|
|
Словесность: Рассказы: Алексей Никитин
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ГОРКОМА
Осенью птицы отправляются на юг, а студенты - в колхозы. Птицы на юге нагуливают жирок и услаждают южных людей душевным исполнением своих северных песен, а студенты собирают картошку и свеклу. Птицы поют столько, сколько им Бог на душу положит, а для студентов есть норма, которую следует выполнять. Что невозможно.
В Строительно-Архитектурном Институте существовала добрая традиция. Через несколько дней после начала работ старшекурсники выбирали одного студента, видом постарше, голосом посуровее, желательно с усами и после армии. Он надевал костюм, галстук и в сопровождении двух-трех старшекурсников отправлялся в барак, где жили студенты первого курса.
- К нам приехал представитель горкома комсомола. - Так обычно начинал один из сопровождавших ряженого, войдя в барак. - Надо срочно собрать комсоргов групп.
Первокурсники - люди доверчивые. Говорят: "Надо", значит - так оно и есть. В одной из комнат ставился стол. Стол покрывался скатертью. Водружался графин с водой. Представитель горкома садился за стол, сопровождавшие его - позади.
- Мы посмотрели сводки результатов уборки сельхозпродукции по вашему курсу, - глядя в стол, начинал свою речь представитель. - Результаты неутешительные, товарищи. Вы выполняете норму от силы на тридцать процентов. И это в то время, - представитель горкома многозначительно поднимал палец, - как вся страна напрягает силы в борьбе с международным империализмом. - Сопровождающие значительно и угрюмо кивали, комсорги групп виновато склоняли головы. - Сейчас мы будем разбираться с каждым студентом от-дель-но, - чеканил представитель горкома. - Что мешает вам выполнять утвержденные нормы? Может быть, вас не кормят? Нет над головой крыши? Все есть. Значит - вы не хотите работать. Такое поведение недостойно комсомольцев. Я уполномочен сообщить вам, - представитель делал глубокую паузу, - что горком комсомола принял решение ходатайствовать перед руководством института об отчислении студентов, систематически саботирующих работы. - Звучала его речь грозно и внушительно. - Приступим.
После такого вступления через комнату проходили все первокурсники. Напуганные посулами неприятных последствий, они поспешно клялись со следующего дня выполнять норму, а некоторые брались и перевыполнить ее.
Леня Финкельштейн замыкал список нашей группы и вызван был к представителю одним из последних.
- Финкельштейн, - протянул представитель, глядя на Леню, - сколько ведер картошки собираете за день?
- Шестьдесят, - честно ответил Леня.
- А должны по норме?
- Двести.
Последовала утомительная речь представителя об обязанностях советских студентов.
- Вы все поняли, Финкельштейн?
- Да. Но, понимаете, я не смогу собрать двести ведер картошки.
- Как это? - опешил представитель.
- Я столько не смогу.
- Сколько же вы сможете, Финкельштейн? - ему явно нравилось повторять фамилию Лени.
- Семьдесят восемь.
- Почему семьдесят восемь? - удивился ряженый.
- Я подсчитал. Возможно собрать только семьдесят восемь ведер.
- Та-ак, - ощущая себя настоящей властью, протянул представитель. - В таком случае мы обратимся к ректору института с ходатайством о вашем отчислении, Финкельштейн. Вы комсомолец?
- Нет. - Леня стоял посреди комнаты, низко склонив голову, глядя на свои башмаки. Они были измазаны глиной. Грязные штаны топорщились на нем крупными складками. В руках Леня держал истертую цигейковую шапку. В этой маленькой комнате с выцветшими обоями, неметенным полом и растрескавшимся потолком рушились его надежды и надежды его родителей. С каким трудом отцу удалось дать взятку председателю приемной комиссии института только для того, чтобы у его сына приняли экзамены как у всех. Как он и мать были счастливы, когда Леню приняли. И вот теперь все пойдет прахом в этом убогом бараке. Из-за какой-то картошки. Больше его никогда не примут в институт.
- Так вы и не комсомолец? - с удивлением протянул представитель. Это значило, что Леня мог бы спокойно наплевать на всю эту комедию. Теоретически. Практически же это давало лишний козырь развлекавшимся старшекурсникам. - Позвольте, - представитель чуть развернулся за столом, - что он вообще делает в институте?
В комнате повисла тишина. Леня молча мял в руках шапку.
- Общественные нагрузки есть?
Леня убито покачал головой, - нет.
- Может быть, ты рисовать умеешь? Стенгазету будешь выпускать?
- Я не умею рисовать.
Ситуация становилась безвыходной. Представитель сам не знал, чем закончить развлечение.
- Что же ты умеешь? Петь умеешь?
- Умею, - вдруг согласился Леня. Он не умел петь, и он не помнил ни одной песни.
- Пой, - обрадованно приказал представитель.
Леня замер. Не отрывая взгляда от измятой в руках шапки, он набрал полные легкие воздуха и отчаянно закричал:
Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки великая Русь...Леня кричал, не поднимая глаз на окружающих, и потому не видел, как вскочили, опрокидывая стулья, представитель горкома с сопровождающими.
Гимн следует слушать стоя. Даже если это кричит Финкельштейн.
1996
© Алексей Никитин, 1996-2003.
© Сетевая Словесность, 2000-2003.
 |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 07.06.2003 Сегодня в РЖ Голод 78 Subject: Живой Журнал словами писателей 170 лет ожидания, или Злоключения "Медного Всадника" Переводняк Все о поэзии 139 Шахиды как разновидность экстремальной проституции Когда компьютеры были большими (окончание) Это критика Век описательности остался в прошлом Не успеть Родительский долг или религиозное служение? Против форсирования Риторика Путина: три источника и три составные части Слова ненатурального ряда В мире животных Перегруппировка сил или о паузе в Эвиане Весна на стрелецком острове Математика - дело молодых? Петербургский юбилей: уникально, незабываемо и скандально Когда компьютеры были большими - 1
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|
|
|
|
