Словесность: Романы: Алексей Смирнов

Место в мозаике

повесть-сказка

1|2|3|4|5|6|7|8|9|10|11|12|13

ГЛАВА 13
СНОВА ПЛЯЖ, СНОВА ПОЛДЕНЬ

Сандра плохо понимала, где она и кто стоит перед нею. В глазах сгущалась темнота, воздуха не хватало, хотя сильной боли не было. Руки повисли, как бесполезные плети, ноги налились тяжестью, очень хотелось в туалет, но будто бы не ей, а кому-то постороннему, чьи желания Сандра равнодушно оценивала. Представившаяся ей картина тоже показалась далекой от жизни и не слишком любопытной. Да, Патрик здесь - он замер возле чего-то грандиозного, сходного с огромной елочной игрушкой; на боку игрушки - черное пятнышко, то ли дырка, то ли прилипшая грязь, ложка дегтя в бочке, полной меда. Бран, которого пригнули к земле какие-то диковинные звери, да и сам он не похож на того Брана, что она знала сто лет назад: сейчас он не то железный, не то пластмассовый. Вот и Хануман, ожесточенно пытающийся выдернуть злополучный хвост из-под спящего слона - явная нелепица. "У меня начинаются видения", - подумала Сандра отрешенно. Чуть подальше - растерянный старец, не знающий, куда податься и что сказать. Белый песок. Обруч черного рукава под носом, если скосить глаза. "Все-таки удалось, - стучало у Сандры в висках. - Теперь ничто не важно, главное - все получилось".

- Эй, ты, урод! - прогремел над ухом голос. - Тебе, тебе говорю! Положи меч на землю. Брось его сию секунду.

Бран медленно выпрямился. Пес разжал зубы и освободил его руку. Рыцарь вытянул меч, метнул, и тот с шуршанием вошел по рукоять в песок.

- Теперь твой черед, дурная макака, - обратился Бартамон к Хануману. - Хоть твой хваленый хвост и сослужил мне только что добрую службу, лучше бы тебе обвить им ноги своего дружка и прокаркать парочку заклинаний - чтоб не распутался.

- Больше ты ничего не хочешь? - проскрежетал Хануман, выгадывая время.

- Отчего же - хочу, и много чего хочу, - отозвался Бартамон. - Например, я очень хочу тебе сказать, что еще одна подобная выходка - и голова у меня под мышкой будет повернута на триста шестьдесят градусов по часовой стрелке. Можно - против, если хорошо попросишь. У вас тотчас наступит летнее время.

Хануман, испепеляя демона взглядом, дошел до Брана и обвил его голени двойным кольцом.

- Ворожи, черт бы тебя взял! - повысил голос Бартамон. Обезьяна шепнула несколько слов, и стало видно, что кольца напитались упругой силой и сделались крепче стальных оков.

Бартамон довольно хихикнул.

- Теперь - мое заклинание! - объявил он тоном конферансье, набрал полную грудь воздуха и с коротким воплем выдохнул его в направлении воинов Света. Повеяло холодом, Бран и Хануман прижались друг к другу и моментально застыли, как статуи, схваченные колдовским морозом. Седой ежик Брановых волос покрылся инеем, с подбородка Ханумана нацелились в землю сосульки. - Восхитительно, - одобрил Бартамон. - Этот скульптурный шедевр говорит о ваших талантах больше, чем все так называемые подвиги. Наконец-то вы на своем месте. Я боялся, что вы начнете путаться под ногами и досаждать главным действующим лицам нашей маленькой драмы, но теперь все улажено. Звери не в счет, - два тонких луча, излетевших над Сандрой из черных дыр на месте глаз Бартамона, пронзили воздух и ударили в Пса и Кота. Те, обездвиженные, рухнули и стали уменьшаться, пока не превратились в старые, потрепанные временем игрушки. - Остался старый пень, и остался не у дел, - пошутил Бартамон, имея в виду беспомощного Радужного Мастера. - Уж больше не копаться ему в навозных кучах - пусть себе стоит столбом. Проку от него, как от дырявой посудины, столько же и вреда. - И он отпустил Сандру, которая села без сил на песок, поднесла руки горлу и принялась кашлять.

Бартамон, склонив голову набок, изучал Патрика. Тот, в свою очередь, не сводил глаз с Бартамона. Демон вновь изменился до неузнаваемости: перед Патриком стоял совершенный альбинос - редкие, чуть тронутые желтизной, волосы, белоснежное лицо без признаков растительности, узкие синюшные губы, и не хватало лишь пары красных кроличьих глаз - вместо них зияли рваные ямы вроде тех, что разверзались под ногами Сандры в пелене волшебного коридора. Бартамон был одет в малиновую рубаху без ворота, поверх которой напялил длинное черное пальто до пят. Босые немытые ступни с шестерками растопыренных напряженных пальцев не касались земли, и зазор составлял около трех-четырех дюймов.

- Итак, остались те, кому есть о чем потолковать, - нарушил молчание Бартамон. - Мой друг, ты должен объяснить мне очень многое.

- Ничего объяснять я не собираюсь, - выдавил Патрик. - Разбирайся сам.

- Ах ты, недоросль, - протянул Бартамон укоризненно. - Ты вообразил, будто и впрямь способен мне что-то объяснить. Но мне-то все понятно - я желаю, чтобы ты сам, своими словами рассказал, каким ты теперь себя видишь и что чувствуешь. Уж не взбрело ли тебе в голову, что наглыми действиями ты очистился от прошлых грехов и ныне чист, как стекло? Если так, то ты сам, лично, разрушил эту сказку - оглянись! Эта черная отметина, отравляющая бесконечный праздник, не есть ли вечное напоминание о содеянном зле? Или ты забыл свое изгаженное зеркало? Вот честный судья! Не напомнить ли тебе о таких маленьких, беззащитных зеленых созданиях, которых ты разместил под увеличительным стеклом? Ах, забыл, - Бартамон ударил себя по лбу. - Твои верные товарищи ничего не знают об этой истории! Придется их просветить.

- Замолчи! - Патрик сжал кулаки. - Ты же их и проглотил!

- А я и не скрываю, - хохотнул Бартамон и развернулся к Сандре лицом. - Ты слышала? Твой дружок-вивисектор обожает экспериментальное естествознание. Мы с ним познакомились в тот замечательный час, когда он собирался пронзить лягушку солнечным шилом. Другую он задумал выварить в кипятке. . .

- Ты зря стараешься, - спокойно перебила Бартамона Сандра. Она пришла в себя и понимала, что терять им нечего и остается только победить. - Все эти воспоминания гроша ломаного не стоят. Потому что кое-что изменилось.

- Разве? Что? - Бартамон издевательски наморщил лоб.

- Патрик сам тебе скажет, - ответила Сандра, помедлив. И ужаснулась - ну, как она ошибается? Эта мысль показалась ей ужасной - если так, то позор и еще раз позор! Уж лучше погибнуть. Но ей же самой говорить такие вещи вслух.

Патрик покраснел. Он безмолвствовал, а Сандра тоже молча призывала его: "Ну же, не тяни, скажи хоть слово! Докажи, что я права! Иначе я сгорю со стыда, даже если никто не прочтет мои мысли".

- Я влюбился, вот и все, - хмуро буркнул Патрик и стал как свекла. Сандра почувствовала, что камень свалился с ее души. Она не ошиблась, она угадала! Она знала, что Патрик, натворивший столько бед, навряд ли сможет переломить себя, слушая одну свою совесть - ведь та жила в нем и раньше, и все же не смогла его остановить. Страх? Возможно. Испугавшись Бартамона, Патрик мог бы улизнуть, отказаться от всего и переждать бурю где-нибудь в укромном уголке. Но страх не прикажет позабыть о себе и подвергнуться опасности ради чего-то большего или кого-то другого. Патрик нуждался в чем-то еще, неизмеримо более мощным и привлекательном, чем жалкое чувство страха. И не слепой же, в конце концов, была Сандра - есть вещи, о которых любая женщина способна безошибочно судить по глазам кавалера.

- Вот оно как, - процедил Бартамон, испытывая легкое замешательство. Он почувствовал себя неуютно. Он плохо представлял, как следует вести себя с влюбленными, и терпеть их не мог. Но демон собрался с силами и снова ринулся в наступление.

- Ты очень наивна, - молвил он жалостливым тоном. - Подумай о его школьном товарище: твой воздыхатель предал его, не моргнув глазом, и то же самое ждет тебя. И ради чего он так поступил? Всего лишь хотел отомстить за кражу никчемных игрушек. А чего стоят его мечты о губернаторстве, о безграничной власти? Он набрал бы себе тысячу таких, как ты. . . да что я тут разоряюсь - давай спросим у него самого!

Он с насмешкой подмигнул Патрику. Лицеист голосом, звенящим от гнева, ответил ему:

- К чему эти речи? Чего ты добиваешься, Аластор? Ты ведь хочешь нас уничтожить, хоть в этом и нет теперь смысла - работа сделана. Так начинай же! Хочешь сперва меня унизить? Дудки!

И Патрик выдернул меч из песка.

- Патрик! - в ужасе крикнула Сандра. - Меч его не убьет! Мы бессильны, его нужно лишить воплощений! А оставить его без формы может, наверно, один Сильнейший!

- Что скажешь? - Бартамон осклабился. - Девочка умнее, чем ты.

Патрик держал рукоять меча двумя руками и лихорадочно соображал. Какая-то догадка кружила совсем близко, совсем рядом, но не давалась.

- Эй, рыцарь! - послышалось сбоку. Патрик обернулся на крик и увидел Радужного Мастера, который справился с первым испугом, но, оставаясь осторожным, делал лишь какие-то знаки.

- Что? - беззвучно шепнули губы Патрика.

Мастер несколько раз яростно зыркнул в сторону океана. Он стоял так, что Бартамон не видел его лица. Патрик нетерпеливо пожал плечами и покачал головой. Старик повторил еще раз, Патрик напрягся, и вдруг до него дошло. От мысли, родившейся в мозгу, прервалось дыхание, Патрик раскрыл рот и медленно кивнул.

- Чего тебе надо, старый дурень? - грозно рявкнул Бартамон и тут же переключил внимание на Патрика. Тот тихо крался по песку, держа меч наготове. Бартамон потрясенно отшатнулся.

- Щенок! - сказал он ошарашенно. - Против кого ты выступил! Я сожгу тебя, как соломенное чучело!

Патрик не остановился. Он очень нуждался в помощи, но не мог обращаться к Сандре. С одной стороны, ему не позволяла гордость, с другой - он не хотел подвергать ее риску. Но Сандра знала без него, что надо что-то сделать. Она не понимала, на что рассчитывает Патрик, но ей оставалось только положиться на его смекалку. Ей тоже требовалась поддержка, но от кого-то невидимого, которого здесь, возможно, и нет. . . и помощь пришла. Видение - одно из многих, посещавших ее в последнее время, - завладело сознанием Сандры. Снова она не смогла разобрать, что ей пригрезилось - то ли миф, то ли сказка, то ли картина из жизни какого-то реального, но далекого мира. Только там все было наоборот: место отважного воина занимала девушка в доспехах, прикрывающаяся щитом от кошмарного черного великана, нависшего над ней, а за спиной монстра съежился маленький человечек. Он изловчился и вонзил свою тонкую шпагу под колено нападавшему. Картина расплылась; Сандра, действуя как бы в полусне, вынула из волос заколку. Бартамон приготовился бить в ладоши; Патрик отвел меч, примеряясь, и Сандра с размаху воткнула острую железку в подошву демона, который по-прежнему висел над песком. Демону было плевать, но телу, где-то похищенному, оказалось не все равно, и Бартамон взвыл, запрокинув лицо к небу. В тот же миг Патрик нанес удар: меч плашмя, не острием, хлопнул по черному пальто, и враг, потеряв равновесие, рухнул в океан.

Конечно, "океан" - это сказано слишком громко; он свалился в воду возле самого берега, где глубина была не больше двух пальцев, но этого хватило.

- Сильнейший! - крикнул Патрик, задыхаясь. - Сильнейший - это океан! Ты понимаешь?

Сандра изнеможенно кивнула, хотя не вполне сознавала, о чем идет речь. Но она знала, что Патрик все рассчитал правильно, ибо для Бартамона падение оказалось гибельным.

Течение, о котором никто не подозревал, подхватило беспомощно барахтавшуюся фигуру и оттащило подальше от пляжа. Следом возникла воронка, и Бартамон, разметавший руки и ноги, начал вращаться по часовой стрелке - все быстрее и быстрее.

- Что такое? Что такое? Что такое? ! - доносились его вопли, полные ужаса.

Патрик взял Сандру за руку и бесстрашно ступил в воду. С ними ничего не случилось, и они вдвоем дошли до Бартамона, раскоряченного наподобие морской звезды. Патрик опустил меч острием вниз и протянул рукоять Сандре. Та сомкнула пальцы над кистью Патрика.

- Только попробуйте! Я сожгу вас! Я сожру вас! Я-а-а! - угрозы Бартамона слились в сплошной невыносимый визг.

- Вот тебе вселенная под ногами, - сказал Патрик.

- Вот тебе вечная награда для всех и для каждого, - вторила ему Сандра.

И они единым движением направили меч прямо в среднюю пуговицу на черном пальто. Визг оборвался. Рот Бартамона распахнулся, словно бездонная пропасть, и столб желтоватого дыма с низким гудением ударил в безоблачное небо. Вращение усиливалось; перед Патриком и Сандрой, стоявшими неподвижно, поочередно мелькали Аластор Лют, Геноссе Этвас, Лидерц и Мальчик Чернил. Потом оба ощутили легкий толчок: океан мягко предлагал им удалиться. Они вернулись на пляж, откуда смогли наблюдать, как гигантский водный смерч взлетел над притихшим изумрудным зеркалом и в небесах взорвался миллиардом радужных, пополам с черными, брызг. Водная пыль осыпала пляж, и в тот же миг все, кто там находился без движения, вздохнули полной грудью. Слон перевалился на бок, открыл глаза и с молчаливым одобрением рассматривал остальных. Изумленные взгляды Брана и Ханумана встретились; обезьяна с поспешной стыдливостью расплела хвост и отскочила в сторону. Пес и Кот раздулись, будто воздушные шары, и, продолжая расти, встали на все четыре лапы. Кот приветственно замяукал, Пес завертелся в погоне за собственной тенью, ибо не знал, на что еще потратить возвращенную энергию. Сандра взяла Патрика за плечо.

- Смотри, - сказала она и указала пальцем вверх.

Патрик взглянул: высоко над океаном двигалось, стремительно увеличиваясь в размерах, темное пятнышко. Вскоре оно превратилось в причудливое округлое сооружение сплошного черного цвета - за исключением крохотного участка, так и игравшего красками.

- Черная Мозаика, - проговорила Сандра, хотя Патрик без нее понял, что перед ним такое.

Черный Мастер восседал на самом верху. Как всегда, у него было недовольное, озабоченное лицо, а руки скрещены на груди. Мозаика снизилась, Мастер съехал с нее, как с горы, и легонько наподдал ногой горячий песок.

- Конечно, я прозевал все интересное, - изрек он трагическим голосом, обращаясь к Радужному Мастеру. - Мало того, что я лишился зрелища, так еще был вынужден лететь сюда быстрее пули - здесь, видите ли, собрались все участники представления, так что гора отправляется к Магомету.

- Кто такой Магомет? - спросил Патрик.

- Был такой, - ответил за Мастера Хануман, садясь на корточки возле Слона. - Извини меня, дружище, - попросил он вежливо. - Мой хвост - непредсказуемая штука, с ним надо поаккуратнее. Как ты себя чувствуешь?

Слон благодушно шлепнул его хоботом и всем своим видом показал, что ни капельки не сердится и ему очень вольготно здесь, на этом песке.

- Не разговаривай с ними, - сердито приказал Бран, подразумевая Патрика и Сандру. - У меня мерзкое чувство, будто мной воспользовались, окатили помоями и в итоге подвели к весьма сомнительной победе.

- Чем же она сомнительная? - возмутилась Сандра.

- Всем, - угрюмо ответил Бран. - Я не понимаю таких побед. Я солдат Света и не намерен пачкаться о то, что мне глубоко чуждо и противно.

- Оставь их, - посоветовал Хануман, настроенный миролюбиво. - Нам все равно не понять этих махинаций с Мозаиками. Поступок людей недоступен нашему разуму. Мы же сохранили лицо и ни разу не пошли наперекор собственной совести.

Но Бран уныло отмалчивался и мрачно думал о превратностях верного служения любой из сторон. Сандра обратилась к Радужному Мастеру:

- Все закончилось, чем же вы теперь собираетесь заняться?

Старик развел руками:

- Похоже, ничем. Что скажешь, брат? - он повернулся к Черному Мастеру. Тот пояснил:

- Мы строили Мозаики так долго, что вряд ли сможем заниматься чем-то иным. Всему на свете приходит конец, а мы настолько втянулись в наше занятие, что с его окончанием наш конец тоже не за горами.

- И вам не жаль? - устрашилась Сандра.

Черный Мастер неожиданно улыбнулся - совсем чуть-чуть, уголками губ:

- Немножко, - сознался он. - Лично мне жаль тех осколков, что так и не пошли в дело. Я держал их в руках, вертел, рассматривал, раскладывал на песке, но выбирал лишь один. А мое творение могло бы выглядеть иначе, но многому теперь не сбыться никогда.

- Я присоединяюсь, - кивнул Радужный Мастер. - Я полностью согласен с ним. Упущенные возможности - вот чего нам жаль обоим.

Сандра промолчала, не желая судить о жалости к черным фрагментам, не попавшим в зловещие соты. Заговорил Патрик:

- Что же будет дальше? Мы. . . - и вдруг он осекся, замер и вытянул руку, призывая всех смотреть, куда он показал.

Перед собравшимися на пляже предстала величественная картина: обе Мозаики, Цветная и Черная, одновременно снялись с места и медленно поплыли вверх, как закадычные подруги. В полете они неторопливо вращались и не производили ни малейшего шума. Они поднимались без спешки, без рывков, полные спокойного достоинства, и, оказавшись на километровой высоте, начали расходиться. Перед тем, как двинуться каждой в свой путь, они немного побыли рядом неподвижно, будто прощались, а затем их скорость стала нарастать. За каждой в воздухе тянулся легкий эфирный след: звездная пыльца сохраняла память о Мозаике Цвета, а дымный шлейф вскорости стал единственным, что напоминало о ее Черной сопернице.

- Куда они полетели? - спросил Патрик, прикрывая глаза козырьком ладони.

- К Сильнейшему, разумеется, - ответил ему Хануман. - В конечном счете, после всех Царей и Королей, - к нему одному. Он решит их судьбу, как и судьбу миров, чьи слепки - отвергнутые или невостребованные - до сих пор покоятся в океане.

Патрик смешался.

- Ты сказал о Сильнейшем. Но океан. . . я думал, что они - одно и то же, ведь даже Бартамон не смог удержаться. . .

- На то он и Сильнейший, чтоб быть везде, - усмехнулся, отвечая ему, Радужный Мастер. - Ты все сделал верно. Теперь вы с Сандрой можете забирать ваше воинство и отправляться домой. Можно спокойно сказать, что вы, люди, блестяще справились с задачей. И я не советую вам слишком много размышлять над тем, что все это означает и зачем было придумано.

Сандра с Патриком переглянулись.

- Наше войско - это? - Сандра не договорила и жестом показала на преданных Пса, Кота и Слона.

Мастер кивнул.

- Я знала, что на них можно положиться, - сказала Сандра серьезно. - Я знала это еще давным-давно. Но я бы хотела взять с собой Ханумана с Браном - они нам так помогли.

- Нет уж, спасибо! - воскликнул Бран, склоняясь в полупоклоне и выставляя ладонь. - Всю свою жизнь, сколько бы ни было написано мне на роду, я буду избегать общения с людьми. Это слишком ненадежное, подозрительное дело. По мне так лучше, когда все более или менее очевидно - ифриты, лестригоны, василиски. . .

Хануман издал смешок и объяснил:

- Он кривит душой. Он понимает намного больше, но люди по природе двойственны, и нам друг с другом не ужиться. Но вот тебе серьга, - и он извлек серьгу из уха, - носи ее, не снимая, и в случае беды я постараюсь оказаться рядом. А сейчас, как это ни печально, я должен осуществить обратное превращение, - он взглянул на Сандрино войско. - Здесь ничего нельзя поделать: равновесие есть равновесие.

- Я и не печалюсь, - вдруг заявил Слон, всех напугав и озадачив. - Мне проходу не будет в Святопавловске, останься я таким. Я предпочитаю теплый чемодан, - и он гордо обвел собрание взглядом. - Ты умеешь говорить? - изумился Патрик.

- Ясное дело, умею, - отозвался Слон.

- Так почему же ты молчал?

- А чего было говорить-то, - хрюкнул Слон шкодливым хрюком, и все захохотали - даже Пес с Котом. Но все равно - когда Хануман приготовился к волшебству, Сандра с Патриком отвернулись - слишком грустное было бы зрелище.

- Все, - послышалось сзади как-то глухо, будто через подушку. Они взглянули и там, где мгновением раньше был берег, увидели медленно проступавшие сквозь дымку башни и небоскребы Святопавловска. И тут же новое видение - на сей раз последнее - поглотило их обоих без остатка: свидетельство сотен миров, тысяч романов и миллиарда сказок. Водоворот картин - фантастических, непохожих одна на другую, сплетавшихся в неразборчивые узоры и кружева - вынес их к общей точке, где сходились все дороги и где дремал океан, а имя той точке было"счастливый конец", и оно звучало одинаково как в настоящих, всамделишных вселенных, так и в бессчетных выдумках всех времен и планет.

Сандра и Патрик, держа друг друга, как и положено в таких случаях, за руки, вошли в просыпающийся город. Они хорошо помнили, что первый бал состоялся минувшим вечером, и теперь настало время для чего-то нового, непохожего на былое.

март 1997 - январь 1988

Книга отзывов

26.08.2003 Сегодня в РЖ Магия круглых цифр   Не без террора   Сапоги всмятку по-министерски   Амбициозная корпорация - AD LIB.   На волне оптимизма   Прошу тишины   Все о поэзии 148   В попытках объять необъятное   Калифорнийский синдром, или Лошадиные гонки   Новые избирательные инициативы: рост социального отчуждения   Кругом одни шахиды   Бумажным кирпичом по... тоталитаризму   Голод 84   После нас - хоть потоп   Дети хотят в тюрьму   Далекий бит танцплощадки   Долгое эхо августа, или Преодоление постмодерна   Шведская лавка 123   Не открытие сезона   Лампочка Ильича

Словесность Рецензии Критика Обзоры Гуманитарные ресурсы Золотой фонд РЖ Яркевич по пятницам Интервью Конкурсы Библиотека Мошкова О нас Карта Отзывы