День Первый, или крайне вежливый директор
Поездке этой предшествовала некая не вполне приятная церемония: мы давали Тамаре Натановне клятву, которая гласила, что мы не пьем, не нарушаем дисциплины, после отбоя находимся в номере и не принимаем гостей. В случае же нарушения клятвы мы становились подлецами, и нас имели право никуда не брать.
Так начинался Серпухов. В автобусе мы предавались слушанию музыки и поглощению пищи. Однако этой нирване положил конец наш приезд в имение Антона Павловича Чехова. Двигаясь по аллеям вслед за экскурсоводом, я думал, что по этим аллеям ступала нога великого писателя, и мне становилось как-то плохо: тут ходил Чехов, а я своими ногами топчу оставленные им следы.
И тут я узнал, что могу стать жертвой заговора. Дело в том, что по некоторой договоренности я должен был жить в одном номере с Сашей Верченко (далее просто Кудрявый), и Митей Харитоновым (далее Хар или Харман), но они не давали клятвы, ибо они одиннадцатиклассники. Митя же Алешковский и Димитрий свет Тихонов обиделись, что им пиво пить нельзя, а Кудрявому с Харом можно; они стали требовать у Т. Н. права пить пиво и, естественно, были посланы в соответствующее место. Но их желание жить вместе с Кудрявым и Харманом могло стоить мне одиночества.
Через некоторое время мы приехали к кристально чистому источнику. Здесь я узнал, что стал жертвой еще одного заговора, на этот раз злоумышленники хотели меня побить. Это были Настя Б., Стася и Миша Паликахин, который тогда еще не был похож на гуманоида. Сначала я попробовал им объяснить, что у них ничего не выйдет, но они не вняли; тогда я пригрозил им силою и отправился на источник, сжимая кулаки и ожидая битвы не на жизнь, а на смерть. Однако враги мои напуганы словами, видимо, моими были и нападать на меня побоялись.
Наконец, к середине дня мы достигли санатория "Лужки", где нам предстояло расселиться. У входа нас встретили злые собаки, а какой-то добрый дядя объяснил, что в 23.00 они будут выпущены из клеток и будут хватать за пятки обывателей, нарушающих дисциплину. Надо сказать, что проблемы с ключами возникли даже здесь, ибо ключа от нашего номера не оказалось. Мы провели полчаса в поисках администратора и, наконец, поселились. Санаторий "Лужки" - это роскошное место: здесь есть и футбольное поле, и место, где играют в шашки, и столовая, и волейбольная площадка, и баскетбольная, и даже пинг-понг. Вот в этот-то пинг-понг нам и захотелось поиграть в десять часов вечера, когда корпус был уже закрыт, а окно - открыто. По инициативе Алешковского мы - Тихонов и я - влезли в окно, где были ракетки и пинг-понговый стол. Хар и Кудрявый остались снаружи... внезапно появились административные руководители санатория "Лужки", во главе с директором, который стал исключительно "вежливо" объяснять нам, как некрасиво мы поступили:
- Ну вы, пи...расы, ублюдки! - кричал он. - Вы куда, уроды, влезли, вы - маленькие пи....сята ( это слово, образованное путем слияния названия человека нетрадиционной сексуальной ориентации и сына свиньи, мы запомнили и часто повторяли!), полунормальные му...ки, вас надо просто от...бать!!!
Тут Митя Алешковский сделал попытку возразить, но директор продолжал...
- Иди сюда, толстенький, я тебе по ушам на...бу!!!
Короче нас с позором изгнали из корпуса и пригрозили досрочной отправкой домой. Пока Алешковский и Тихонов обсуждали положение, Саша Верченко стал меня учить:
- Куда ты полез, - говорил он, изящно помахивая грациозной рукой, - эти двое всегда найдут себе приключений на пятую точку, но ты не уподобляйся им!!!
Мы пришли в корпус и рассказали Т.Н. о наших проблемах; вскоре появился чрезвычайно вежливый директор и стал объяснять Тамаре Натановне, какие мы плохие. Тем временем мы поднялись в номер к Насте Б., Стасе, Маше В. и Мише Паликахину, который тогда еще не был похож на гуманоида, с целью чего-нибудь у них пожрать; там встретили Алешковского и все дружно закурили. А в номерах предаваться этому занятию было запрещено... Через некоторое время не замедлила появиться добрая тетенька, которая очень вежливо (совсем не в стиле директора) дала нам понять, что в номерах курить нельзя. Едва успели мы затушить сигареты, как появилась Тамара Натановна, она произнесла краткую речь:
- Что ж вы меня позорите, - говорила она, - что вам, Новгорода мало (имелась в виду история про разбитый плафон), как я людям буду в глаза смотреть, влезли в административный корпус, задымили номер, вы, одиннадцатиклассники, какой пример вы подаете? Я не говорю уже о том, что писюхи-восьмиклассницы...
Что она говорила дальше, я приводить не буду, но после этого мы стали именовать друг друга писюхами и пидо...тами.
После этого Саша, Харман и я отправились играть в шашки. По дороге мы слышали угрожающие вопли собаки, но, к счастью, сама она нам не попалась.
День Второй, или Товарищеский Матч
На другой день я был предательски разбужен моими друзьями. Разбудив меня, они, весь вечер искушавшие меня пивом (я не нарушил клятву), ругались, по обыкновению, из-за какой-то мелочи. Приводить все, что они говорили, я не буду, ибо это носит крайне негативный характер. Далее был завтрак и автобус, монастырь, где местный обыватель нахамил Ксюше К., а потом началось самое интересное... сначала был заповедник бизонов и зубров: помимо чудесных животных, там был еще экскурсовод лет пятнадцати, который находился в третьей стадии имбецильности. Всех лиц женского пола, включая Тамару Натановну, он называл "симпатяжками", а в довершение произносил фразы типа: "между зубрами и зубрами происходит известный вам процесс", "этот воздух не только лечебный, но и целебный", "зубр - это зубр, он знает об известном вам процессе не меньше вашего" и т. д.
После зубров нам показали страусов; тут выяснилось, что Миша Паликахин (который тогда еще не был похож на гуманоида) имеет при себе некоторые денежные средства и может купить нам всем страусиные перья. Правда, я свое перо нашел, но, как настоящий Rocky Хрюнович, подарил его Насте Б.
После этого мы вернулись назад. Здесь нас ждал вкусный обед и кефир без сахара. После этого я обыграл Кудрявого и Хармана в шашки, при этом Харману помогал нетрезвый дяденька, воровавший шашки. После этого я вернулся в номер и хотел уже предаться писанию сочинения, но в эту минуту появились трое мужиков, которые спросили у Тамары Натановны, нет ли у нас желающих сыграть в футбол?
Так состоялся товарищеский матч между командами "Стамадилеш" Москва (образовано от имен игравших в этой команде звезд мирового футбола Стаси и Маши Х., защищавших наши ворота, Димитрия Тихонова, ну и, естественно, Леши Дурново (меня)) и командой "Три Неизвестных Мужика". Из присутствующих на стадионе пятнадцати болельщиков восемьдесят процентов поддерживали команду "Стамадилеш", которая и одержала убедительную победу со счетом 9:4.
(Тихонов - 1:0, Первый неизвестный мужик - 1:1, Дурново - 2:1, Тихонов - 3:1, Тихонов - 4:1, Тихонов - 5:1, Первый неизвестный мужик - 5:2, Дурново - 6:2, Третий неизвестный мужик - 6:3, 6:4, Тихонов - 7:4, Тихонов - 8:4, Дурново - 9:4)
Правда, случился и не очень приятный момент, а именно травма, полученная футболистом Дурново, который укололся о произраставший на поле шиповник; однако, апелляцию в ФИФА подавать не стали.
После ужина состоялась прогулка по берегам бурной реки Оки, где Леша Дурново долго объяснял и рассказывал Харману о древности своего рода, а Харман - о древности своего.
После сего мы вернулись в номера. Вечером мы просмотрели матч команд "Реал" (Мадрид) и "Бавария" (Мюнхен), который последние, увы, выиграли.
После отбоя в нашем номере меня снова искушали пивом, а я снова его не пил! Зато я неоднократно обыграл Кудрявого и Хармана в шахматы. Когда около трех часов ночи я понял, что они хотят меня обыграть, но никак не могут, а пока не обыграют - не успокоятся, то я решил следующую партию проиграть, но соперникам моим тоже хотелось спать, и они уснули, так и не узнав о моих мыслях.
День Третий
Утром я снова был предательски разбужен и отвезен на интереснейшую экскурсию на кладбище и в дом Цветаевой, но у меня болела голова, поэтому из всей экскурсии я помню лишь то, что Миша Паликахин (который тогда еще не был похож на гуманоида) умирал от головной боли, как и я, что Жорик, как всегда, меня жалел, что Митя А., как всегда, кого-то ругал и что Тамара Натановна ругала нас в автобусе за нерадивость. Но экскурсия была интересная.
А вот день был мало примечателен, мы очень ненадолго вернулись, все вместе сфотографировались, за обедом поделились мнениями о минувшем дне и обо всей поездке и поехали домой. Наш автобус отличался от плесского тем, что водителя не приходилось умолять на коленях остановиться, он останавливал автобус по первому коллективному требованию.
Когда мы приехали, ряд товарищей отправился пить пиво, а Харман и я поехали ко мне домой пить чай.
Так окончилась эта поездка.
