22 июня, пятница.
Женя Ф. Часто просыпаясь ночью, я слышала, как по крыше палатки стучит дождь. Утром это безобразие не прекратилось, - он лил, костер тух, Митя долго и мучительно пытался натянуть тент над костром, натянул-таки, и дождь перестал. Погода была настолько добра, что дала нам возможность собрать вещи, заклеить байдарку и даже отойти от стоянки. Зато потом началось! Дождь шел постоянно: то мелкий, моросящий, то достаточно сильный. Всем было безнадежно сыро и уныло. Мы все "саполлонились" (наша лодка 3-х мокрых поп, лодка Кирилла О., "щука" Дрибинского и лодка Паши Поварова и Алины Колычевой, к которым присоединилась Лиза, покинув свою бедовую команду) и дрейфовали, поедая съестные запасы друг друга.
Сергей С. На второй день похода мы раскусили хитрую тактику А.Е. Известно, что когда солдаты идут в бой, им не дают есть, опасаясь ранений в живот, и для большей активности. Вот и нас, очевидно, для большей активности решено было кормить два раза в сутки. И именно тогда, когда мы раскусили эту садистскую тактику, была замечена странная особенность тушенки - выпрыгивать за борт; затем то же явление повторилось со всей нашей сгущенкой, колбасой, сушками, хлебом и т.д и т.п. А через день ту же особенность стали замечать Митя, Нюша, Повар и остальные участники похода.
Женя Ф. Все байдарки, когда не "аполлонились", то обгоняли друг друга, то на некоторое время терялись из вида, но ни разу не исчезали надолго, тогда как байдарок Нюши и Сережи С. не было видно с самого утра. Было решено остановиться в деревне Знаменки, чтобы зайти в магазин. Недалеко от Знаменок началась ужасная гроза: молнии, злобный ревущий гром, дождь как из ведра - всего этого было более чем достаточно. Впереди на горизонте маячил мост, до которого мы решили догрести и там переждать.
Маша Хлюстова. Мы оторвались от Нюши и Серого и некоторое время плыли спокойно. Но через час пошел дождь. Мы догнали других и решили спрятаться под мостом. Всего нас было 5 лодок: Кирилловская, Митина, Зеленый, Поваровская и мы. Мы и Поваров повернули в одну сторону, а все остальные в другую. Борясь с течением, мы выбрались на берег под мостом, и Илья достал Спотыкач, который был ему подарен Митей на вокзале.
Пока мы кушали бутерброды с колбасой и распивали Спотыкач, дождь стал меньше. Митя, увидев с того берега бутылку, стал прыгать на месте с воплями "Они там водку пьют!!!" и даже попытался бежать в нашу сторону, но между нами была река... Примечательно, что колбаса должна была ехать именно в митиной байдарке, но он по обыкновению забыл ее на стоянке. Когда мы доплыли до магазина, то некоторые получили свою долю Спотыкача, а затем и коньяку. Но вкуснее всего была копченая курица. В магазине мы с Кириллом купили мешок сушек, а также напитки "Ха-ха-ха!" и "Звезда Улугбека".
Илья Семеныч обнаружил в себе способности разговаривать с Богом: сначала - посредством грозы, а затем и утки. Происходило это следующим образом: когда мы пережидали ливень под мостом, то подул сильный ветер, и дождь стал заливаться прямо под мост. Я укоризненно посмотрел на небо и пробурчал: "Босс, мы так не договаривались". "Илья, сейчас сверкнет молния!" - предупредила Тамара Натановна. Сверкнула молния; язык пришлось прикусить. Позже дождь перестал, но вскоре после деревни полил вновь, а прятаться было уже некуда. Я вновь посмотрел на небо и покачал головой: "Эх, Босс... не для протокола, Босс..." - в ответ на что услышал крайне издевательское кряканье. Я был горд собой, поскольку оказался в данной области не менее крут, чем героиня фильма "Рассекая волны". Нюша и Серый так и не появились - они приплыли на стоянку часа через два после всех остальных.
Сергей С. В то время, как Нюша, Серый и члены их команд: Юра, Ася и Кристина под проливным дождем следили за явлением выпрыгивания тушенки, некоторые их друзья пили Спотыкач и кушали копченую курицу, из которой при каждом укусе летели горячие брызги жира... :о(
Зато в небе постепенно развиднелось, и на тропу вышли энтузиасты купального дела. Просветление оказалось обманчивым - скоро возобновился дождь; причем если нас с Митей он застал в воде, то Женя и Лиза в это время были в лесу, куда они пошли переодеться в купальники и, если повезет, найти для купания какое-либо неординарное место. Им-таки повезло, потому что они умудрились попасть в болото, обхлестаться крапивой и вкусить многих других лесных благ. Когда они вернулись, значительная часть их одежды была черного цвета; лизины джинсы оставались таковыми еще четыре дня, пока не утонули. Зато теперь девушкам ничего не оставалось, как присоединиться к нам с Митей.
Андрей Ефимыч приготовил курицу и рис. А вечером мы пели песни и затем пошли спать. Было очень много комаров. Также в этот вечер палатка, принадлежащая Олегу Волкову (где, как сказано выше, было невозможно спать вчетвером), потеряла одного из жильцов, переселившегося в палатку Осповата-Овчинникова. 2
23 июня, суббота.
Маша Х. На завтрак была гречка с тушенкой. С утра шел дождь, но потом небо стало расчищаться; мы опять выплыли последними - плыли и пытались петь. Затем мы догнали лодки Лизы и Стрелкова. Стрелков попросил у Лизы крем, и Паша Поваров бросил его ему. Но крем упал в воду; Илья, как истинный рыцарь, нырнул за кремом и достал его, а затем с большим трудом залез в лодку. Дальше мы стали всех обгонять и вдруг услышали: "Нельзя плыть задом, дебил!" - это Любан и Стрелков вошли в узкую протоку задом и плывут. Мы догнали Андрея Ефимыча с Пашей Янковским и Мазаник и завели беседу о толкиенистах. Я предложила поиграть в морской бой на воде в последний день. Андрей Ефимович сказал, что это идея.
Потом была остановка, и желающие вновь ходили в деревню; после того, как летом 1995 года в археологической экспедиции мне пришлось в течение недели пить водку производства смоленского АО "Бахус", я надеялся больше никогда с нею не встречаться, но здесь такая возможность появилась у меня вновь. Все ели бутерброды и загорали. Я очень сильно обгорела и с трудом могла ходить. Ночная стоянка была просто супер: подниматься, как на Эверест, а внизу - бесплатные грязевые ванны. Мы с огромным трудом затащили вещи наверх и поставили палатки, причем вход нашей с Кириллом палатки был принципиально обращен в сторону обрыва. После этого все пошли купаться и мыть головы.
Илья пел вечером песни. И некоторые пытались играть в слона. Тогда же мы слушали чудное трио: Стас на флейте, Илья на гитаре, Ася поет - это были "Greensleeves", а еще мы сыграли дуэтом со Стасом "Chi mai". Гвоздем программы, впрочем, оказались пляски Мити и Любана. Оказалось, что перед ужином они без лишнего шума отрепетировали популярный народный танец "семь - сорок" и теперь выжидали начала какой-либо заводной песни. В итоге еврейские пляски происходили под "На поле танки грохотали", причем мне пришлось отвернуться - иначе я от смеха не мог петь. Главным же хитом похода стала почему-то песня "Дыхание".
Андрей Ефимович сварил нам глинтвейн. Было очень вкусно. Затем все пошли спать. Ночью шел дождь. Перед сном состоялся педсовет; закуска к напитку "Ха-ха-ха!" была весьма изысканной - сало и нарезанный лимон. Я ушел с педсовета чуть раньше остальных и потом разговаривал из палатки с Андреем Ефимычем, который считал, что мне следует более рационально распоряжаться своим свободным временем.
24 июня, воскресенье.
Маша Х. Утром не хотелось вставать. Митя орал во всю глотку: "Побудка!!!" Дежурили Стрелков с Любаном. Оказалось, что именно в эту ночь многим снились какие-то стремные сны: так, Тамаре Натановне привиделся город Кириллов, захваченный террористами, Андрею Ефимычу же приснилось, что у Т.Н. сгорел дом (пересказывались и другие сны подобного толка, всех не упомнишь). На завтрак было какао с бутербродами. После завтрака мы с А.Е. завели разговор о том, кто круче - Блэкмор или Клэптон; в ходе нашей беседы выяснилось, что Юра Любан любит группу "Deep Purple", чье творчество мы с ним подробно обсудили. Так, он справедливо заметил, что считать "Machine head" лучшим их альбомом - банально; cошлись мы также во взглядах на "Led Zeppelin" и на "Faith no more".
Загрузка была мучительной, т.к. ее очень осложняли грязь и неудобный спуск; но когда мы наконец сели в лодки, все стало хорошо. Сначала мы плыли сзади, но потом вырвались вперед, а там, сцепившись с лодками А.Е., Кирилла, Ильи Дрибинского и "амазонок", мирно загорали и пели песни (это продолжалось часа полтора; мы успели еще и перекусить). До этого же наша лодка орала на всю реку: "Ничего на свете лучше нету", "Пора, пора, порадуемся" и "Плюю я". Пока все загорали, 3 отставшие лодки занимались тем же самым.
Вдруг полил дождь; мы расцепились и поплыли искать стоянку. Нашли - отличную. Там был стол, бревна, чтобы сидеть, и как будто специально для нас нарубленные дрова. Но когда мы вышли на берег, и Даша и Андрей Ефимович успели поставить палатки, пошел дождь (мы с Кириллом еле успели накрыть свою нерасставленную палатку полиэтиленом, а вот палатка Тамары Натановны осталась лежать под дождем, и в ней потом были огромные лужи). Стас взял огромный кусок полиэтилена, и под ним уселись: я, Аня Мазаник, Маша Кудинова, Саша Мороз, Кирилл и Стас. Мы пели: "Клубнику со льдом", "На поле танки грохотали" и "Мусорный ветер". Через полчаса приплыли остальные - сначала "амазонки", а прочие еще позже. Мы поставили палатки и стали сушить намокшие вещи. Илья пел, мы грелись у костра. Этому предшествовали дикие дебаты о "Брате-2" и вообще о русском кинематографе.
Для просушки вещей был организован второй костер; со временем диспут о "БРАТЕ-2" переместился к нему и плавно перерос в дискуссию о том, должна ли была Россия поддерживать Югославию в 1999 году. Митя лениво играл на гитаре; потом Стас взял флейту, и они вдвоем удалились в лес. Отсутствовали они недолго и, возвратившись, сообщили изумленной публике о том, что организуют группу и сейчас же отправляются на гастроли по концертным площадкам р.Угры. Общими усилиями было придумано и название для новоявленного коллектива: "Пубертатные угри" (трудно было дать им более адыкватное имя!). Любан и Стрелков долго спорили, кому какой кан мыть, а уже начал спускаться туман. Около двенадцати начался дождь, и мы пошли спать. Перед сном Кирилл рассказал свой любимый анекдот про пингвина.
Читать дальше 
Весь текст на одной странице
Примечания:
2 Было бы глупо скрывать тот факт, что этим переселенцем оказался не Стас Вишнев.
