Словесность: Поэзия: Дмитрий Баталин
Наступает ли осень, подует ли ветер,
Море ль подобно морю погоды,
Или драконы, как сущие дети,
Исподволь искореняют народы.
Годы, как птицы, поют на рассвете,
Эти, казалось бы, тихие годы,
Осени после что будет на свете
Холод безмолвия вечной свободы.
Всюду Империя и справедливость.
Кроткая милость в ночи притаилась.
Скоро завоют варваров трубы,
Зашелестят над повозками плети,
В поле безлюдном разлягутся трупы,
Осень наступит, поднимется ветер.
_^_
* * *
Во времени, в пустыне торжество
Затеряно, в неточном повтореньи.
Но всё спешат волхвы на Рождество,
И плоти колдовское вещество
Одело Бога ризами творенья.
В пустыне со звездою в темноте
Усталы и, как звери, первобытны,
С животными в пещерной тесноте
Столпились многократные молитвы.
Все ангелы, заняв свои посты,
Ликуют независимо от зренья,
И в тишине прерывистой чисты
Случайных звуков призрачные звенья.
Давным-давно уж предначертан путь.
Писание сбывается не сразу.
Пока ещё не поздно отдохнуть,
Младенец спит. Родители - в полглаза.
_^_
И ангел, как нательный крест
С обочины. И разноцветны
Цыганок шали. Ветер ест
Глаза. И встречи незаметны.
Не знаю я, когда опять
Пойдёшь за мной по камням зимним,
Прося на память денег дать,
И Бог велел что передать,
Не поленись тогда, скажи мне.
_^_
Печальна благодарности пора.
Твой труд продлился чувством безупречным
В беспрекословном подвиге добра,
Как жизнь одна другою жизнью, вечной.
Твой дух во мне, как строгий судия,
Ревнует молча смертную границу
Нелёгкого земного бытия,
Где нам с тобою надо разлучиться.
Прости за всё, за всё благодарю
Заранее, до горестного срока,
Как сохранит Господь любовь твою
В земле легко и на небе высоко.
_^_
Венок безжизненных сонетов
Венчает бледное чело,
Как ноль в числителе число
Всех знаменательных поэтов.
Как ночь над залпами букетов...
Так серый ликом Аполлон
Туманит зеркала стекло,
Не отражаясь вечным светом.
Старик в маразме. Как назло
Бессмертен, сумрачен, неведом
И поглощен предсмертным бредом.
Где всё так ясно и светло.
Лучи и звёзды. И тепло.
И он прекрасный бог при этом.
_^_
Когда опадают цветы и созвездья,
И трупы всплывают в огромных оврагах,
И в меру блаженства свершившейся мести
Луна гладит жемчуг их мертвенных зраков.
И голос безмолвия призраков гонит,
Как ветер, без воя, но с мощью скольженья
Увиденной песни; и тени ладони
Не могут сомкнуть и не знают сближенья.
Таков снегопад, что в душе моей: вьюги,
Сугробы, гробы, ледники вперемежку
Со тьмой ожиданья на фоне разлуки,
С паденьем без прав на орла или решку.
_^_
Друзья мои! В ночи мой взгляд
Горит свирепый величаво,
Ваш созерцая тайный яд.
Я вас не съем, не бойтесь. Мяу!
_^_
Увы, жестокий господин!
Как тень бездомная порхая,
Под этой ветхой крышей рая
Театра мы не создадим.
Ты так умён и нелюдим,
Что я, тебя изображая,
Уже совсем не понимаю.
И вряд ли есть ещё один,
Кто, посмотрев на нас с тобой,
Почувствует- как я порой-
Безумие местоименья.
Лишь я как твой дегенерат
Тебе слегка печально рад,
Как дряхлый старец дню рожденья.
_^_
Я в молодильный океан
Боюсь нырять без парашюта,
Но знаю высоко и круто,
Что мой прыжок мне свыше дан.
И, как отважный наркоман,
В пустыне смертного приюта
Не жду спасенья ниоткуда,
Попав в безбрежности капкан.
"Не верь, не бойся, не проси,
Придумай дело лет на много", -
Шепчу себе, молюся Богу, -
"Иже еси на небеси..." -
Точнее, там внутри, где свет
Летит назад себе в ответ.
_^_
Судьба петляет. Труд горит.
Мне горек хлеб и сладок голод.
Осенних дней тлетворный холод
Слегка печалит и бодрит.
Я тщусь понять свой тайный стыд.
Перед лицом его я молод
По-прежнему, и путь мой долог,
Как солнце, что вдали стоит.
Но коченеют небеса,
И узел сердца стянут туго.
Ушли из жизни голоса.
И рядом ни врага. ни друга
В помине нет. И нет меня,
Как нету дыма без огня.
_^_
Мой черный неуживчивый цветок
И бело-фиолетовые маки,
Вы нежности моей подземной знаки,
Что я перед любовью одинок.
Я на ветру стою, корнями ног
Держась за почву, где в родимом мраке
Сырые червы мертвенные зраки
Упругих уст суют, сося мой сок.
А я целую бледные тела,
И сладость смерти тихо вверх струится.
И, если бы любовь могла напиться
Моей росы, она бы умерла.
Поэтому я от нее вдали,
Как горизонт покинутой земли.
_^_
Я помню сосны и песок,
Небес скольжение, внимание,
Реки широкое сияние,
Берёзы ночью, звонкий сок,
Осенний дождь, провалы строк,
Пространства первого свидания,
Любви холодные признания
И жаркий жадный стук в висок.
Какой был шанс! Увы, лета,
Наркотики и нищета
Составили противоречие.
И, как закат, моя мечта
Ещё горит, но на места
Уже ложатся глыбы вечера.
_^_
Мой самолет набрал разбег
И превратился в муравья.
Погибла молодость моя,
Но я - не старый человек.
Быть может, лошадиный век,
Трудолюбивая семья,
Да равнодушные друзья
Суть мой спасительный ночлег.
Погаснет время, ночь взойдет,
Душа, намаявшись, уснет
И будет видеть сны о том,
Как это тело день за днем,
Попав в судьбы водоворот,
В канализацию течет.
_^_
Весь мир есть мысль. Вокруг трепещет,
Дрожит, играет, замирает.
Игла, сверкая, плоть пронзает,
И поршень движется зловеще.
Бегут, хрустя, извивы трещин
По крыше каменного рая.
"Куда летишь?" - прошу, сгорая, -
"Какой покой тебе обещан?"
Искатель, знай, что пустота
Открытий чудных мутит душу.
Не тщись, толкая свою тушу,
Достичь вершины, что свята.
Смотри, как по твоей дороге
Сизиф несётся легконогий.
_^_
Бог создал зеркало и в нём
Своё увидел отраженье,
Как своенравное движенье,
Что человеком назовём.
Нарцисс глядится в водоём
Прекрасен, словно наважденье,
И судорогой телосложенья
В кристалле зыбком упоён.
Подняв, как чёрное яйцо,
Из глубины своё лицо,
Я вопрошаю адский мрак:
- Где сей сожжённой жизни свет?
И, как гигантский вурдалак,
Молчит вселенная в ответ.
_^_
Мой клей не держит. Я скольжу.
И взгляд, переплетаясь с взглядом,
Внезапно падает, и рядом
Я пустоту лишь нахожу.
На зуб к скрипучему ножу,
(Привет, патологоанатом!)
В батут к небесным акробатам
Того гляди как угожу.
Хотя не сразу, может быть:
- Легко и сладко нам любить, -
Поют блаженные кастраты.
Приятен бег без головы,
Как ветерок поверх травы
Глубокой, зрелой, горьковатой.
_^_
"Ты - кто? Ты - карлик! Ты - пигмей!" -
Кричал циклоп на Одиссея,
Смеясь до слез, и, свирепея,
Таращился. А Одиссей
Сказал: "Никто". И был умней.
Судьба его была длиннее,
Чем жизнь героя и злодея
И судьбы множества людей.
Хотел бы я когда-нибудь
Шум этой жизни обмануть,
В предусмотрительном коварстве
Найти разгадку бытия,
Скользя, как черная змея
Среди цветов в загробном царстве.
_^_
Мне кажется, меня хотят убить.
Мне в сердце черт холодный кинул камень.
В полубреду я думаю стихами,
Пытаясь с мыслью мысль соединить.
О, я хотел бы вечно говорить
С живыми и разумными словами,
Но океан молчания меж нами,
А эту речку трудно переплыть.
В одежде из разбитого стекла
Хромая моя очередь пришла
Попрыгать на здоровой сковородке.
Все замерло. И был кристально чист
Мой каждый день. И жизни жирный глист
Из длинного стал судрожно коротким.
_^_
 |
08.08.2003 Сегодня в РЖ Живой Журнал словами писателей That's All Right, Хоттабыч Все о поэзии 146 Подпоручик Киже - автор нового стандарта по литературе Менеджмент и его последствия Рынок как Провидение "Биржа террора": pro & contra Единственная правильная реальность Риск дегуманизации Маленькие впечатления от большого юбилея Корейский полуостров: в ожидании "горячей" осени Нерушимость английских традиций Единое поле экспериментов Толстые журналы к 2003 году К психологии терроризма Половинка от энциклопедии Петля Буша Роберт Шекли: "Ваши кошмары - это мои мечты" Конец одной "Правды" Там, где сердце
|
|
|
|
|
