|
горь воспитывался Олегом неправильно. Жестокостям всяким его обучили, а доблести и чести преподать не собрались. Во время похода на Царьград Олег Игоря оставил на хозяйстве с молодой женой (четыре года, как женаты) - Ольгой. - Оля эта, - раньше времени стал нашептывать Писец, - была не подарок!..
Но вот, досталась Игорю Русь.
- Давайте объяснимся наперед, - предложил Историк, - Игорь мог бы ничего и не получить, если бы от Олега, Рюрика и даже Синеуса или Трувора остался хоть кто-нибудь старше Игоря.
Тогда, поначалу, Русь наследовал старший в роду, а не старший сын правящего князя. Поэтому и Олег заступил на княжество. И это правильно, - не пришлось дружине возиться с ползунками. Этот старый закон наследования видимо происходил от того, что бродячая жизнь варяжских шаек не очень-то располагала к законному размножению.
Кто был чей сын вспоминалось с трудом. Зато и правили всем родом. Каждому Рюриковичу старались хоть на время, хоть захудалый какой городок, а дать. С последующим возвратом в общий котёл для новой делёжки...
Засел Игорь в Киеве на 33 года. Правил дурно, с Писцом не ладил, значения ему не придавал, хоть и был за невесту должен. Поэтому и записали про Игоря в летописях только пять раз за треть века, да и то - с незаметной тогда издёвкой. Славяне стали от Игоря ховаться в ковыли, от налогов отлынивать. С подвигами тоже как-то не заладилось. Двинул было Игорь по проторенному пути на Царьград, да греки перехватили его малую шайку по доносу болгарских побратимов и попалили лодки прямо в море греческим же огнем - ракетами "корабль-корабль". Под конец бесславной карьеры Игорь набрал смешанное огромное войско из печенегов, славян, варягов, дополнительно приглашенных на грабёж, и "покрыл всё море кораблями". Греки сосчитали всё это дело и выслали Игорю встречное предложение: дань по старому, Олеговы договора - в силе, миру-мир, дружба навек. Жадный, трусливый, неприятный журналистам Игорь суетливо, не по-рыцарски согласился. Деньги взял тайно от дружины. Наемников отпустил грабить Болгарию, позволил им поживиться хоть за счет неверных другарей.
Пока он так бесславно гулял, наши в ковылях совсем разболтались, уже и забыли, как дань платить. Пришлось Игорю с дружиной лично заниматься грязным делом. Пошёл он к древлянам сразу после войны, в 946 году. Собрал дань. И тут дружинники, не солоно похлебавшие черноморской водички, напомнили князю, что с дружиной принято делиться чуть ли не поровну! Ох, как не хотелось Игорю делиться, а пришлось - лес кругом! Тут Чувство вскипело и сгубило-таки фраера. Пошел Игорь назад к древлянам нашим, почти в одиночку, с несколькими совсем уж приближенными шестёрками по новой дань собирать. Наши древляне были люди, конечно, забитые. Но всё-таки до нас им было еще 1000 лет унижаться, и они Игоря убили. Не со зла, а по справедливости.
- Здесь, братие - темна записана весть, - молвил Писец...
- Ну что опять такое? - насторожились мы с Историком.
- Уж вы сочли, что Игорь явился на свет Божий лета ...э ...867-го, - с трудом перевел наш архивариус с привычного исчисления от сотворения мира на дату от Рождества.
- Считайте, сударь, - косясь на калькулятор, понял Историк.
- 946-867=79!
- Верно, верно! Стар был батюшка. На коня всходил по отрокам - по спинам, плечам, головам. Потому и доли требовать посмели. Потому и почил от малой древлянской грубости.
- Потому и Ольга при таком муже бешеная была, - заключил я.
|
