Из жизни цикад. Расстаюсь с Лафонтеном навеки.
Подальше - от Фабра и прочих ученых мужей.
Я пахну духами, подведены томные веки.
Пусть солнце сияет, закат ощущаем уже.
Пою и танцую, и прыгаю с ветки на ветку,
Пьяна, весела, но, мерещится, вскорости мне
Прижимистый голос моей муравьиной соседки
Напомнит, что истина в хлебе, скорей, чем в вине.
Пою и танцую, соседка, пою и танцую.
Мой голос охрип, обломался дешевый каблук.
А ты мне лепечешь про сытую жизнь и простую,
Meня не тревожит скрипучий навязчивый звук.
Полет. Беспредельность. Морские бескрайние дали,
Не надо ни хлеба, ни дома, ни дня, ни гроша.
Сиди же, соседка, внизу. Уж тебя-то не звали!
По чистому полю гуляй, ростовщичья душа!
Насыщен бесцветностью вязкий залив предзакатный.
Сиди же внизу, и не надо проситься со мной.
А я полечу, чтоб уже не вернуться обратно,
Над дюной, над морем, над зимней звенящей сосной.
|
ЕЖЕ-ПРАВДА // Ежедневная газета
