|
|
- Тартуское культурное подполье 1980-х годов
- Анатолий Величко
*
Вальс на тюремном дворе
Еще шаг - поворот -
Чистой музыки взлет -
То еврей-музыкант надрывается.
На тюремном дворе
По рассветной поре
Специально для нас начинается:
Теплый падает дождь,
Где тут правда, где ложь
Я отгадывать больше не стану.
Еще шаг - поворот -
Чистой музыки взлет -
Еще шаг - в известковую яму.
1980
_^_
*
"В Париж, в Париж он больше не вернется"
Он в Париж не придет никогда,
Его струны смеяться устали,
И как солнце цыганской печали
Впереди горят города.
Будут улицы Праги и Вены,
Будут песни, любови, измены,
Будут тихие теплые стены,
Звон гитары, вино и камин,
Уплывающий в небо дым.
Он в Париж не придет никогда.
С бесконечной тоской под сердцем
И с душой - судьбы погорельцем -
Его жизнь протечет как вода;
Он в Париж не придет никогда.
*
...так зачем столько лет
в пансионе какой-то старухи
ты летела ко мне
в безнадежные зимние сны?
Умирают слова,
льдом тоски покрываются звуки,
за границей весна,
а у нас уж не будет весны.
Я замерзну, как вдруг
замерзают горячие реки,
шестигранной толпой
бьются мухи в пустое стекло.
Умирает страна,
только ты остаешься навеки
за границей в глухом
пансионе мадлам де Лакло.
Там в передничке ты
за учебником мертвой латыни
Перед лампой сидишь,
только тонкие руки дрожат.
Я остался в стране,
в ледяной одинокой пустыне,
и бессмертные призраки
свой продолжают парад.
Так зачем столько лет
в безнадежно далеком Париже
ты лежала без сна
и летела, летела ко мне?
Даже тысяча лет и ночей
нас не сделают ближе.
Зв границей весна.
Я прошу, улыбайся весне.
1982 г.
_^_
*
Кольцо ненужных людей разбито,
Совесть молчит и вера размыта
Довольно для нарушенья обета.
В разрыве кольца - петля.
И в ней горит флорентийским светом
Обещанная земля.
Картины, подобные верхним строчкам,
Обычно приходят глубокой ночью,
Даже если в квартире не пусто,
Но если выключен свет.
Вот где действительно сила искусства,
Когда реально картины нет:
Скальпель горит флорентийским светом.
Сколько счастья, надежды в этом!
В том, что не дам я пролиться крови,
Ибо душа в ночи
Голос грядущего дома ловит:
Не задувай свечи!
Как нельзя во всем быть отцу послушным,
Так нельзя во всем быть Отцу послушным,
Так не могу я не думать об этом -
О скальпеле на столе,
О раскинувшейся итальянским летом
Обещанной мне земле.
24 декабря 1984 г.
_^_
*
Тем огромным янтарным утром
Мы проснулись под звуки труб.
С их отчаянием бравурным
Поколения шли на сруб.
Солнце, праздник военных маршей,
Шелест листьев и орденов.
Небо синее, словно чаша
Для смывания всех грехов.
Мы пойдем вдоль тоски проспекта
За черту, от которой вдаль
Нерастраченным солнцем лета
Полыхает наша земля.
Ровный, желтый октябрьский полдень.
Все холмы в православном походе,
Все холмы - Святая София,
И горят леса, как живые
Неподвижным золотом дня,
Словно голос внутри храня.
Все холмы паденья Кучума
Тетивой закрутила дума.
Ненужели стрелы Батыя
Наконец отыщут меня?
27 февраля 1985 г.
_^_
Зимний Берлин
1. На вокзале
Снова зимний Берлин. На сетчатку бегущая площадь
Не пускает меня. Как в разделенный город войти?
Лучше вором, чем пленником, лучше ночью,
прячась в стенах домов, по хребту твоему проползти.
Город сер, словно бинт, словно снег в уголках на асфальте.
словно глаз неживой, где грядущие годы видны.
Кто погиб на Днепре, кто в Берлине, кто в Бухенвальде...
Не хватило длуши ни на плоть, ни на святость войны.
За моею спиной тормозит нескончаемый поезд.
Кто приехал? Стоять! Я Вернулся один!
Я бросаю платок и вхожу на холодную площадь.
В - небе круг Нибелунгов. Мы всесильны, Берлин!
4 марта 1985
2.
Я вернулся. Любовь -
любовь умерла в Сталинграде.
Не хватило души
ни на плоть, ни на святость войны.
Снова зимний Берлин,
отвращенье к последней награде,
глухота и пустые страшные сны.
Выйдя утром во мглу,
я купил сигареты на доллар.
Надо имя забыть,
говорить на другом языке.
Новый паспорт, на нем
восьмизначный колышется номер,
как тяжелая рябь
на холодной просторноый реке.
июнь 1984
_^_
*
Ладно, боль-неловкость отрежем,
Поезд проходит над побережьем.
Город решился на импорт поэта,
Он обещал за слова почет,
Кто говорит спасибо за это?
Просто - так выпадает чет.
Спокойно. Если в порядке нервы,
Вместо пик выпадает черва,
это - покер на деньги с миром,
А у меня неплохой картон.
Банк - на проспектах и по квартирам,
Но, Бог мой, что же не то?
Я в парк войду и увижу пламя
И вновь не смогу рассказать словами
Тот космос в сердце, что рвет на части
И топит разум в бесплотной страсти.
Город! В тебе запорота вера,
Как на руке распорота вена,
Кровь - это парки твои в сентябрь,
Хлещет, падает серый табор,
Но как Дворцовая смотрит в небо!
Открой глаза! Ты был или не был?
И пусть игла от Петра и Павла
Возносит к Солнцу то, что упало.
14 июля 1985 г.
_^_
*
На полях газеты в разных углах
Я ставлю две точки - рисую свой страх
Перед хаосом километров,
Переполненных рельсами, дрожью в ногах,
Колким снегом и ветром,
Все сильней и сильней разделяющих нас.
Но не о них рассказ:
Можно кинуть пространству полсотни рублей,
В кресле лайнера взмыть над тоской полей,
Приземлиться в Европе -
Если б в этом сбылось продолженье ночей,
Пламя вспыхнувшей крови.
Только есть расстоянье сильней и длинней:
Коридоры безумия без огней.
Все. И совести голос крупинками льда
В одиночестве четко звучит: "Никогда,
Сколько вертится цепь обезумевших дней,
Ты не встретишься с ней."
19.10.85
_^_
*
Измена - грязное, горькое чувство.
Можно оправдываться искусством,
падать навзничь в развал богемы,
уклоняться от темы.
Холодно это - копать причины.
Верность - то, чего мы не знали.
Лес шумит. И его вершины -
это вершины печали.
_^_
Баллада
Кругом стояли зимние сны,
и ты с другого конца страны
сказала мне, что письмо в пути,
и я не мог умереть.
Но откуда у нас в больших городах
за двумя замками смертельный страх,
из каких степей он успел прийти?
Я не пойму, ответь!
Как будто мы кем-то обречены
все время жить накануне войны.
Как пробиться к тебе? но вот
кажется, блещет нить:
ковер не глушит шагов и мне
чудится, будто пространства нет
и мой голос тебя найдет, если заговорить.
Здравствуй! Чудо, когда судьба
почти наяву послала тебя
после того, как на смену снам
шли вершины тоски.
Здравствуй! Разлука прошла, и вновь
ярким счастьем вспыхнула кровь.
Снега нет за окном, и нам
август бьется в виски.
*
Я не мог умереть. Но смерть
знала, что и когда посметь.
Зимним вечером, после звонка -
можно прийти.
В груди - огромное поле в снегу,
и люди на нем, и они бегут,
и далеко-далеко река:
в самом конце пути.
10.11.85
_^_
Хоровая лирика
1.
И сплетая в полях цветы,
и стоя в неутолимой печали
у плиты электрической, помнишь ты,
как нас все города венчали,
как в новорожденном сердце твоем
распадалась античная гибель Трои,
как на месте Итаки увидели мы вдвоем
только горькое море.
2.
И ноет в груди
одна шуршащая нота волны,
клубится в глазах
оранжевый дым пожара,
злоба кипит
на углях старинной войны
в средиземном углу неземного шара.
3.
Все квартиры открыты чужим глазам,
все карманы доступны рукам легавых.
Обнаженное сердце открыто чужим слезам.
Лишь достоинство скрыто от лап кровавых.
Есть одна валюта у нас. То смерть,
молчаливая, как солдаты в колоннах.
Нам в окошки касс отдать не успеть
ее миллионы.
4.
Любое слово - уже ничто.
Только молчанье дает свободу.
Мы застегиваемся. И в пальто
безмолвия мы идем сквозь годы.
Все равно не слышен печальный стих
в грохоте музыки и заводов.
И в бумажном воздухе рукописей своих
мы наощупь идем сквозь годы.
5.Овидий
Открывается горизонт.
Горы, берег. Вот лодки и снасти.
Это - Томы. Эвксинский Понт
разделил нас железом власти.
Муссолини, как бабочка, гитлеровской весной
появился, чтоб нам не сидеть над книгой
о науке любви, такой неземной,
такой безнадежной, такой великой...
6.Овидий
Люди не думают о тебе.
Я заставлю их это сделать.
Отныне во всей мировой судьбе
любовь - это ты, твой голос и тело.
Как после Гомера писать про войну -
значит лишь подражать или спорить,
весь мир воспевает тебя одну.
На месте Итаки - море.
23 декабря 1985 г.
_^_
*
1. Рубикон: семейная драма
...Тогда я запретил смотреть назад
своим глазам и, втискивая взгляд
в звезду над крышей, вышел из подъезда.
Так пишется трагедия. Тебе
ее читать, а е й - в любви, мольбе -
сидеть и ждать меня, вжимаясь в кресло.
2. Прощание
Как мало горя надо нам
сплестись в соленой нежности. Поверь мне,
люблю тебя - сильнее, чем, наверно,
имею право, так как по делам
судимы будем, а не по страданьям.
Но рук не отниму. И после, в дальнем
огромном городе, в надежде на свиданье
всю память я тебе отдам.
3. Свидание после долгой разлуки
Я подошел: она, не встав навстречу,
взглянула снизу вверх, на "Добрый вечер"
кивнула, интонацию поймав,
ответила прикосновеньем пальцев
к рубашке и уткнулась в мой рукав.
И сколько их, окраинных скитальцев
по разным городам, углам, домам
застыло в нас тем вечером...горели солнцем окна новостройки,
А нам
и вкус любви и нежности нестойкий
шел от ее волос к моим губам.
4. Через десять лет
Печь растопили, и становится тепло.
Все угощенье - сыр, печенье, кофе.
Дурное счастье наконец свело
нас в зимний вечер в Западной Европе.
Квартал по средствам, денег, в общем, нет,
но весь щемящий привкус этой встречи -
дурацкой жизни оправдание и свет
на островке свободной русской речи.
1986 г.
_^_
© Анатолий Величко, 1980-2003.
© Сетевая Словесность, 2001-2003.
14.11.2003 Сегодня в РЖ Взятки сладки The State of Mind Маленькое счастье Новая опричнина, или Эскадроны жизни Народ и миллиардеры против переизбрания Буша Украинская "Молодость" сдалась России без боя Война в отсутствие стратегической ясности НЕинтернет Библиотеки на пути в настоящее Как было то, что будет. 1 Электронный Homo Ludens Результаты эксперимента К философии собственности О наступлении "силовиков" Москва фестивальная Экспансия европейской культуры Иномарки #17 Убийственный призрак творчества Между Юпитером и быком Буржуазная революция в России: новый этап
Словесность Рецензии Критика Обзоры Гуманитарные ресурсы Золотой фонд РЖ
Яркевич по пятницам Интервью Конкурсы Библиотека Мошкова О нас Карта Отзывы
|
|
|
|
||||||||||||||||||||||||||
