Тартуское культурное подполье 1980-х годов

Юлия Василенко

*

* Б Ы Т, или немного о музыке, кино и друзьях-приятелях * Возвращение * Новый Фауст * Новая Маргарита

* Cеребряный мост * Дом * Пустынна станция метро... * Догорает хабарик в тонкой руке...




Б Ы Т,
или немного о музыке, кино и друзьях-приятелях

Ленинградский май. нулевая температура.
день победы. на столе у меня халтура.
и помечено: срочно.
вероятно, я просто дура.
я силы коплю
на Библию.
и на Дженис Джоплин.
ее вопли -
колыбельная тем, кто уже утоплен.
малиновый Кримсон. великолепный Дюк.
Олдфилд. индусы. поющий восток. играющий юг.
но лучше всех, по-моему, негры поют.
белый так петь не может.
я думаю, свойство кожи.
смуглая кожа Джоан Байз
делает бледность Бичевской бледнее.
стихия музыки -
ночь.
впрочем, как вам виднее.
накоплю я денег в рыжий мешок.
от книг и музыки получу шок.
лоб мой вырастет от кресла до карниза.
разрастутся на воле клетки-капризы.
а после окажется - это рак.
моей кармы знак.
некоторым это нравится.
добрые! погладить меня по голове пытаются.
я понимаю их еле-еле.
по утрам я встаю с постели
и шлепаю варить кофе.
а в рабочее время пишу строфы.
пока начальница меня не засекла.
она бы хотела,
чтобы все двери делали из стекла
и чтобы я ей верить могла.
она
фанат
наукообразия.
читает Клюева для разнообразия.
вспоминает за чаем,
как все они в молодости кричали:
спасибо товарищу Сталину за нашу счастливую жизнь!
и кормит меня капустой и пловом.
я разбираю анкету:
жаворонки, аритмики, совы.
складываю их кучкой.
цмфры пишу шариковой ручкой.
с пятого этажа езжу на первый.
порчу себе и другим нервы.
иногда застреваю посередине, на третьем:
в кресле сижу, думаю: хорошо на свете.
хозяин заваривает в колбе чай.
я ему хочу рассказать про чань.
вместо этого я курю
и о "Земляничной поляне" говорю.
"Покаяние" ему не нравится.
в отличие от моей начальницы
он не вешает на стену репродукцию Глазунова
и молчит, когда славят "вита нова".

"Чужая Белая" Сергея Соловьева, -
есть люди, которые любят детство.
Сэлинджер и Соловьев сидят во ржи по соседству...

Мои бывшие подруги нарожали себе детей.
они любят мужчин без затей.
и только брошенная моя Ариадна, внучка Астарты,
не знает любви и живет одиноко в Тарту.
слушает Лотмана, со всеми здоровается.
жизнь ее кем-то обворовывается.

Близнецы, вероятно, уже дописали пьесу.
вероятно, им помогали писать бесы.
они всех нас там вывели на чистую воду.
получились весьма экзистенциальные уроды.
писать им это было приятно.
вернусь или нет туда обратно?
университет. Ариадна. Тарту.
библиотека. кофейни. ночи.
я еще хочу.
но уже не очень.

1987

_^_




Возвращение

1

За окном - ничего. Происходит ночь.
Я держу журнал. Я кладу его прочь.
Человек был здесь или тень его?
Вероятно, мне не дано того,
чем мы делим мир, ощущая страх...
Я, признаться, рада, что здесь, впотьмах,
ни о чем не думаю. Только вкус
Золотистых дынь - с ним потом проснусь...



2

Обойди уют этих новых стен, -
ты увидишь, друг, ничего взамен
ты не получил. Происходит день.
Ты идешь служить, - и тебе не лень.
Твой мозг спокоен, как индийский йог.
Махаяну ты одолеть не смог.
Ты - на Западе, друг, где под шорох свеч
каждый может пирог золотистый спечь,
обрести культуру и достойно лечь
в одиночный гроб для нашедших то,
что "познай себя" есть "познай ничто",
потоптавшись у вожделенных врат,
или в общую яму, если ты - солдат.
Обойди уют этих божьих стен,
ты увидишь, друг, ничего взамен.



3

И корабль плывет. Я предвижу сны.
Мой спутник, и ты - фаворит Луны.
Париж, Ленинград ли, Нью-Йорк, Мадрид, -
мозг человека, который слит
с временм Солнца не по прямой...
Мой фаворит, ты бредешь за мной...

В форме нуждается жидкий воск,
Энергия Солнца, наш хрупкий мозг.
Невский,Фонтанка, любовь - текут
не потому, что их так зовут.
Так, если судьбой оюращен ты в мяч,
Что за дело тебе? Судьба - не палач.

1987

_^_




Новый Фауст

Глаза, не глядевшие в тьму, не поймут,
С каким наслажденьем беседу ведут
два человека, всю жизнь молчаливо
идущих на свет (одинокий маршрут).

Что ж! Слушать готов мой извечный друг:
земля представляет собою круг
во все стороны света.
и это уже, согласись, ответ,
или начало ответа.

Мы столько раз изменяли цвет,
мы столько раз изменяли форму,
мы смотрели на солнце, которого нет,
и кивали прохожим гордо.

Я вижу символы двух дорог,
вероятно, для жизни не нужен предлог.
Вероятно, предлоги нужны живущим,
где Местоимение есть ведущий
член предложенья. сказать: "потому что"
считается честью, к тому же, друг,
существует цикличность взаимных услуг,
цикличность ритмов, причин и следствий,
что образует цикличность бедствий.

Мы столько раз говорили: нет.
мы столько раз говорили: да.
мы смотрели на солнце, которого нет,
зная все, говоря: иногда.

Все будет нет так, ибо ты - не хотел.
допустим, что в мире важна справедливость.
оговоримся: для душ, для тел?
их автономии жаждет стыдливость
христианского табу. ты, друг, дитя!
ты любишь нашего Бога, хотя
в бессмертье души не веришь.
но чем, скажи, ты ее измеришь?

Энергия, данная нам землей,
уходит на то, чтоб страдать и мыслить.
Алхимик, придумай такой настой,
веди меня в круг магических чисел,
чтоб Мысль и Боль не мешали мне -
для жизни,
но
      для смерти - вдвойне.

1987

_^_




Новая Маргарита

Доктор, поймите, я не могу иначе,
дождь плачет, я тень его плача.
и этого слишком уж много если
довольно дыханья спящего рядом.
но я боюсь смерти.
зимой не люблю Ленинграда.
раньше произнесение слова, поверьте,
имело какой-то смысл, вероятно.
взять бы что говорила обратно.
одни потери и пятна.
доктор, увы, я себе не верю.
на минуту - верю входящим,
уходящим верю всю жизнь.
пусть счастье приходит к спящим!
пусть зыбкий баланс, но баланс.
не разъезжает мой дилижанс.
вообще-то я раньше, чем нужно, прощалась.
я тогда зеркал не пугалась.
бубликом слов никого не мерьте!
слова дожидаются лучшего часа.
и мне безразлично, что эта масса
времени и пространства, обременяющих жизнь,
пройдет.
я не готова на постоянство.
я знаю, что судествует тот,
кто говорил: возлюби
ближнего своего!
(я могу любить, пока вижу!)
возлюби чужого, как моего!
(я думаю только о том, что ближе)
бывает желанна любовь живых,
но, знаете, тень ощущает банкротство,
тень понимает свое сиротство.
оболочка куколки бабочке мстит.
мотылек, как прежде, на свет летит.
вообще-то я часто скучаю,
представляю Булгакова,
когда он думал о Шарике -
примерно как Ленин о революции...

Но вот неформалы верят в систему.
государство верит в систему.
ученые верят в систему.
богословы верят в систему. -
но это, знаете, скользкая тема
и не моя.
пожалуй я верю
в движение Броуна,
в хаос
и в жизнь без надежды.
мир - пародия на совершенство.
совершенство же, доктор, не даст блаженства.
не знаю, как думает декадентство.
искусство бессмысленно, как любовь.
и оба они враждебны жизни,
то есть балансу: искусству тихо
сидеть на сеансе,
а также искусству ходить по канату, -
вижу, что ходят, но как?
согласитесь,
в рамках избранных правил
каждый достоин того, что имеет.
сознание века, увы, сатанеет.
думают ведь не о смене систем,
а о структуре самой системы.
но я опять уклоняюсь от темы.
быстро меняются рамки избранных правил.
быстро проходят в дамки...
(доктор, мой разум меня оставил!)
структуралисты, фрейдисты, нацисты -
рассудочный мир откровенен слишком.
правдоподобие, доктор, давит.
радовать могут одни детишки...
(доктор, мой разум меня не оставит?)
я иногда понимаю Бродского.
он тоже тень чего-то сиротского.
но кто нами правит?
в философию я, признаю, не верю.
может быть, нам приоткроются двери
в Истину, доктор,
в надежду,
в Бога?
впрочем, вопросы звучат убого.
слова мои не отражают мыслей
и существуют по правилам слов ...
...........................
....................
.............
...

1987-88

_^_




Cеребряный мост
(cтихи, приснившиеся ночью)

Этот мост был серебряным даже при свете дня.
Этот мост по ночам уводил меня от меня.
Когда марево юга иль севера долгий снег
Отрывали меня для жизни из царства нег, -
О как я не хотела! Как горько дышала в воду,
Как себя отдавала земному царю в угоду,
А потом возвращалась и видела: тот же мост,
И ласкала его серебро и любила за то, как прост,
И твердила ему у ограды узор строки,
И ждала от него серебра, серебра руки...

Уподобиться, видно, было не так легко, -
Я плыву по реке, а серебряный мост далеко...
.........................................

1988

_^_




Дом

Уступами, глухими стенами
Торчал на фоне неба мрачный дом,
Утыканный корявыми антеннами,
С несообразно маленьким крылом.

Местами проступали вмятины,
Кусок трубы валялся у ворот...
Какой-то привкус отсебятины
Сводил оскоминою рот.

Асфальт черствел к подошвам детских ног,
Ночь в СПб не скрадывала старость.
Все спали, только ты уснуть не мог,
Торчал вдали как исполинский нарост.

С тобой мы объяснялись на словах,
На языке зазубрин и подпалин.
Дом, как и вещь, стирается на швах,
Оставшиеся швы - вот  с у т ь  развалин.

Жильцы вносили запахи забот,
Вбивали гвоздь, приготовляли пищу,
Любили, вытирали липкий пот, -
Срывали плод, топтали корневище.

И сей пейзаж, продолженный с любовью,
Покоя не давал в ночи изгою.

Обшарпанные стены, сухость губ,
И в плоть и в кровь вошедшие привычки,
Излюбленный маршрут, жилища куб,
В журнале бледном жирные кавычки,

Знакомое откуда-то лицо,
Уже за гранью слов и узнаванья;
И кем-то перекрашено крыльцо,
Откуда шел впервые на свиданье.

И, кажется, за бледной гранью лет
Нет ничего, чтоб люди не сменили, -
И только память сохранила след
Всех мелочей, которыми мы жили.

С годами все труднее объяснить,
Куда ты шел, чего хотел от жизни,
О чем ты думал, созерцая нить,
Приведшую тебя к печальной тризне.

И почему тебе вот этот дом
Напомнил пережитые желанья,
Ты мог бы жить и наслаждаться в нем, -
Но вот, изгой, прими свои страданья,

Смири гордыню, маленький изгой,
И стоя на развалинах, приветствуй
Свой жребий недрожащею рукой
И вслед за миром, созерцая, шествуй.

И может быть, ты будешь принят в нем,
И для тебя еще откроют двери,
Но этот мрачный узколобый дом
Один воздаст за все твои потери...

Л-д 1989

_^_




*

Пустынна станция метро
Последний поезд в час пятнадцать
С той стороны не прислоняться
Вагона желтое нутро

Все выжили и разошлись
Метро уныло симметрично
Сознание и впрямь вторично
Дверь закрывается - смирись

Кого куда катают рельсы
Круги своя
Пожалуй, общий только Цельсий
Перекроя
Все остальное, так ли остро
Мы ощущали привкус встреч
Иль просто на музейный остов
Глядим, не думая сберечь

Так, равнодушно подметая
Слой пыли, фантики и медь
Свое дежурство завершая
Старушка может не иметь
Ни умысла, тем паче смысла
Меж тем как тишина нависла
И кто-то вышел умереть...
.........................

1989

_^_




*

Догорает хабарик в тонкой руке
Жизнь повисает на волоске
Мальчики ходят по выжжен-
ному
тракту безжизнен-
ному
на потеху усатому атому
френчем зажатому
в каждом из них
Кончится Пост -
будет вам, православные, Пасха
миротворящий погост
холмик, сделанный наскоро
О, не любить эту жизнь нельзя
Падай, по волоску скользя,
Лбом упираясь в свои колени
быстро и точно считай ступени
и, сосчитав, замри
и хабарик свой, слышь,
докури
Пальцы в перстнях -
земля в костях
Люби эту жизнь, малыш,
Когда у тебя заболит рука
Я почувствую ту же боль
кожа твоя прозрачно-тонка
но ее разъедает соль
Можешь любить - не любить меня
но я знаю тебя до тла
Можно красить в красное купола
но нельзя обезглавить дня
Хочешь, отдайся в чью-нибудь власть
хочешь, борись с табу
хочешь, из жизни возьми - и шасть
мол, видел вас всех в гробу
Но
не любить эту жизнь нельзя
не веришь душою - спроси у тела
Даже когда потерял ферзя
выйди из правил целым,
нежась бездумно в тепле другого
что мы имеем с того событья?
к Богу причастные через соитье
младенчески глупые без покрова
Я припадаю к своим началам
Знак - это то, что уже встречало
Сердце.
Где нужно - стучало,
где нет - смолчало
И, может, ни прошлых, ни будущих - нет
но снова
до слова
повтор вариаций
Возродится ли пепел моих сигарет?
Смогу ли я отыграться?

март 1990

_^_



© Юлия Василенко, 1987-2003.
© Сетевая Словесность, 2001-2003.

Книга отзывов

19.09.2003 Сегодня в РЖ Экзамен экзамену, или об объективности тестов ЕГЭ   Между светом и тьмой: муки самопознания   Это критика   Искусство 11 сентября   Гарвард: трехсотлетие Петербурга-5   Чечня пред выборами: упущенные возможности   Две башни   Путин в Полтаве-2   Европа: политика не-мощи   О времени и о реке   Хрустальная машина   бабушка... дедушка... яма... копал   Головные боли Америки   Валютные резервы и экономический рост   Нет смысла не участвовать во флэшмобах   Третий - решающий   Вузы: битва за профессуру   "Нет такой партии!"   Журнальное чтиво. Выпуск 147   Простодушное чтение (4)

Словесность Рецензии Критика Обзоры Гуманитарные ресурсы Золотой фонд РЖ Яркевич по пятницам Интервью Конкурсы Библиотека Мошкова О нас Карта Отзывы