25 июля, среда
САША. На следующий день мы встали поздно. Комаров уже не было и светило солнце. Было наше (я, Айна, Митя А.) дежурство. Приготовили завтрак и, долго не задерживаясь, отправились в путь. Мы отходили последними и, убирая мусор со стоянки, случайно сожгли плащ Ани Кадышевой. Сначала шли по речке Тихой, но приближение Ладожского озера уже чувствовалось. Вскоре мы увидели необъятные водные просторы, именуемые Ладогой. Ладога встретила нас довольно высокими волнами и сильным ветром. Для того, чтобы переодеться, мы остановились у какой-то милой пристани, но вдруг выскочила хозяйка соседнего дома и, визжа, набросилась на нас. Эта бесспорно милая женщина обвинила нас в том, что мы бросаем бычки в воду и царапаем (резиновой-то лодкой!!!!!!!!!!) пристань. Пообещав спустить собаку, по-видимому, обладающую таким же характером, как его хозяйка, местная жительница удалилась. Но вскоре вернулась, сменив гнев на милость, и указала нам проход между камней. А.Е. уверял всех, что это была натуральная Баба-Яга: сначала орет диким голосом, а потом приходит на помощь, мол, не пропади, добрый молодец!
Выйдя в Ладогу, мы, понурившись, направились не в ту сторону. Андрей Ефимович, грозно матерясь, подошел к нам и наставил на путь истинный. Через полтора часа не очень приятной качки мы добрались до острова. Перед самым выходом в озеро Т.Н. вяло предложила всем надеть спасжилеты, но, услышав мой вcтречный вопрос: "А толку?" - признала, что толку особенного не будет. Идти по открытой Ладоге было действительно страшно; я пытался подбадривать свой экипаж и самого себя задорными песнями, наиболее обнадеживающей из которых была следующая:
А у-утром на во-олнах кача-а-а-а-аались
Лишь пла-авки того-о-о-оо му-ужика-а-а-аа!АЙНА. Митя во время качки стал строить разные предположения касательно того, что будет, если мы перевернемся. Я занервничала. К тому же меня укачивало. Были действительно большие волны, поэтому мне грести не дали. Мы дошли до острова, там сделали перекус из хлеба с сыром и помидорами, после чего 3 человека сплавали на соседний остров, посмотрели и изучили его на предмет стоянки; он им очень понравился. На стоянке, куда мы встали не позже 15-00, все располагало к отличному времяпрепровождению. Некоторые сразу же пошли купаться, некоторые стали собирать чернику. Позже всем велели к обеду обязательно собрать по кружке черники. На этот раз, в отличие от собирания земляники, мы рисковали собственной жизнью, так как несколько раз на острове были замечены змеи.
Обед был овощной, очень вкусный. Он сопровождался диспутом о том, надо ли выгонять ученика из школы за сожжение классного журнала. Потом основная масса народа пошла загорать, купаться на круге и просто так читать на другой обалденной красоты берег. Так незаметно и очень приятно прошло время. Часов в 9-10 мы перекусили чаем с хлебом и сыром. А до этого я прогулялась до противоположного берега острова с крутым обрывом и любовалась там закатом.
Вышеупомянутый перекус носил отчасти контрабандный характер; если еду, состоявшуюся около 18-00, большинство приняло за обед, то Андрей Ефимыч считал, что это был ужин. Вскоре после того, как народ разбрелся, адмирал пошел спать, строго наказав Тамаре Натановне еды больше не выдавать. До поры до времени общество колбасилось на вышеупомянутом красивом берегу - например, Митя А. катался на круге с веслом и громко пел про девок и плавки, а потом ругался матом с прибалтийским акцентом - Лейла же кидалась в него камнями.
В десятом часу народ устал колбаситься и вернулся в лагерь; солнце было еще высоко, поэтому абсурдная мысль о СНЕ не пришла никому в голову. Альтернативой могла быть лишь мысль о еде, и после некоторых колебаний Т.Н. на свой страх и риск раздала людям хлеба и сыра.За этим последовало долгое и очень задорное пение. Митя А. неожиданнo заснул и умудрился проспать песню "Спокойно!". В этот же вечер был впервые исполнен один из главных хитов похода - песня "В лесу родилась елочка", исполняемая на мелодию "Дома восходящего солнца".
26 июля, четверг
Ваш покорный слуга был разбужен в восемь утра храпом Андрея Ефимыча. Резонно предположив, что это сигнал к началу дежурства, я вылез наружу, окунулся, развел костер и повесил кипятиться воду для завтрака. Вскоре у костра меня сменил адмирал, я же пошел собирать чернику в промышленных количествах с тем, чтобы на завтрак порадовать общественность компотом. И компот удался! За завтраком и после него имел место диспут о Чингизе Айтматове, а также о фильмах "Сибирский цирюльник", "Жизнь прекрасна" и о многом другом. После завтрака мы с А.Е. стали зашивать свои сандалии, да и вообще отплывать никто не спешил; в итоге замечательный остров был покинут нами в 14-40.
АНЯ К. Вышли мы поздно, потому что Сережа никак не мог отнести в лодку больше одной вещи за раз, а Митя Х. демонстративно медленно растирал на себе крем и расправлял кепочку. Тамара На[та]тановна чуть их не убила. Поскольку перед отплытием никакого перекуса не было, все быстро проголодались и сломали Андрея Ефимовича песней "Мыр, Мыр, Сасло, Сасло, Блеб, Хутерброд!". После чего, подкрепившись бутербродами и подножным кормом, мы стали искать магазин. В какой-то момент мимо нас проплыла баржа, которую я издалека приняла за остров. Митя А. стал что-то громко кричать людям на барже. "Ты собираешься потом сходить на берег?" - спросила его Т.Н., и он замолк.
Вот с какими судами рядом мы плавали на байдарках!
Мы высадились и пошли в магазин. "Когда мы мне было 15 лет, я копил на новенький мопед", - вспомнилось мне, потому что этих средств транспорта проезжало (проползало) мимо великое количество. До магазина в Ровном, как ни странно, дошли без особых приключений.Перед входом в магазин висел плакат, где говорилось, что во всем виноват Чубайс, и встречались фразы типа "почему мы должны платить за этих бомжей и тунеядцев" (причем речь шла об электричестве, которого, как известно, бомжи потребляют совсем немного). Мы затарились водкой, хлебом, овощами, кока-колой, пивом, "Марсом", мороженым и тухлой колбасой, а по дороге назад Леша пел фальцетом, - с кавказским акцентом - и за ним шла толпа девушек. У берега я умудрился утопить пол-батончика "Марса". Отошли от Ровного в семь вечера.
Когда мы только отплывали от магазина, Тамара Натановна пожаловалась, что ей холодно, а она всю одежду убрала в непромокаемый мешок. "Вам дать плащ?" - спросил Илюша. "Что дать?" "Плащ-щ." "Плавки??" "Ну плавки я вам, конечно, могу дать, но непонятно, что вы будете с ними делать, а главное, непонятно, что без них буду делать я, поскольку они сейчас на мне".
Плыть дальше было очень весело. Сначала Тамара Натановна подметила отсутствие консенсуса на борту у Мити А. Дискуссия о печенье и грязном рюкзаке Мити плавно перешла в спор о том, кто на лодке капитан. "Какой из тебя капитан?!" - сказал Митя Саше, сидящему без весла в середине лодки, на что тот ответил: "Мое дело - давать ценные советы и указания; например, мы сейчас врежемся в лодку Тамары Натановны". Затем мы подплыли к байдарке "Чернобыльский мутант" с флагом-футболкой, привязанной шиной-кругом и тремя веслами. Их три весла не могли восприниматься иначе, как издевательство, поскольку на других лодках было по два. "В нашей деревне так не делают, - крикнула я им, - Мы сейчас у вас одно весло сломаем, второе потеряем, а третьим вас побьем". И мы поплыли дальше. Илья стал елозить на корме, Митя А. спросил его, что он делает. "Он с лодкой забавляется!" - ответила я, и все засмеялись. "Не смейтесь! Мне больно!" - крикнул Илюша. Мы засмеялись еще громче. "Мне действительно больно!" - мы загнулись от смеха. (Им-то смешно, а мне расчудесные израильские плавки натерли все, что только было можно; пришлось потом поработать ножницами.)
Немного позже А.Е. стал заворачивать за остров налево; мы решили его перехитрить и обогнать, завернув с ближней к нам стороны. Оказалось, что А.Е.-таки обхитрил нас, потому что за остров не завернул, но зато мы обхитрили всех остальных, потому что они поплыли за нами, и мы таким образом оказались впереди.
В 19-50 Андрей Ефимыч нашел стоянку, но все хотели плыть дальше. "Плавает говно, а я хожу!" - ответил А.Е. Вскоре мы нашли дивный скалистый остров и причалили. На одной из скал было некое подобие Стоунхенджа, и мы (Леша, Аня и я) поставили в его центре свою палатку. Но ничего страшного с нами ночью не приключилось, хотя А.Е. утверждал, что видел в деревьях обезьяноподобного снежного человека.
После ужина все переместились на отдаленную от стоянки скалу, где стояла палатка Саши В. и Мити Х. На скале мы допивали водку, пели песни и любовались зарницами (это типа как молния, но без грома и дождя). Оттуда мы разошлись во втором часу, но спать, опять же, хотели еще не все. В теплой компании Айны, Марата, Саши и Мити Х. мы стали вспоминать разные веселые моменты наших поездок. Т.Н. сказала из палатки, что не хочет (почему-то) этого слышать, и мы ушли на берег, где вели задушевные беседы до начала четвертого.
