Рассказы:

Дмитрий Ляляев

ГЕРАТ

- Десант, к машине!

Для Дмитрия эта команда явилась полной и крайне неприятной неожиданностью. Он почему-то был уверен, что если и придется вот так сразу, при первом же выезде в Герат в качестве разведчика, по-настоящему воевать, то по крайней мере думалось, что стрелять надо будет из-за спасительной, хотя и ненадежной, брони БТРа, а тут прямой приказ - покинуть машину и подставиться под пули. Сердце екнуло, душа с непривычки ушла в нижние конечности.

Снаружи вовсю шла пальба, раздавались крики разведчиков-старослужащих: "Вон они! Вон "духи", уходят по той улице!" - и автоматные очереди вослед улепетывающим чалмам. Дмитрий не понял, по каким признакам "деды" определили, что это именно "духи", но разбираться не было времени. Очень скоро пальба прекратилась, не нанеся урона ни одной из сторон. Улицы во всех направлениях от БТРов разведроты совершенно обезлюдели. Весь квартал, сколько хватало обзора, был пуст как смятая пивная банка. Ни людей, ни зверей, ни писка, ни визга. "Хороша братская помощь! - подумал про себя Дмитрий, - Что-то не видно детей с цветами".

Дмитрий служил в Гератском мотострелковом полку уже почти полгода, и только сейчас ему удалось, наконец, вырваться в самый Герат. В этом не было его вины, просто так уж звезды расположились, что когда он и с ним еще пятеро земляков-саратовцев распределялись по прибытии в полк, то, чтобы не разлучаться, откликнулись все вместе на призыв добролицего офицера в очках: "Шестеро желающих - в ПТБ!" Никто из них и представления не имел, что такое ПТБ, у них просто сработал инстинкт стадности - вшестером в любом случае выживать будет легче, чем поодиночке. Впоследствии оказалось, что ПТБ - это противотанковая батарея, подразделение элитно-героическое во времена Великой Отечественной, но в условиях Афганистана - заурядный полковой резерв "на случай ввода пакистанских танков", служба в котором сводилась к постоянному хождению в наряды: кухня - караул, караул - кухня, кухня - караул, караул - кухня…Неудивительно, что за полгода Дмитрию такая романтика порядком осточертела, и решил он на свой страх и риск сходить к Папе (сиречь к командиру полка) и попроситься в разведроту. Предприятие сие удалось без особого труда, и вот жарким летом 1984-го года он впервые попал в древний Герат.

Среди глиняных мазанок афганской голытьбы выделялся двухэтажный каменный дом местного богатея. Этот-то дом и был занят разведчиками в качестве опорного пункта, поскольку со второго этажа без труда просматривался весь микрорайон во всех практически направлениях. И хотя слабость этой позиции уравновешивала ее силу (поскольку и опорный пункт со всех направлений был как на ладони, в чем бойцы не замедлили впоследствии убедиться), офицеры приказали разместиться здесь, расположив БТРы под окнами дома. Появилась возможность осмотреться.

Дом приятно удивлял своей опрятностью и белизной. Был он как-то по особенному бел, опрятен, просто глаз радовал на фоне окружающей глиняно-желтой унылости. Двор был совсем небольшой, даже крохотный, но нужные хозяину постройки вполне уместились здесь, и видно было, что до появления "шурави" каждая вещь здесь знала свое место. Теперь же, после беспорядочного бегства обитателей, царили здесь анархия и хаос. Самое ценное хозяева унесли, остальное бросили в беспорядке - кухонную утварь, ковры, магнитофонные кассеты, одеяла. Дмитрий с любопытством огляделся. Все или почти все (за исключением одеял и ковров) было либо японским, либо западногерманским. Почему-то особенно удивило, что даже керосиновая лампа была "Made in Germany", было такое чувство, что уж Германия-то давно должна бы свернуть выпуск такого анахронизма, а вот поди ж ты - штампует керосиновые лампы. Но тут "деды" распорядились, чтобы приготовили чай, и Дмитрий опалил руку.

Произошло это оттого, что готовить пришлось не на солярке, как обычно в рейде или в рейсе, а на бензине. Готовили так: брали три пустые консервные банки, наливали в них солярку, сверху ставили чайник или казан, затем поджигали солярку. Она разгоралась медленно и при доливании в горящую банку не вспыхивала. Совсем иное дело - бензин. И загорался он мощно и безудержно, единым взмахом, и подливать его в горящую банку было категорически нельзя, вообще на бензине готовили только в исключительных случаях, когда по-другому не было возможности. Но сейчас как раз и был такой случай: разведчики прибыли в БТРах, а не в БМП, следовательно, в их распоряжении был только бензин. И бестолковый "молодой", готовящий на бензине впервые. Результат не замедлил сказаться: Дмитрий опалил руку, пытаясь подлить бензин в горящую банку. И надо сказать, что он дешево отделался, ибо год спустя сослуживец Дмитрия, тоже "молодой", в аналогичной ситуации сгорел заживо (просто посудина, из которой он подливал бензин, была больших размеров). Однако обожженная рука - тоже отнюдь не рождественский подарок, и чтобы унять боль, Дмитрий опустил руку в банку с водой. "Деды", разумеется, не удержались от конструктивной критики, хотя и не столь испепеляющей, как ожидал Дмитрий. Вообще поведение "дедов" в рейде разительно отличалось от их поведения в полку. Из приблатненных полковых бар в условиях боевого рейда они превращались в старших товарищей, по-настоящему готовых помочь тебе и словом и делом. И вот теперь, именно теперь, Дмитрию предстояло понять, почему.

Автоматный огонь обрушился внезапно, подобно грому средь ясного неба. Ничто, ну буквально ничто не предвещало его какую-то секунду назад. И вдруг сонные, казалось бы, надолго замолкнувшие улицы разразились таким плотным, таким насыщенным, таким убийственным шквалом свинца, что казалось, Герату решительно надоело терпеть у себя непрошеных гостей и он вздумал покончить с ними разом, одним ударом, смести их с себя, растоптать, раскрошить и развеять пустынным ветром самый прах ненавистных "кафиров". Дмитрий стремглав бросился на второй этаж, туда, где была определена его позиция для стрельбы. Здесь, возле высаженного окна, уже находился сопризывник Дмитрия, для которого этот рейд тоже был первым. Бросив банку с водой и вытащив оттуда больную руку, Дмитрий передернул затвор автомата.

- Ну, брат, молчать нечего, стрелять надо! - крикнул Дмитрий, пытаясь перекричать грохот стрельбы и ногой, как несуразный футбольный мяч, отпасовал сослуживцу его в спешке не надетую еще защитную каску. В следующую секунду Дмитрий уже стрелял. Он стрелял торопливо, не экономя патроны и не целясь, поскольку знал только направление, откуда по ним ведется этот беспощадный, истребительный огонь, он видел, с какой стороны дома целыми кусками отваливается штукатурка, боковым зрением заметил стреляющих "дедов" и понял, что направление им выбрано верно. Этого было вполне достаточно. Его долг был - вести ответный огонь, не столько даже для того, чтобы уничтожить врага, а для того, чтобы его подавить. Это было ясно, как дважды два. Пусть те, другие, которые сначала убегают, а потом палят из укрытий, не смея на глаза показаться, вот они пусть боятся. Они, а не мы. Потому что на войне убитым падает тот, кто первым опускает оружие.

- А пулемет почему молчит? Почему молчит пулемет?!

Властный окрик командира взвода будто пробудил спящий КПВТ. Крупнокалиберный гигант с башни БТРа шутя перекрыл нестройный лай ощетинившихся вражеских автоматов. Несколько как бы нехотя прогрохотавших очередей пробуравили в мазанках на той стороне улицы не запланированные архитектурным проектом асимметричные окна. И стрельба утихла не менее неожиданно, нежели началась. Герат снова как будто вымер, точнее затаился, как скорпион перед укусом, как кобра перед броском, как пуля перед выстрелом. Он свернулся клубком в новом ожидании, когда эти неверные псы опять потеряют бдительность и их можно будет вновь попотчевать свинцово-пороховым ядом.

А потом "деды" поднялись на второй этаж и назвали "молодого" Дмитрия молодцом. Он не сразу догадался, за что. И только тут почувствовал, что все это время держал на спусковом крючке, почти не разжимая, безнадежно обожженную руку. И только тут он понял, почему "деды" были так дружны с "молодыми" в боевых рейдах. Потому что здесь был на учете каждый стреляющий ствол, потому что вражеский город в отчаянно враждебной стране мог ежечасно выставить против полутора десятка русских разведчиков, восемнадцати-двадцатилетних пацанов, и три, и тридцать, и триста, и даже три тысячи не ведающих жалости матерых наемников. И если в симфоническом оркестре замолкнет по какой-либо причине одна-единственная скрипка, то симфония будет-таки с грехом пополам доиграна, и может быть никто, кроме музыкантов, и не заметит потери. На войне - совсем другое дело. Тут из-за одной умолкнувшей скрипки может запросто погибнуть весь оркестр. И симфония утонет в крови.

На следующий день его отправили в медсанбат, разместившийся в средневековой, освещенной солдатскими кострами крепости, и протяжно завывал муэдзин в высокой башне, похожей на трубу ТЭЦ в далеком Союзе, и были перевязки с обязательной, как Устав Вооруженных Сил, мазью Вишневского, и было возвращение в роту, и весть о мученической гибели раненых друзей, которых не смогли вытащить с поля боя под все тем же шквальным огнем, и были сотни километров афганской бетонки от Турагунди до Кандагара, и была в далеком будущем счастливая дорога в вожделенную Россию, где эта история высветилась на мониторе компьютера через восемнадцать неполных лет.

Но уже тогда, в 1984-ом, он четко осознал, что Герат никогда не будет советским.

© Дмитрий Ляляев, 2002-2003.
© Сетевая Словесность, 2002-2003.

Книга отзывов

23.09.2003 Сегодня в РЖ Что написано топором...   Почему этот фильм восхищает философов   О бедном стандарте замолвите слово...   Фриц блюет без предупреждения   Хайтековский героин   Брат ищет брата   Отвратительные интеллектуалы   Иногда сигара - это просто сигара   Открытое письмо   Революция должна быть консервативной   Невод и т.д. Выпуск 150   "Будущее нас вознаградит"   "Я не могу использовать театр, которым руковожу"   Экзамен экзамену, или об объективности тестов ЕГЭ   Живой журнал словами писателей   Между светом и тьмой: муки самопознания   Это критика   Искусство 11 сентября   Гарвард: трехсотлетие Петербурга-5   Чечня пред выборами: упущенные возможности

Словесность Рецензии Критика Обзоры Гуманитарные ресурсы Золотой фонд РЖ Яркевич по пятницам Интервью Конкурсы Библиотека Мошкова О нас Карта Отзывы