|
Роман Сонин
Переписку с автором публикуемых стихотворений Романом Сониным я полностью воспроизводить не стану, свои реплики сведу к перечислению ключевых слов в вопросах, а реплики тезки и собеседника моего дам почти в первозданном виде, с сожалением опуская некоторые детали. Вообще же говоря, стихи говорят сами за себя, а предлагаемое виртуальное интервью скорее призвано не прокомментировать их, а познакомить читателя Журнала с автором. Поскольку, как известно, стиль - это человек.
Роман Лейбов
Сперва я попросил разрешения задавать вопросы для этого предисловия и подкинул для начала следующие ключевые слова:
РЛ: "Русский Интернет".
Р.С.: А куда же мне противиться, если я уже забрёл в джунгли Интернета и убираться никак не желаю. Тут проще подчиняться закону этих самых джунглей и ответствовать на всякие Ваши вопросы: авось никто нас не ужалит и не схавает. А с Интернетом, с его боевыми ресурсами, я познакомился из любопытства: из-за плечика дочери следя за экраном монитора, в котором она щебетала в своих молодежных чатах... Я тоже стал пытаться заходить в библиотеки... И убедился - никаких вахтёров, ходи куда хошь, бери чего дотащишь... Космическая свобода. А там пошло-поехало!.. Меня интересовали, в первую очередь, как русскоязычного издателя и лицо с литературными устремлениями, русские сети ("тятя, тятя, наши сети..."). И я с помощью собственного ребенка русифицировал, установил шрифты... И полюбил бродить по вашим серверам все чаще, умиляясь их неохватностью и доступностью.
Я персона явно не техническая, образования чуток погуще, чем у Бродского, но все как-то незавершенные, последним был вечерний ЛГУ, откуда я ушёл с филфака, поэтому иногда, как-то даже заискивая, приходится всякие вопросы задавать знатокам сетевой электроники, но не всегда ответы достаются.
РЛ: ключевые слова "биография", "Питер".
Р.С.: Давным-давно, с конца семидесятых, я проживаю в штате Массачусетс, а до этого обитал в Санкт-Ленинграде, на углу Канала Грибоедова и Кокушкиного, рядом с Сенной. И жилось нам там не слишком скучно, в родном полуподвале, в доме ¹67. Там было всё народное, родное: богема, пивные ларьки, бесконечные застолья застоя, Аркадий Райкин, парни КГБ... Потом возникла мода эмигрировать... Игорь Ефимов уехал. Серёжа Довлатов умотал... Потом ещё десятка два знакомцев. И мы намылились... Осели в тихой части Массачусетса, теперь, надеюсь, навсегда. И всё-таки Интернет, как лампочка Ильича, преображает нашу русскоязычную жизнь. Особенно мне, Робинзону на выселке, отрадно такое вот изобилие пусть преходящих, но культурных ценностей: свежая живая пресса и электронное общение.
РЛ: ключевые слова "поколение", "ленинградская школа".
Р.С.: Вероятнее всего я имею в виду под понятием "поколение" чисто биологические свойства, т. е. отцов и детвору. Ну, например, следишь за виртуальной трепотней, что держится на ряде междометий и запахах: людей интересует только пол и возраст. Я подумал, что российским мамам-папам лучше к деткам в чаты не соваться. Естественный процесс - биологическое отторжение. А вот Леонид Мартынов писал не слишком так давно: "Какие чудесные выросли дети!". Чудесные мгновенно расплодились, и тут чудесность новых сыновей никто не подтверждает. Нет щедрости Мартынова, увы. В Праге живет замечательный парень с фантастической работоспособностью, Иван Толстой, полюбивший российскую эмиграцию. Так вот у Толстого в диаспоре эмигранты нерасторжимы во времени, одно безвозрастное поколение. Большая семья. Они себе отцы, они себе и дети. Вне времени и места. Довлатов, скажем, с Бродским - эмигранты. Так вот, куда их отнести? Чьи они классики? Не отдадут России их без боя. И похоронены они не там, а здесь - в тылу друзей.
Теперь о "Ленинградской школе". А не спросить ли у Кузьминского, создателя шедевральной "Голубой Антологии"? Я полистываю электронные журнальчики. Всё, вроде, правильно описывают там. Народ бродил по Литобъединеньям, при Дворцах культуры, при СП... Вполне возможно, что формировались какие-то более узкие группки на основе тесного приятельства. Еврений Проскуряков, например, собрал, кого хотел, в свой самиздатский журнал "Ливень". И был там люд без всяких школ и направлений. Писатели официальные и общепризнанные, кроме идеологического направления никаких школ под собой не держали. Существуют теоретики "Ленинградской школы". Тематически многие писали о Питере. Но школа ли это? С другой стороны теоретики школы опускают общий фон литературного процесса в Ленинграде: время непросыхающих застолий-возлияний. В парадняках, на хатах, в буфете СП... Такая уж была традиция. И не клико там да пивко, а самые насущные напитки - и чем крепче, тем надежней. Здесь тебе и акмеистились, и цеховались... А по утрам, кряхтя, несли сдавать посуду. Так было повсеместно, всегда и везде. Поэтому, чтобы не путаться в определениях, лучше всего данное явление посчитать истинной "Ленинградской школой". Автобиографичный Сергей Довлатов ярко и резко заснял на пленку все это школярство уже в межгосударственном масштабе, свой трагической судьбой покорил сердца новейшей молодежи, как герой, и потому так крепко занял место на Олимпе лучшего, по нынешним временам, создателя короткометражных литературных полотен.
РЛ: ключевое слово "эмиграция".
Р.С.: С Вами в снежки играть не советую - вопросами закидаете. И про эмигрантов тоже. Андрей Андреич в "Лонжюмо" чётко определил сей подвид: "Кто вне родины - эмигрант". С другой стороны, на сегодняшний закатный день, чуть ли не каждый третий грек - российский вольноопределяющийся. А как соотнестись к совгражданам Израиля-батюшки?.. Куда не кинь - всюду климы самгины... Тема эмигрантства неистощима. Поэтому зажмуришься, задумавшись, - и плюнешь. И без толстых статей очевидно: пока существует возможность возврата в свое отечество, пускай челночного шатания по свету - понятие "эмиграция" отмирает. Раньше были эмигранты - пальчики оближешь, но все мы постепенно переходим "под мирны своды", т.е. в епархию Ивана Толстого, с которым мы обмениваемся книгами, и книги у него непревзойденные.
РЛ: ключевые слова "издательство", "издания".
Р.С.: Издательство свое я зарегистрировал аж в 1982 году под одобрительные поучения Сергея Довлатова, у которого был обширный питерско-эстонский полиграфический опыт. И название я дал ему не слишком удобоваримое: New England Publishing Co., e-mail - [Написать письмо], зато впоследствии мнеэто помогало получать заказы от аборигенов, доверивших мне свои бухгалтерские отчеты и душеспасительные брошюры. Одно время я довольно много выпускал религиозной литературы для русских баптистов, и они засылали эту нелегальную по тем временам литературу почему-то с моего адреса. Я начал получать жуткое количество писем со всей России с немыслимыми просьбами... Грустная история... В те блаженные времена Сергей Довлатов сентенциозно поучал меня: "С бедных и хороших бери поменьше, а с богатых и плохих - побольше..." И по сей день я пытаюсь придерживаться этого постулата, хотя общеизвестно, что не все бедняки выделяются особой хорошестью.
Свою типографию я собирал, как "Антилопу гну" Козлевич из Ильфа и Петрова. Печатное оборудование свозил с аукционов, снял помещение, купил новую наборную машину IBM. Тогда не было никаких РС и МАКов, поэтому все стоило довольно дорого. Дело неожиданно завертелось. Я издавал и печатал, что Бог посылал. Без лишнего снобизма и придирок. Не брезговал ставить свою марку, ибо заказчики подыскивают "крышу", чтобы книга правильно регистрировалась и соответствовала требованиям книготорговли. В Штатах, например, книжные магазины не принимают в распространение издания без ISBN и номера библиотеки Конгресса США. Да и библиотеки такие книги не шибко покупают. Рынок русской книги в Америке всегда оставался малоразвитым, ничтожно малым. А после перестройки вообще слависты, основные потребители этой продукции, стали откатываться в Россию за натуральным языком. И сегодня уже не только пеньку и лен, а и недорогие книги завозят сюда караванами. Хотя не слишком очень уж дешевые... Я был вынужден тщательно изучать себестоимость выпуска печатной продукции, чтобы как-то конкурировать среди своих, а если попроще - демпинговать, чтоб получать работу.
Сейчас я все пустил почти на самотек, то ли подустал гоняться за заказами. Выпускаю малотиражные издания в серии "Библиотека библиофила". И в основном стихи. Дело, по понятным причинам, не слишком хлебное, но нужно же наконец научиться довольствоваться той единственной необходимостью, без которой вся жизнь скисает, как сливки у Багрицкого. Как-то здесь, на рыбалке мой знакомый Анатолий Найман раздумчиво сказал: "Ну что сейчас в России напечататься... Дело пустяковое, нехитрое... А вот у вас тут, да еще малым тиражом... Это уже завлекательно...". Поветрие, а ничего, приятно. В былые времена колоритнейший и всепобеждающий Лева Наврозов, которого я тоже издавал, делился со мной методами придумывания книг. Вот так и живем теперь - книги придумываем. Сегодня, например, я придумываю свои антологии, альманахи и в авторы тащу кого не лень. Не брезгую и бытовым пиратством. Обиженных пока не обнаружилось. Недавно, например, я предупредил поэтессу Юлию Женюк, что хочу куда-то там включить ее стихи. Протеста поэтессы не последовало. Костя Кузминский вообще никого не спрашивает. Хороший пример всегда заразителен.
У меня вышло несколько сборничков стихов, которые разошлись по библиотекам. Это "Снег прошлогодних неубийств", "Солоноватый запах цвета", "Моя душа живет в ромашке", "Параметры архивных парадигм", "Планета фраеров".
- Раскрытка, или Смущение вещей
27.11.2003 Сегодня в РЖ Пикник на двух обочинах Тревожный постскриптум Эту песню не задушишь, не убьешь Пятая Международная ярмарка интеллектуальной литературы "Военный либерализм" отменяется Кризис нам поможет Устные мемуары (3) Пространства приватизации Журнальное чтиво. Выпуск 154 О конфигурировании собственности Фон эффективной политики Не буди лихо! "Времена года" Эймунтаса Някрошюса Русские! Иде я?.. Невод и т.д. Выпуск 159 ДА - ДА - NET - ДА Иллюзия неопределенности Разная музыка. Концерты 24 - 30 ноября Голод 90 Заключенный в пустоте
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
|
|