Критика и анализ текста:

Игорь Лощилов

Три заметки о Велимире Хлебникове

ОБ ЭЗОТЕРИЧЕСКОМ "СЮЖЕТЕ"
СТИХОТВОРЕНИЯ ВЕЛИМИРА ХЛЕБНИКОВА
"ИЗ МЕШКА..." (1908)

1.    Из мешка 2.    На пол рассыпались вещи. 3.    И я думаю, 4.    Что мир - 5.    Только усмешка, 6.    Что теплится 7.    На устах повешенного. [13: 46]

Начнем с автоцитаты: "<...> уподобление повешенного с ус-мешкой на ус-тах - мешку, из которого рассыпались вещи, прорастает в читательское сознание образом повешенного вниз головой: вещи могут рассыпаться только из перевернутого (опрокинутого) мешка. Стихотворение обретает, таким образом, визуальный контекст: картинка на 12-й карте Великих Арканов Таро, традиционно именуемая Повешенный, или Мессия, или Жертва духовная. Отсутствующий член бинома вещи/вещий присутствует как отсылка к "вещим" картам." [5, 6, 7] Будучи фактом европейской культуры, "лубочный" стиль картинок на картах Таро находится все же "за пределами классической европейской пластики" [4: 160]. С другой стороны, как показано в работе Лены Силард [11] о принципах композиции сверхповести "Зангези", - "колоды", состоящей из 22 (21+1) "плоскостей слова"1 - Таро у Хлебникова отчетливо противопоставляется каббале (при том, что "хотя история появления карт Таро до сих пор весьма затуманена - их соотнесенность с каббалистикой более или менее очевидна" [11: 296]). Как пишет исследователь, "люди, больше всего оперировавшие гадальными картами Таро, цыганки-гадалки - представления не имели о философии каббалы, но именно это и позволяет - при учете глубинно-символической ориентированности Таро на каббалу - рассматривать Таро чем-то вроде каббалы, спустившейся в субкультуру, или, точнее, субкультурным аналогом каббалы, восходящим к затерянному в памяти времен общему источнику." [11: 296] Внимание к Таро генерации художников, пришедших на смену символистов теургического склада, ориентированных на каббалу, "обусловлено демонстративной переориентацией на низовую культуру, на субкультуру, неглижируемую "высокой эстетикой" [11: 296-297].

Кроме того, колода Таро, утратившая - или никогда не имевшая - жесткую привязку к еврейскому алфавиту и распространившаяся в странах, где пользуются как латиницей, так и кириллицей, позволяет конструировать на своей основе мифологическую систему (неомифологическую, разумеется) - по аналогии с каббалой - на основе славянской письменной традиции (ср. антропоморфные образы русских букв в "Ключах Марии" Есенина). Подобно тому, как Веды, Коран и Евангелие реализуют у Хлебникова единый сакральный "прототекст" (Единую Книгу), принцип "звукобукв, соотнесенных с числом", явленный в антропоморфных образах Великих Арканов Таро, носит более универсальный и "символогенный" характер, нежели тот или иной из исторически известных алфавитов (см., например, [12]). Это именно мифологический - а не исторический - алфавит в наиболее "чистом" виде. "Алфавит есть одновременно код и текст, излагающий этот код. В первом качестве (как код) алфавит принадлежит парадигматике, во втором (как текст) - представляет собой некоторую синтагматику." [12: 40] В интерпретации П. Д. Успенского, Таро одновременно и "философская машина", подобная изобретениям Раймонда Луллия (своего рода "философские счёты", позволяющие сопрягать с простыми иконическими знаки "идеи, трудно выразимые (или вовсе не выразимые) в словах" [14: 224]), и сводный конспект (синопсис) герметических наук, имевший некогда инициационный смысл. Указание на фигуру повешенного с двенадцатой карты метонимически отсылает к еще двум актуальным эпизодам инициационного сюжета Таро. Речь идет о трех "сакральных точках" таротного "алфавита", приблизительно соответствующих началу, середине и концу [12: 77] инициационного пути, разворачивающегося в символах гадальной колоды. Это нулевая карта (Дурак, или Безумный) и двадцать первая (Мир, или Абсолют). Традиция связывает 21-ю карту с 12-й путем простых нумерологических операций (1+2 = 2+1), в которых очевиден ротационный, и, таким образом, "палиндромический" смысл, в то время как 21-я и нулевая взимозаменяемы в гадательных операциях в качестве результирующей треугольника, складывающегося из трех семерок [14: 234-235]. Правда, меняются и акценты субъект-объектной интерпретации в сфере первопричин: "Если положить в центр нулевую карту, то приходится идти на условное толкование, утверждая, что мир равен психике человека" [14: 235].

Если ключевые слова первого предложения - вещь и мешок [5, 6, 7], то в целом стихотворения это уже знакомый нам мешок, мир и повешенный. Если мир и повешенный прямо отсылают к названиям карт и изображенным на них фигурам (21-я - Мир и 12-я - Повешенный), то слово мешок является синекдохической отсылкой - и одновременно "общим знаменателем" - к образам Дурака (0) и Повешенного (12). Если на картах с изображением Повешенного иногда рисовали привязанные к подмышкам мешки с "тратимыми попусту" деньгами и вещами, то котомка (мешок) за плечами - неизменный атрибут образа Безумного. Он "тащился дальше, держа на плече мешок с ненужными, бесполезными вещами, тащить которые его заставляло только безумие" [14: 237]. В свете высказанного соображения следует хотя бы временно поставить под сомнение гипотезу о самоотождествлении лирического героя стихотворения Хлебникова с Повешенным. Возможно, это Дурак, наблюдающий за тем, как из его мешка рассыпаются "ненужные, бесполезные вещи" и из своей "нулевой" позиции прозревающий перспективу пути к всеобъемлющему Миру (21); пути, пролегающего через инверсию 12-й карты: "Повешенный - пожалуй, наиболее яркий сюжет в таротном пути личности (как Дурак - наиболее изящный), ибо она на краткий миг, совпадающий с моментом самоотрицания, уравнивается с Богом, уподобляется Солнцу, Божественному Логосу" [10: 130]. Но самый момент этого прозрения (и запечатленный, собственно, в семистрочном "верлибре") - и есть момент этого самоотрицания: Дурак (0), осознавший, что Мир (21) - лишь "производная" от Повешенного (12) ("лишь усмешка <...>"), перестает быть Дураком и сам становится Повешенным. Дурак, - как ему и положено, - локализован в начале композиции, а карта Мир из конечной позиции перемещается в центр, в то время как "поменявшаяся с нею местами" карта Повешенный венчает целое, придавая ему завершенность и подлинность, свойственную мифу и ритуалу.

В лексике стихотворения, таким образом, сосуществуют и взаимодействуют общеязыковое, "словарное" значение слов (вещь, мешок, мир, повешенный) - в диахроническом, историко-этимологическом "развороте", восходящем к "потебнианским" штудиям - и таротно-терминологическое (мир, повешенный), а также связанное с ним нумерологическое (0, 21, 12) значения, связанные с оккультными и проективными интересами автора. "Поверхность" знаков и их комбинаций скрывает информационное пространство закрытого доступа, недоступное для профанов. Впрочем, точнее будет сказать так: стихотворение оставляет богатое пространство для интерпретаций "непосвященными", в то время как для "посвященных" здесь с предельной точностью сформулировано нечто определенное. Литература, посвященная оккультизму пользовалась популярностью в кругу "хвачей-будетлян" [1, 3, 8, 9, 11], а тот факт, что до нас не дошло письменных свидетельств о самоотождествлении с образом Повешенного, свидетельствует, может быть, как раз об актуальности образа, охраняемого табу. Ведь одной из важных составляющих эзотерического мироощущения является тайна, разглашение которой среди непосвященных недопустимо. Как явствует из приведенных выше соображений, символика Таро не только присутствует в художественном сознании поэта на протяжении почти всей творческой жизни (1908 - 1922), но и претерпевает качественные изменения - от актуализации семантики "отдельной карты", тесно связанной с футурологическими (прогнозирующей и программирующей) функциями гадальных карт [11: 298], до построения целокупной и самодовлеющей модели "тарообразного" универсума в итоговой сверхповести, где инициационные отношения 'Учитель - Ученик' реализовались в макроструктуре творения и проецируются из внутреннего мира сверхповести на отношения 'Автор - Читатель', пересекая границы литературного текста [11: 302]. Однако Хлебников ни разу не упомянул, насколько нам известно, о своем интересе к Таро. Во всяком случае, до нас не дошли подобные упоминания. "Формами придания смысла, - писал К.Юнг, - нам служат исторически возникшие категории, восходящие к туманной древности, в чем обычно не отдают себе отчета. Придавая смысл, мы пользуемся языковыми матрицами, происходящими, в свою очередь, от первоначальных образов. С какой бы стороны мы ни брались за этот вопрос, в любом случае необходимо обратиться к истории языка и мотивов." [Цит. по 12: 24.]

Слово Хлебникова "смело пошло" за карточным изображением, и не представляется возможным определить, что первично: миф, содержащийся во внутренней форме слова, или юнгианский "архетип трансформации", представленный картинкой; число действительное или мнимое; поэтическая индукция или поэтическая дедукция; факт реальности или его экзистенциальное содержание; если реальности, то какой - внутренней или внешней. "Пафос различия" [2: 45] возникает как неотъемлемая оборотная сторона "пафоса неразличения". "И я думаю <...>" 1908 года является одним из первых подступов к построенной много позже гносеологии Будетлянина:

Мой отвлеченный строгий рассудок Есть корень из Нет-единицы Точку раздела тая К тому, что было, И тому, что будет,      Кол.

(1922)

ЛИТЕРАТУРА

1. Баран, Х. Поэтика русской литературы начала XX века. М., 1993.
2. Башмакова, Н. Слово и образ: О творческом мышлении Велимира Хлебникова. Хельсинки,1987.
3. Гехтман, В. "Бедный рыцарь" Елены Гуро и "Tertium Organum" П.Д.Успенского. Труды по славянской филологии. Литературоведение. Вып. 1 (Новая серия). Тарту, 1994, 156-167.
4. Иванов, Вяч.Вс. Структура стихотворения Хлебникова "Меня проносят на слоновых..." Ученые записки Тартуского гос. ун-та, вып. 198, Труuды по знаковым системам III, Тарту, 156-171.
5. Лощилов, И., Богданец, И. 'К интерпретации стихотворения Велимира Хлебникова "Из мешка"'. Russian Literature, XXXVIII-IV, 435-446, North-Holland.
6. Лощилов, И.Е. Об одном из источников мотива "перевернутой реальности" в футуристической традиции. Роль традиции в литературной жизни эпохи: Сюжеты и мотивы. Новосибирск, 1995, 128-135.
7. Лощилов 1996: К интерпретации стихотворения Велимира Хлебникова "Из мешка". Move/ Мова, Днепропетровск, 1996, без нумерации страниц.
8. Лощилов, И. Елена Гуро и Николай Заболоцкий: к постановке проблемы. Studia Slavica Finlandensia. Tomus XVI/2, Helsinki, 1999, 148-164.
9. Никитаев, А. Обэриуты и футуристическая традиция. Театр, 1991, № 11, 4-7.
10. Михайлин, В. Как дураку стать повешенным: Из истории одного таротного сюжета в европейском искусстве. Волга, 1992, № 7-8, 127-134.
11. Силард, Л. Карты между игрой и гаданьем: "Зангези" Хлебникова и Большие Арканы Таро. // Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911 - 1998). М., 2000, 294 - 302.
12. Степанов, Ю., Проскурин, С.Г. Константы мировой культуры: Алфавиты и алфавитные тексты в периоды двоеверия. М., 1993.
13. Хлебников, В. В. Творения. М., 1986.
14. Успенский, П.Д. Новая модель вселенной. М., 1993.

ПРИМЕЧАНИЕ

¹ По определению автора, "Зангези" собран-решен 16 января 1922 г." [13: 696]. (Собран - как пасьянс, и решен - как задача или ребус. - И.Л.)

© Игорь Лощилов, 2001-2003.
© Сетевая Словесность, 2002-2003.

Книга отзывов

23.10.2003 Сегодня в РЖ Разная музыка. Концерты 26 октября - 2 ноября   Печатная демократия по-корейски   Парящий интеллигент и рефлектирующий гражданин   Аналитика переходного периода   "Коротко, красиво и отлично смотрится..."   За учителя и без учителя   Будет чисто и светло   Что обещает "второй раунд" приватизации   Лабиринты Минотавра   Постиндустриальный передел России   Аналитическая журналистика в России: взгляд изнутри   О брачных играх гиппопотамов и не только   Лечебные грязи   "Украинский Путин": новогодний подарок "старшего брата"   Все о поэзии 155   Журнальное чтиво. Выпуск 149   Российское телевидение как лекарство от ностальгии   Одна фотография-2   Призывание Кармапы   Корпоративная модернизация

Словесность Рецензии Критика Обзоры Гуманитарные ресурсы Золотой фонд РЖ Яркевич по пятницам Интервью Конкурсы Библиотека Мошкова О нас Карта Отзывы

Найди на Бегуне: Книги, музыка и видео Образование и карьера Досуг и отдых Продаем целевых посетителей!