушина и Марат Мамяшев по праву стали героями дня. По возвращении на СЮТ мы с Маратом долго говорили про html, про Java-appletы, про подчеркнутые и неподчеркнутые ссылки и про многое другое. Маша Хлюстова слушала нашу беседу с живым интересом.

К вечеру электричество с водой появились, и далее культурная программа происходила по плану; после 23-00 дети стали укладываться спать. Мне захотелось поделиться с Тамарой Натановной рассказом о Привидении, для чего я пригласил ее в наш номер: представляете, говорю, укладываю вчера спать Алешу Дурново и слышу за спиной шорох. Оборачиваюсь - и вижу... В этот момент мы с Т.Н. обернулись и увидели привидение - завернутое в синий плед, оно сидело ни живо ни мертво на стуле и было похоже, как ни странно, на Диму Тихонова. Дар речи на секунду покинул всех троих. Т.Н. решила, что фокус закончен, скептически улыбнулась и вышла - уже потом она поняла, что в гости в этот вечер никого я не ждал. "Извини - кажется, я тебя подставил?" - спросил я у привидения. "Ничего, ничего, - зашептало оно, - скорей сходи к девушкам и возьми у них прибор ночного видения!" На этот раз, однако, ночному гостю пришлось уйти не солоно хлебавши - с прибором :o) его обломали. Мы же с Тамарой Натановной приступили к патрулированию.

Патрулирование на этот раз было оживлено тем, что сторож Леонид сидел в люксе и, натурально, смотрел эротический фильм "Романс": то и дело из люкса доносились характерные вздохи и на их фоне - кряканье Леонида. Как только Т.Н. ушла спать, Леонид прибежал с вытаращенными глазами: "Командир, зайди хоть на пять-десять минут, погляди кино! Я такого в жизни не видал!" Я зашел, быстро понял, что фильм мне известен и что Леонид действительно ничего подобного в жизни не видал, - и вернулся на свой пост. Однако сторож не оставлял меня своим вниманием; вскоре он появился вновь и спросил: "Вы сами-то кто будете? Преподаватели? А я ведь тоже преподаватель!" "Ух ты, - заинтересовался я, - и что же вы преподавали?" "Вождение танка! - гордо ответил Леонид. - А знаешь, кто со мной служил в армии? Даже евреи!" Про евреев я с удовольствием послушал бы еще, но это было непросто: речь Леонида, по Довлатову, была сродни классической музыке, абстрактной живописи или пению щегла - эмоции явно преобладали над смыслом. Напоследок сторож угостил меня местной водкой; попробовав, я сразу пожалел, что не отказался.

В мужской спальне в этот вечер творилось нечто совсем удивительное, но творилось довольно тихо - некоторые даже спали. Марат Мамяшев и Дима Тихонов мирно спорили о том, кто кого перепьет. Отдельные личности вылезали в окно и влезали обратно: если кто-то помнит фотографию Василия Чепелевского на выпускной стенгазете, то она вполне адекватно отражает их состояние.

2 мая после завтрака мы отправились в "Русскую избу". По дороге я случайно услышал разговор, несказанно порадовавший меня как хронографа и архивариуса: Мручок и Марат диспутировали по поводу спиритизма. Видимо, ночью население женской спальни крутило тарелки и вызывало духов, и теперь Марат доказывал Мручку, что духов не бывает, а тарелки сами не вертятся - Мручок же уверял Марата в обратном. Вскоре к ним подключилась Аня Кадышева, - спор был горячий и успел дойти даже до национального вопроса. Вся дискуссия вызвала у меня бурное веселье, поскольку то же самое я слышал десятью годами раньше: в Кириллове-1990 некоторые наши одноклассницы под руководством Аси Бонч-Осмоловской также крутили тарелки, а Денис Аврущенко (с тех пор успевший поработать юристом вот здесь) поднимал их на смех и подвергал остракизму. Следовательно, история идет по кругу, как ей и полагается.

Практическое занятие в "Русской избе", как уже отметила Тамара Натановна, было одним из самых ярких эпизодов этой поездки. Желающие могли натолочь камнем муки из зерен, покидаться средневековым мячиком, поработать на гончарном круге и т.д. Маша Хлюстова еще в Москве мечтала о том, как она слепит горшок, и здесь ей представилась такая возможность. Под конец мы вскипятили на костре воды и выпили чаю, а экскурсовод угостил нас белой шоколадкой. Всеобщее настроение было удивительно светлым, словами не передать. К тому же, как полагается, в последний день относительно наладилась погода.

После обеда состоялся отъезд. Триумфальное выселение с СЮТ сопровождалось генеральной блиц-уборкой в мужской спальне и под окнами оной, а также нравоучительной речью Т.Н. о свинстве и завышенной самооценке некоторых учеников. Думаю, эту речь многие запомнили. В автобусе люди спали, играли в карты, готовились к зачету по Достоевскому, читали произведения Кортасара и других авторов. Пение, как и по дороге из Кириллова-1999, заняло не менее 4 часов, хотя и без того запала. Мне больше всего заполнились жалкие попытки исполнить "Paranoid android" и чуть менее жалкие попытки исполнить "Where the wild roses grow". К Бородинской панораме мы подъехали ровно с последними аккордами песни о новом воспитателе. До метро "Фили" я шел в компании нескольких девушек - с ними мы стройным хором пели нестареющий хит "Белый снег" (не Цоя, как ошибочно успели предположить некоторые, а В.Добрынина). Так и закончился этот поход.