Восемь сонетов

Sonnet I


From fairest creatures we desire increase,
That thereby beauty's rose might never die,
But as the riper should by time decease,
His tender heir might bear his memory:
But thou, contracted to thine own bright eyes,
Feed'st thy light'st flame with self-substantial fuel,
Making a famine where abundance lies,
Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel.
Thou that art now the world's fresh ornament
And only herald to the gaudy spring,
Within thine own bud buriest thy content
And, tender churl, makest waste in niggarding.
Pity the world, or else this glutton be,
To eat the world's due, by the grave and thee.

Сонет I


Существ Всесильных молит всяк и ждёт 
Во дар бессмертья розе красоты; 
Но спелое со временем гниёт. 
Потомок, будь готов запомнить ты: 
Влюблённые во свет своих зениц, 
Пестующие страсть самосожженьем, 
Голодные во щедрости житниц 
Враги себе, себя гноят мученьем. 
И свежесть мира, света украшенье, 
Весны постылой вестник лишь один, 
Коль в коконе оставит вдохновенье, 
То циником пробудет до седин. 
Несчастье Мира, иль иначе милуй, 
Плоды Вселенной жрёт в своей могиле.

Sonnet II


When forty winters shall beseige thy brow,
And dig deep trenches in thy beauty's field,
Thy youth's proud livery, so gazed on now,
Will be a tatter'd weed, of small worth held:
Then being ask'd where all thy beauty lies,
Where all the treasure of thy lusty days,
To say, within thine own deep-sunken eyes,
Were an all-eating shame and thriftless praise.
How much more praise deserved thy beauty's use,
If thou couldst answer 'This fair child of mine
Shall sum my count and make my old excuse,'
Proving his beauty by succession thine!
This were to be new made when thou art old,
And see thy blood warm when thou feel'st it cold.

Сонет II


Лишь сорок зим заснежат белым брови, 
А свежесть борозды морщин изранят, 
Краса, спесивое бурленье юной крови, 
Как мёртвый куст, уж вновь цвеcти не станет. 
И когда спросят где краса ютится, 
И где богатства похотливых дней, 
Коль скажешь то в глазах твоих таится, 
Нельзя никак себе польстить пошлей. 
Насколько лесть полезна красоте? 
Ведь так легко ответить не таясь: 
"Пусть юность ей владеет в полноте; 
Мой вышел срок: уж старость занялась." 
Но старости рубить сплеча претит: 
Кровь холодна у ней, ей снится что кипит!

Sonnet III


Look in thy glass, and tell the face thou viewest
Now is the time that face should form another;
Whose fresh repair if now thou not renewest,
Thou dost beguile the world, unbless some mother.
For where is she so fair whose unear'd womb
Disdains the tillage of thy husbandry?
Or who is he so fond will be the tomb
Of his self-love, to stop posterity?
Thou art thy mother's glass, and she in thee
Calls back the lovely April of her prime:
So thou through windows of thine age shall see
Despite of wrinkles this thy golden time.
But if thou live, remember'd not to be,
Die single, and thine image dies with thee.

Сонет III


Глянь в зеркало и молви отраженью: 
"Себя менять пришла уже пора." 
Кто  не спешит в дорогу к обновленью, 
Тот мчится по дороге во вчера. 
Безухий плод у девы на сносях 
Уж злостью, глупый, пышет к узам брака, 
Могильным камнем встанет на костях 
Потомства, невосставшего из мрака. 
Он зеркало той девы; в нём она 
Пытается узреть свой юный лик, 
Нетерпеливой жадности полна 
Явить красу былую хоть на миг. 
Коль жить ему, не миновать забвенья, 
И помянут едва ль при погребеньи.

Sonnet IV


Unthrifty loveliness, why dost thou spend
Upon thyself thy beauty's legacy?
Nature's bequest gives nothing but doth lend,
And being frank she lends to those are free.
Then, beauteous niggard, why dost thou abuse
The bounteous largess given thee to give?
Profitless usurer, why dost thou use
So great a sum of sums, yet canst not live?
For having traffic with thyself alone,
Thou of thyself thy sweet self dost deceive.
Then how, when nature calls thee to be gone,
What acceptable audit canst thou leave?
Thy unused beauty must be tomb'd with thee,
Which, used, lives th' executor to be.

Сонет IV


Влюблённость бескорыстная, в чём толк 
Себя губить, красы наследник кровный? 
Тебя лишь боги отпускают в долг 
Сердцам, не испытавшим жар любовный. 
Ты почему, о скряга, извратил 
Дары богов, что  должен был посеять? 
Зачем, ростовщик щедрый, погубил 
То, что хранить был должен и лелеять? 
Ведя торговлю лишь с самим собой, 
Себя ты безысходно обманул: 
На вечный уж пора идти покой, 
А долг свой  старый так и не вернул. 
С красой нетронутой тебя бы схоронить, 
Она ж, растрата, здесь тебя казнить.

Sonnet VII


Lo! in the orient when the gracious light
Lifts up his burning head, each under eye
Doth homage to his new-appearing sight,
Serving with looks his sacred majesty;
And having climb'd the steep-up heavenly hill,
Resembling strong youth in his middle age,
yet mortal looks adore his beauty still,
Attending on his golden pilgrimage;
But when from highmost pitch, with weary car,
Like feeble age, he reeleth from the day,
The eyes, 'fore duteous, now converted are
From his low tract and look another way:
So thou, thyself out-going in thy noon,
Unlook'd on diest, unless thou get a son.

Сонет VII


Глянь как с Востока благородный луч 
Под веком солнца светом землю жжет, 
И служит тем, кто мудр и могуч, 
И дань явленью мира отдает. 
Вот горную вершину покоряет, 
Полжизни пройдено, а он всё так же млад. 
И смертные боготворя внимают 
Его шагам, что золотом горят. 
Когда с зенита, все утратив силы, 
Уж стар и слаб, плетется он к земле, 
Отведен взгляд тот, что мерцал уныло 
Любовной тенью на его челе. 
Так ты, спешащий к середине лет, 
Забудь о смертных, коль потомства нет.

Sonnet VIII


Music to hear, why hear'st thou music sadly?
Sweets with sweets war not, joy delights in joy.
Why lovest thou that which thou receivest not gladly,
Or else receivest with pleasure thine annoy?
If the true concord of well-tuned sounds,
By unions married, do offend thine ear,
They do but sweetly chide thee, who confounds
In singleness the parts that thou shouldst bear.
Mark how one string, sweet husband to another,
Strikes each in each by mutual ordering,
Resembling sire and child and happy mother
Who all in one, one pleasing note do sing:
Whose speechless song, being many, seeming one,
Sings this to thee: 'thou single wilt prove none.'

Сонет VIII


О почему на грусть тебя наводят 
Музыки страстной радостные звуки? 
Влюбленные друг с друга глаз не сводят, 
А не постылости нежданной терпят муки. 
И коль тебе святые консонансы 
Гармонии любовной не по нраву, 
Лишь душу тронут редкие нюансы 
Той мессы, что двоим слыхать по праву. 
Отметь струну -- то будет за отца, 
Другая за младенца пусть играет, 
А третья -- мать; Их песнь пусть без конца 
Тебе одно и то же повторяет. 
Быть может песню эту ты усвоишь: 
"Один, как перст, ты ничего не стоишь."

Sonnet XXVII


Weary with toil, I haste me to my bed,
The dear repose for limbs with travel tired;
But then begins a journey in my head,
To work my mind, when body's work's expired:
For then my thoughts, from far where I abide,
Intend a zealous pilgrimage to thee,
And keep my drooping eyelids open wide,
Looking on darkness which the blind do see
Save that my soul's imaginary sight
Presents thy shadow to my sightless view,
Which, like a jewel hung in ghastly night,
Makes black night beauteous and her old face new.
Lo! thus, by day my limbs, by night my mind,
For thee and for myself no quiet find.

Сонет XXVII


Работой утомлен, иду к постели 
Немедля, чтобы членам отдых дать. 
Но только я забудусь еле-еле, 
Уж пробудилась мысль моя опять. 
Мои все думы у твоих границ 
Паломники любви и страстных слов, 
Всё векам не дают прикрыть зениц 
Во тьме глухой, привычной для слепцов. 
Не исчезай, виденье чистоты! 
Тебя желанней нет, иль ты не знаешь: 
Как перл горишь на фоне темноты 
И светом жизнь от смерти ограждаешь. 
Нам жизнь, увы, покоя не сулит: 
Днем - тело, ночью - мысль моя не спит.

Sonnet XC


Then hate me when thou wilt; if ever, now;
Now, while the world is bent my deeds to cross,
Join with the spite of fortune, make me bow,
And do not drop in for an after-loss:
Ah, do not, when my heart hath 'scoped this sorrow,
Come in the rearward of a conquer'd woe;
Give not a windy night a rainy morrow,
To linger out a purposed overthrow.
If thou wilt leave me, do not leave me last,
When other petty griefs have done their spite
But in the onset come; so shall I taste
At first the very worst of fortune's might,
And other strains of woe, which now seem woe,
Compared with loss of thee will not seem so.

Сонет XC


Коль ненавидеть, ненавидь теперь. 
Коль я уже под мира каблуком, 
Уйди и победителю доверь 
Судьбу свою и чувства целиком. 
Коль насквозь сердце острием продето, 
Уж по второму разу не убить. 
Пусть ночь не даст дождливому рассвету 
По чьей-то воле дважды кровь пролить. 
Коль бросишь ты меня, не завершай 
Чреды несчастий, сотворивших зло. 
Исчезни первой,  дай увидеть край 
Отчаянья, что жизнью принесло. 
Любые беды будут мне терпимы 
В сравнение с потерею любимой.

Книга отзывов

ЕЖЕ-ПРАВДА // Ежедневная газета

Точка Зрения Игорь Белый: Хо / Сборник "Хо" - необыкновенный калейдоскоп! Вы найдете тут и задорные песенки-шутки, которые с головой выдают в Игоре барда, и потрясающие своей глубиной стихи, такие как "ОКАЗИЯ". Немного хулиганские находки соседствуют здесь с ясными, великолепными образами.