Ирина Аргутина. Силы притяжения

СИЛЫ ПРИТЯЖЕНИЯ

ДА КТО ТАМ, НАВЕРХУ,
ЧИТАЕТ НАШИ ЗНАКИ!

Рассказывать о поэзии Ирины Аргутиной - необычайно сложная задача. Как разложить на темы и мотивы эту глубокую лирику? Ее стихи нужно читать не торопясь, размышляя вместе с поэтом, - о чем? Все о том же - "о жизни, смерти, и о любви"... Есть, правда, еще одна тема, неразрывно связанная с тремя названными, - тема бесконечной уральской зимы: "по полгода лежат снега с золой пополам..."; "фонарь, дымящий в воздухе морозном..."; "пророческий рассказ вещуньи во дворе /о том, что в холода / и мерзнут, и черствеют / и люди, и еда..."

Это черно-белая зима, состоящая из тьмы и снега, как среда обитания одинокой души поэта.

Это наша непонятная родина, которую любим - за что?

Так вот она! Безбожная, хмельная, под черным платом прячет седину. Я так давно ее не понимаю, что без нее и дня не протяну.

Это диалог "голоса" и "голоска":

Неясный день. Невольный конвоир чужих минут - и только взглядом цепок. Все сметные сокровища твои, бесценные, уходят за бесценок, и остается ветер да песок...

И остается внутренняя жизнь души, вечная пьеса, которую героиня Ирины Аргутиной играет так "...чтоб до слез. Не от жалости, нет. От восторга".

Мария Огаркова

СИЛЫ ПРИТЯЖЕНИЯ

1. Старый двор

Полосатые простыни,

хлопая на ветру,

с каждым годом все меньше похожи на паруса
во дворе, где я родилась,

где и умру,

где меня скорее забудут, чем воскресят,

где все меньше слов удается сорвать с ветвей
этих кленов,

один из которых садили мы с дедом Шурой

(теперь зимою от них светлей, потому что ветви снегом убелены).

Меньше слов - и неба.

И как рассказать, кому,

что все ближе дом напротив -

день ото дня,

и все туже, туже старых домов хомут,
и все вместе называется - западня.

В этом месте,

где шаг неверен, а голос груб, по полгода лежат снега с золой пополам,
и все те же бьются простыни на ветру,
но в бесстыдных дырах ветхий мадаполам.

Старый двор,

забытый богом аэродром, где сороки вертикально стартуют вверх,
о родной хомут,

о каменное ядро, кандалы мои на весь сокращенный век!

Волочить вас ежедневно - тяжелый труд:
не беги, не отрывайся, не воспари,
только рвись,

как эти простыни на ветру да слова

о жизни, смерти и о любви...

2. Парк имени Терешковой

Там, где танк несокрушимый

у ворот французской школы,

Дремлет парк, носящий имя

Валентины Терешковой

(первой дамы-космонавта)

сорок лет по принужденью.

А меня любил взаправду.

А меня любил с рожденья.

Он раскидывал аллеи

в дар сандаликам стучащим,

пару гипсовых оленей

выводил ко мне из чащи,

ворожил на карусели,

провожал почти до дому,

так любил, что в день весенний

уступил меня другому.

А потом, немного позже,

схоронил своих оленей.

Я теперь в него не вхожа.

Я теперь его жалею.

Не о нем шептала богу,

о другом судьбу просила...

А живу через дорогу.

И уехать я не в силах.

3. Берег

В каких степях, лесах,

на побережье

каких морей

мой беззащитный бог невинно улыбается,

как прежде

гоняя свой оранжевый клубок

по синеве моих воспоминаний,
безоблачных, безбедных, неземных?
Я так давно его не понимаю,
что он спокоен,

обо мне забыв -

забыв с тех пор,

как сам в лихую степень

возвел беду и страхи за родных.
Все побережья, все леса и степи
меня забыли: я не верю в них.

В ночном окне,

в чернеющем портрете,

в зрачковых сферах спит моя земля:
забытый дом, рожденный в тридцать третьем,
и двор, где умирают тополя.

Так вот она!

Безбожная, хмельная,

под черным платом прячет седину.
Я так давно ее не понимаю,
что без нее и дня не протяну.

От этих мест мой бог бежал как мальчик -
да что ему!

Ведь он других кровей.

Но здесь вчера гоняли рыжий мячик
два пацана по стоптанной траве

под синевой моих воспоминаний,
в моих лесах, степях,

на берегу

такой любви,

что я не понимаю -

к чему,

но от нее не убегу.
2005

_^_

* * *

Все нагрубающие почки,
все отсыревшие стволы
глотают жадно соки почвы
в предвосхищении листвы.

Еще кричат: "Не провороньте!" -
вороньи стаи по утрам,
но Брестский мир на личном фронте
уже милее пышных драм,

и стало ясно, как неточно
"любовь" рифмуется с "любой"...
А каблучок дорогу точит
округлой дыркой пулевой,

и многоточие апреля
на почву влажную падет,
и ночью старая аллея
шифон зеленый обретет.

Вот так - порывисто, порочно,
и не скрывая торжества,
с себя срывает оболочки
предвосхищенная листва.

апрель 2005

_^_

* * *

Готовимся к зиме

и утепляем окна.

...Ворона во дворе

замерзла и промокла,

но тоже утеплить пытается гнездо.
Вороне что-то Бог

в не лучший из сезонов

послал. Но мир жесток

и неорганизован -

и жребий выпал (за сомнительным крестом

оконных рам).

живет и суетится

ворона-старожил, стареющая птица.
Нам с ней который год готовиться к зиме,
бояться холодов,

зачем-то ждать покрова

и стайками следов

одно, другое слово

слагать - и, наконец, составить резюме

для тех, кто наверху,

и грамоте обучен,

и сыплет первый снег

из первой снежной тучи

на палую листву - пока не надоест.
Да кто там, наверху, читает наши знаки!
И кляксами ползет

по вымокшей бумаге

изменчивый октябрь.

И черные коряги

несут в печальный путь

унылый цинк небес.

И вот уже готов

к зиме наш дом картонный.

В преддверье холодов

я слушаю гортанный

пророческий рассказ вещуньи во дворе
о том, что в холода

и мерзнут, и черствеют

и люди, и еда -

и как осточертеют

объятия снегов, желанных в ноябре.

Рассказ ее суров,

но голос хладнокровен.

В гнезде меж двух стволов

она со мною вровень -

и видит все как есть,

и говорит как есть.

И птица - не орел, и дерево - не древо,
и я уже давным-давно не королева -
но ферзь.

октябрь 2004

_^_

МАЛЕНЬКАЯ СЮИТА
ДЛЯ ГОЛОСА И ГОЛОСКА

Голос:	- Что можешь ты, и что ты раньше мог, когда дождем рассыпался внезапно, когда, как ошарашенный щенок, кленовой гривой встряхивал с азартом, бежал по крышам как по мостовым, пугал не громом, так огнем небесным? Теперь оцепенением своим пугаешь, как решеньем неизвестным. Неясный день. Невольный конвоир чужих минут - и только взглядом цепок. Все сметные сокровища твои, бесценные, уходят за бесценок, и остается ветер да песок... и ангельский, должно быть, голосок?..
Голосок:	- Ветер, ветер, ты могуч. Пушкин, Пушкин, ты везуч - не узнал, не дожил, рано голову сложил.
Голос:	- Один не уходил, другой вернулся и в первом так себя и не признал. Живут на свете два веселых гуся, которым уготована резня. Что можешь ты, создатель мелодрамы, - вернуть своих валетов козырных на десять лет, на десять килограммов, на десять тысяч радостей земных? Все то, что ты умеешь, но не вправе, - за то, что, неумению назло, получится... Шуршат песок и гравий, идут часы и кормит ремесло. Что можешь ты, когда - на волосок, когда слабеет даже голосок?
Голосок:	Сядешь тихо в уголок - погляди на потолок, голубой-голубой, с облаками над тобой...

июнь 2005

_^_

* * *

Фонарь, дымящий в воздухе морозном.
Дорожный скрип толченого стекла.
Обернута бумагой папиросной
ночная мгла.

Она проистекла

из вечных зимних сумерек.

Три тени

у фонаря - их лучше обойти.
Год кончился внезапно, как терпенье,
но с худшим результатом.

От пяти

отнимешь пять, и, нечто получая
от бублика - ни спицы, ни оси -
катись домой, прими покрепче чая
и в первый раз о помощи проси...

_^_

* * *

О бряцающий браслет,
о законы Хаммурапи,
о замшелый Старый Свет
в неизменном черном драпе!
"Мы в дугу тебя согнем,
мы уму тебя научим!"
О божественным огнем
полыхающие тучи!
О стихающий тайфун,
бури, канувшие в Лету!
О закрытые в шкафу
позабытые скелеты,
о добытое трудом!
О незнание бомонда!
Ванна в кухне, дряхлый дом
без попытки капремонта!
О немодных старых бус
трехрублевые рубины,
о детали (это плюс)
на безрыбье (это минус)!
О постыдный скрип костей,
о бесплодная усталость,
о болезни всех мастей,
о пугающая старость!
О догнавший в росте сын,
беспредельно ясноглазый,
о сияние росы,
о небесные алмазы!
Живы будем - не моргнем!
О лото! Счастливый случай!
О божественным огнем
полыхающие тучи!
О стихающий тайфун,
бури, канувшие в Лету!
О-о-о-о...

июнь 2004

_^_

БИОГРАФИЯ

По рукотворному Стиксу с другими Орфеями
плавал, по просьбе Харона горланя "Катюшу".
Маялся. Вылез из кожи. Вернулся с трофеями.
В рамках эксперимента заглядывал в души

ближних и дальних.

В одной, с невротическим спазмом,

чуть задержался, поскольку описывал клинику.
Вышли стихи. Кто читал - говорили: "Прекрасно!"
Стало опасно. Уже потянуло на линию

смены событий и дат, где вчера и сегодня
переливаются в гребне волны пограничной.
Так захотелось нырнуть! Молодым и свободным
выйти из смены времен - и похвастать добычей!

...Там, где на карте не значились скалы и рифы -
встали суровой грядой настоящего времени.
Бейся о них, сумасшедший, Великий и Тихий,
в пене бросайся и падай на них,

как подстреленный...

Камень. Вода. Вытри слезы, смягчи свое сердце -
и ничего не останется - камня, воды ли.
Стикс протекает не здесь. И, возможно, не в Греции.
Нужно идти и идти - а не хочется. Или...?

январь 2002

_^_

ВЕЧЕРНИЙ ЧАЙ

Кипятком янтарным согреешься - будешь сыт.
Электрический свет разобьется на сотни букв.
Зазвенит камертоном душевная буква "пси",
со снегов потолка сорвется в капéльный стук,

потечет, в тепле превращаясь в родное "спи",
и растает, ничуть не заботясь, каков ответ.
Разбегутся тени толпой незнакомых спин -
не ищи среди них ту, которой меж ними нет.

В янтаре чаинки плавают, не спеша,
воплощением достоверности - как без них?
Как без двух достоверных качеств карандаша:
им легко писать, но ломается, черт возьми!

Не возьмет и черт - и взял бы, да не отдашь
старый тополь в окне, чернеющий буквой "пси",
и янтарный чай, и сломанный карандаш,
и все тени, тени - Боже тебя спаси!

октябрь 2001

_^_

ДЕТСКИЕ ИГРЫ

- Детка, а где твоя кукла другая,

новая и нарядная?

- Мамочка, я пока поиграю

старой, любимой, ладно?

...Тише, бедняжка, так не годится

плакать, моя красавица!

Завтра ты выйдешь замуж за принца -

он тебе, правда, нравится?

Много детишек будет, наверное,

может, целых двенадцать.

Будет он сильный, будет военный,

будет с врагом сражаться.

Ранят его, но совсем немного,

раз - и вылечим раночку...

- Детка, во что ты играешь?

- В Бога.

декабрь 2001

_^_

АМПЛУА ТРАГЕДИЙНОЙ АКТРИСЫ

От высоких трагедий,

где фабулы скромно

собирают любовь и коварство попарно,
где погибнет герой, безупречный и скорбный,
даже щей не хлебавший, а горя - подавно,

от житейских трагедий,

где бьется посуда,

смертоносны болезни,

и вовсе не шпага,

а веревка, топор да некрепкий рассудок
режиссеры, -

отсюда не поступью: шагом,
по своей, настоящей,

по первому акту,

небогатому по разветвленьям сюжету,
да к последнему факту (пока что не факту,
но бесспорному, даже когда рикошетом),

я всего лишь иду.

Но слагаются в пьесу

напряженье шагов и трагедии запах,
и какие-то люди глядят с интересом -
доберусь ли, и скоро ли можно заплакать.

И когда я внезапно дойду до финала,
потому что внезапно - не слишком жестоко,
все сойдется. Ведь я ее так отыграла,
чтоб до слез. Не от жалости, нет. От восторга.

октябрь 2003

_^_

ЕЖЕ-ПРАВДА // Ежедневная газета

Точка Зрения Игорь Белый: Хо / Сборник "Хо" - необыкновенный калейдоскоп! Вы найдете тут и задорные песенки-шутки, которые с головой выдают в Игоре барда, и потрясающие своей глубиной стихи, такие как "ОКАЗИЯ". Немного хулиганские находки соседствуют здесь с ясными, великолепными образами.