25 июня, понедельник.
День начался с большого удивления: должна была дежурить байдарка Осповата и Со. (дежурные обычно встают не позже восьми, а то и раньше); однако, проснувшись в десятом часу, я обнаружил Кирилла мирно спящим, - в лагере же стояла полная тишина. В пол-десятого мы с Кириллом и Лизой выползли наружу и не обнаружили ни одной живой души! "Есть деловое предложение", - сообщил мой сокамерник. "Прямо сейчас?" - удивился я, подумав про остатки перцовки. "Что ты! - Кирилл понял меня с полуслова, - я имел в виду немедленно залезть обратно и досыпать". Но этого мы делать не стали - снаружи было очень даже приятно, и спать уже не хотелось.
Вскоре стали не спеша подниматься и остальные; Илья Д. начал разводить костер - небывалый случай! - лишь в четверть одиннадцатого (а почему бы нет, должны ведь быть и разгрузочные дни). За завтраком имел место диспут о группах "Машина времени" и "Воскресение", о Высоцком и диссидентах, а также о многом другом. Выплыли около двух и шли не так долго: около шести А.Е. велел нашей лодке искать стоянку. Мы причалили в некоем невзрачном месте с высокой травой, за которой, однако, скрывалась одна из лучших стоянок на свете: сравнительно высокий берег, огромная лесная поляна, стол, за которым могла уместиться почти вся наша компания, а также замечательно красивый вид на противоположную сторону реки.
Вдобавок к полноценному ужину А.Е. приготовил оладьи, которые мы ели со сгущенкой; в процессе их поедания Серега Стрелков прочел Лизе Никоновой и мне краткую, но незабываемую лекцию о том, что надо быть универсальным человеком и наряду с чаем и какао обязательно употреблять кофе. После оладьев все долго ждали чая, но он так и не закипел. Также в этот вечер лодка Осповата и Со. чуть было не уплыла безвозвратно, а Серега и Юрчик ее спасли. (У них даже имелось предложение, в какой именно форме Кирилл должен их отблагодарить, но процитировать его здесь нет никакой возможности. Нельзя процитировать и то, что услышал Кирилл, когда подошел к палатке двух героев - абсолютно мокрой - и попытался поблагодарить их за спасение его лодки.) За отбоем вновь последовал педсовет, украшенный "Звездой Улугбека". Перед сном вновь звучали анекдоты от Осповата - на этот раз про гинеколога.
26 июня, вторник.
Если в целом наш поход был вполне отдыхательный, то никак не в этот день. Запасы провианта, как всегда, иссякли, поэтому нам было необходимо достичь деревни Беляево и успеть в магазин, пока он не закрылся; а до Беляева был не один десяток километров. Поэтому имели место ранний подъем и раннее же (около 11-00) отплытие.
Знаменитый "Салют" был полон воды еще с вечера; когда мы решили вылить воду и начали переворачивать байдарку, она стала складываться пополам и чуть было не распалась на части окончательно - борта пришлось опять привязывать веревками. С грехом пополам выплыли; наша байдарка традиционно шла пятой, за нами шли "амазонки", "Салют" и команда Мити А., которая в этот день дежурила. Лиза переплюнула всех, у кого что-либо тонуло в походе, - утопила джинсы и кепку. Что неудивительно, т.к. ее джинсы лежали на корме лодки и типа сушились, а за ними никто не следил.
Когда мы шли уже часа три или четыре, а Беляевым все еще не пахло, наш экипаж решил устроить перекус. Мы с Тамарой Натановной выпили остатки джин-тоника и решили, что жизнь налаживается. В ответ на замечание по поводу того, что меня куда более устроил бы сидр, Т.Н. исполнила этюд на тему текилы, рассказав несколько сюжетов о том, как чудесно действует на нее этот божественный напиток. К концу рассказа она заметно повеселела: "Видите, насколько повышает мое настроение одна только мысль о текиле! Еще немного - и я затяну пьяные песни и выпрыгну за борт на полном ходу!" Мы с Машей усомнились в вероятности такого варианта развития событий и были наказаны за недостаток воображения - Тамара Натановна в самом деле запела песню "Шумел камыш". До выпрыгивания за борт дело не дошло.
Тем временем автор этих строк продолжал мечтать о сидре (мог ли я тогда знать, что вскоре он и в Москве временно исчезнет из продажи, и ближайшим местом, где я смогу его купить, окажется Ростов Великий). Маша щекотала мое воображение: "В деревне Беляево есть свой сидрогонный завод; на каждом шагу - круглосуточные ларьки, в которых продается один только сидр, ну и еще сухарики. Он в зеленой баночке или в двухлитровой бутылке - можно купить целый ящик... на баночке - красная этикетка, а сам он желтый и пузырится!" При этих словах мне вспомнился Эдуард Делакруа из "Зеленой мили" которого больше всего радовал тот факт, что в вымышленном Маусвилле взрослые платят за вход десять центов, а дети - два. "Если вспоминать "Зеленую милю" и дальше, - уточнила Т.Н., - то в этом месте я должна сказать: никакого завода нет, а весь сидр в Беляеве давно протух!"
Примерно на седьмом часу интенсивной гребли мы наконец достигли искомой деревни; пока группа товарищей ходила в магазин, остальные отдыхали, купались и загорали. Маше Хлюстовой заплели косички а-ля Пеппи Длинныйчулок. Неподалеку от нас жгли костер и пили водку подозрительного вида мужики, одного из которых мы прочили Даше Шипухиной в женихи. Вскоре вернулись наши с покупками и отправились за второй партией продуктов. В итоге мы просидели около Беляева не меньше часа (сидра там, увы, не оказалось, но нашелся хотя бы тот же джин-тоник, который помог догрести до места); к моменту отплытия отставшие байдарки так и не появились...
Сергей С. Почему-то, как всегда, моя и митина лодка оказались в самой конце (в этой строчке нет ошибки). Мы гребли не спеша, сидя по попы в воде - в этот раз не только я и Любан, но еще Митя, Жорик и Тема, - утешая себя расчетами: "В среднем в день мы проходим 15-20 км, значит, в 21.00 мы прибудем на стоянку..." Но не тут-то было! А.Е. подумал: "А не устроить ли нам дневку?" Подумал и устроил! Поэтому в это день мы прошли 50 км и достигли стоянки лишь в 22.30.
Вскоре после Беляева Тамара Натановна начала волноваться по поводу судьбы наших незадачливых товарищей и стала просить Андрея Ефимыча остановиться, поскольку в случае чего им же самим и придется отвечать за детей. А.Е. заметил, что это не дети, а паразиты; и что вставать надо не где попало, а там, где мы найдем хорошую стоянку для дневки. Через пять минут, впрочем, он сказал - как всегда - "Вставайте где хотите". По поводу хорошей стоянки, однако, Т.Н. была с ним согласна и вскоре мы набрели на таковую. Это был единственный вечер, когда купался Илья Дрибинский и когда на приглашение купаться другой Илья ответил отказом, поскольку замерз.
Ударники весла и чемпионы по метанию фальшборта прибыли на стоянку уже тогда, когда палатки стояли и готовился ужин. Одного только взгляда на "Салют" было достаточно, чтобы понять - это его последнее плавание: корма лодки ничуть не возвышалась над уровнем воды, а уцелевшие части каркаса плыли в основном отдельно друг от друга - на этот раз не помогли даже веревки и скотч.
Ребята рассказали, что при подплытии к Беляеву мужики на берегу стали кричать им: "Заворачивайте сюда, ваши просили передать вам инструкцию!" Наши пристали, и мужики передали им, будто А.Е. советовал плыть вперед (ведь задом плавать нельзя!), держаться такого-то берега и, мол, в таком-то месте мы будем их ждать. И что А.Е. велел за эту бесценную услугу купить мужикам две бутылки водки. Ребята поняли, что попали, но отступать было некуда, и мужики получили, что хотели.
Зато стоянку для дневки мы действительно нашли отличную.
