Я изо всех сил старалась сдержать непрошеные слезы. Тщетно... Он играл потрясающе трогательно и талантливо, и даже стук колес поезда не мог помешать его льющейся, словно из сердца, музыке. Люди в электричке замерли, боясь нарушить то особое очарование, что царило в салоне. Даже малыш, который до этого безудержно плакал, что-то требуя, перестал капризничать и широко открытыми глазами смотрел на человека средних лет, с виду ничем не примечательного, но дарившего людям свое искусство. О чем плакала его скрипка? Возможно, о трудной не сложившейся судьбе музыканта, которому приходится зарабатывать на хлеб насущный, играя в поездах и на улице. Или о несчастливой любви, о далекой возлюбленной, которая оставила глубокий след в душе этого человека на всю жизнь? А может, она плакала о его матери, умершей от тяжелой неизлечимой болезни... Она не плакала, его скрипка, она рыдала. Казалось, в ее звучании воплотилась вся скорбь человеческая, а он все продолжал играть, извлекая из инструмента волшебные звуки. Это был уже не просто инструмент, он превратился в живое существо, рассказывающее людям о своей боли, и музыкант, словно слился с ним в едином порыве передать эту боль. Как долго это продолжалось? Не знаю.... Казалось, время остановилось, все померкло перед совершенством настоящего искусства. Изменились вдруг лица людей, наконец, сбросивших свои маски! В них появилось то самое выражение, что делает их истинно человеческими, отстраненными от повседневных хлопот и всего наносного, навязанного обстоятельствами. Плач скрипки обнажил настоящую людскую сущность. Вот хрупкая старушка, слегка наклонила голову набок. Какие воспоминания навеяла ей музыка? Ее лицо безмятежно и прекрасно, оно стало вдруг почти молодым. Солидный господин прислонился к двери вагона и нахмурился. Интересно, о чем он думает, какая тоска гложет его душу? Маленькая девочка боязливо прижалась к матери, словно прося ее о помощи разобраться в том, что с ней происходит. Возможно, это первое ее впечатление от прикосновения к искусству. Кем она станет, эта малышка? Я встретилась взглядом с пожилой элегантно одетой дамой, она виновато улыбнулась и украдкой вытерла платочком набежавшие на глаза слезы. Молодая подруга музыканта, с пластиковым стаканчиком обходила пассажиров, и звон монет, грубо сливался с плачем скрипки. И было в этом что-то постыдное, низменное. Возможно ли, оценить и измерить деньгами те чувства, что подарил нам этот музыкант? Не мы ли все виноваты в том, что происходит здесь и сейчас? А позже машинист равнодушным тоном объявил название станции, поезд остановился, и уличный музыкант навсегда исчез из жизни всех этих людей, кому он подарил настоящее чудо - плач своей скрипки.
© Нина Юдичева, 2002-2004.
© Сетевая Словесность, 2002-2004.
