Алексей Цветков. Макс Фарберович

Макс Фарберович - памяти друга

Я не помню в точности момента, когда он впервые появился в моем кругу. Одесса 1965 года осталась в памяти как магическая черта, за которой кончается юность, и Макс был одним из провожатых этой юности.

Он, конечно, научил меня тогда нехорошему, что тоже по-своему было частью ритуала. Помню, как-то мы приняли лишнего втроем с Заславским, и меня возвращали к реальности под водоразборной колонкой. И Макс сунул мне в зубы сигарету для большего эффекта - я так раскашлялся, что действительно пришел в себя. На следующий день уже выкурил целую пачку, и так до сих пор не могу остановиться. Странная, но память - о нем.

Мы встречались потом уже лет десять спустя в Москве, где я был накануне эмиграции, а он - проездом в Одессу из Казахстана или обратно. Вспоминали все то же, а о будущем нельзя было при его напарнике, который сидел вокруг той же бутылки. И казалось, что это уже навсегда.

Но в жизни, по крайней мере в моей, все должно быть троекратно. И мы, наконец, встретились в Израиле, в Кармиэле.

Его жизнь, которая теперь завершилась, складывается в моей памяти из трех пунктов: Одесса-Москва-Кармиэль. Жизнь-монтаж, резкие переходы. Одесса - все мы крайне юны, но он на год-два старше, что тогда имело большое значение. Он писал стихи, как и все мы, но он был еще кладезем знаний и копилкой поэтических цитат, многие из которых навсегда застряли у меня в голове.

В Москве мы встретились на пересечении разных маршрутов. Он был в командировке, человек, в какой-то мере уже вливавшийся в общество, а меня из России выталкивало. И тот факт, что при напарнике о многом было нельзя, заставлял нас объясняться чем-то вроде кода, примерами из совместных одесских воспоминаний. Хотя о нем я тогда узнал больше, чем он обо мне, жизнь складывалась так, что этот эпизод уже как бы некуда было вставить.

Теперь он умер в Кармиэле, где нам все же повезло встречаться так, как если бы жизни было в запасе вдоволь. Это всегда было больше о его планах, чем о моих, потому что у меня все продолжалось как было, а у него под 60 все начиналось заново. Эти планы понемногу сбывались, но в жизни всегда всего понемногу, и никогда вдоволь.

И почему-то свербит сумасшедшая мысль, что где-то, в каком-нибудь совсем небывалом пункте, мы еще встретимся.

ЕЖЕ-ПРАВДА // Ежедневная газета

Точка Зрения Игорь Белый: Хо / Сборник "Хо" - необыкновенный калейдоскоп! Вы найдете тут и задорные песенки-шутки, которые с головой выдают в Игоре барда, и потрясающие своей глубиной стихи, такие как "ОКАЗИЯ". Немного хулиганские находки соседствуют здесь с ясными, великолепными образами.